Читаем без скачивания Доспехи для героя - Мартин Райтер

Генрих взялся рукой за цепочку, попытался снять ее… но не тут-то было! Цепочка вдруг сжалась, стала невероятно узкой: еще немного, и она сдавила бы горло. Мальчик в панике дернул ее, но разорвать не смог — тоненькая цепочка сделалась прочной, как стальной трос. А ко всему Генрих увидел в зеркале, что дракон зашевелился. Золотая безделица раздвинула крылья, подняла голову. Крошечные веки распахнулись, и красные, как угольки, глазки уставились на мальчика. Из ноздрей дракона потянулся тоненький дымок, который по запаху совсем не отличался от сигаретного.

Генрих испуганно замер. Как и большинству людей, ему никогда не доводилось иметь дело с ожившими предметами. Дракон между тем открыл маленькую пасть, зашипел, как рассерженный котенок, и молниеносным движением вонзил в шею Генриха острые зубы-иголочки. Ощущение было таким, будто ужалила пчела. Генрих вскрикнул.

Дракончик тотчас сложил крылья, опустил голову и вновь превратился в неподвижную золотую фигурку. Узелок на цепочке развязался, дракон упал на пол и со стуком куда-то закатился. Но Генриху было не до него: он почувствовал, что теряет сознание. В глазах вспыхивали, гасли и снова зажигались тысячи разноцветных пятен. Чтоб не расшибить лоб при падении на пол, Генрих поспешил к кровати, а едва добравшись до нее, мгновенно отключился. Эрнст и Фрида Шпиц смотрели в это время телевизор и не подозревали, что в организме их сына начались странные и сложные изменения. Эти изменения не были началом, но стали непосредственной причиной продолжения удивительных, полных опасностей приключений Генриха. Но даже если бы родители узнали обо всем и, вызвав «Скорую помощь», заставили врачей применить к Генриху все достижения современной медицины, это все равно ничего не изменило бы. Современная наука против яда драконов бессильна.

Несколько часов Генрих находился между жизнью и смертью. В его воспалившемся мозгу проносились невероятные картины. Некоторые из них были ужасны, некоторые забавны. Это было что-то среднее между сном, мечтанием и наркотическим дурманом. Генриху казалось, что он вдруг превратился в человечка размером с муху и парит под облаками на спине золотого дракона. На другой картинке он вдруг оказывался на земле, где Клаус и Альбина вместе били его, а то Клаус вдруг превращался в квакающую жабу и пытался бегством спастись от щенка Ремоса. Прошло несколько часов, прежде чем Генрих очнулся. Он открыл глаза, недоверчиво осмотрелся, а потом потрогал шею. Не обнаружив золотого кулона, мальчик с надеждой подумал: «Может, никакого дракона и не было? Может, мне все привиделось?»

От сухости во рту язык казался ссохшимся и чужим, тело знобило, кости ломило, как при простуде. Генрих принял аспирин, однако это нисколько не помогло. Ко всем неприятностям ближе к полуночи разболелась голова, да так, что хоть на стену лезь.

Бедный Генрих никуда, конечно же, не полез. Он долго лежал в темноте с мокрым полотенцем на лбу, громко постанывал и думал, что у него наверняка редкая и смертельная болезнь. Потом Генрих услышал, как часы на ратуше принялись отбивать полночь, а стекла в квартире поддержали их дребезжанием. Часы всегда били громко, и стекла в домах на площади каждый раз дребезжали, но те, кто жил поблизости, к этому привыкли.

«Один, два, три… — принялся механически считать удары Генрих, — … одиннадцать… двенадцать!» И странное дело: как только часы смолкли, голова Генриха сразу же перестала болеть. Мальчик с облегчением вздохнул. Он поднялся с кровати, решив отыскать дракона и убедиться, что тот никак не мог его укусить, но потом струсил.

«Уж лучше я его днем поищу. Мало ли что ночью может привидеться!» — подумал Генрих. А так как спать ему не хотелось, он подошел к окну, отдернул шторы и выглянул на улицу.

С неба падал крупный пушистый снег. Белый ковер на дороге и тротуарах на глазах становился толще. Похоже, зима вспомнила о своей власти и наделила мороз силой, потому что снег не таял, и свет из витрин отражался на нем фантастическими красками. Зрелище было восхитительным. Одна из снежинок приклеилась к стеклу окна. Чтоб лучше рассмотреть ее, Генрих прижался носом к стеклу и… и вот тогда то он увидел ведьму. Она пролетела в метре от окна, и мальчик не сразу понял, что произошло. Он даже потер глаза, решив, что привиделось, но видение не исчезло.

Ведьма была одета в короткую куртку и спортивную шапочку. Из-под шапочки выбивались длинные распущенные волосы. Припорошенные снегом, они выглядели седоватыми, но Генрих готов был поклясться, что ведьме нет и пятнадцати лет. Летела ведьмочка на обыкновенной метле и время от времени похлопывала ее короткой плеточкой, как всадник, поторапливающий ленивую лошадь.

Возле ратуши «наездница» остановилась, воровато оглянулась по сторонам, никого не заметила и вдруг, отняв руки от метлы, принялась танцевать. Ее плечи и руки двигались так живо, что можно было подумать: ведьмочка находится на дискотеке, а не высоко над землей. У Генриха от удивления даже челюсть отвисла: как не боялась танцовщица свалиться с тоненькой жерди метлы? Чем дольше Генрих смотрел на ведьмочку, тем больше она казалась ему похожей на Альбину.

— Вот глупость! Кто-кто, а Альбина никак не может быть ведьмой. Все, что угодно, но только не это.

Чтоб окончательно развеять сомнения, мальчик схватил бинокль, навел его на отважную танцовщицу и удивленно присвистнул. На метле действительно вытанцовывала Альбина. От мороза лицо ее разрумянилось, она радостно улыбалась и, задирая голову, позволяла снежинкам падать на лицо.

— О боже! — только и смог простонать Генрих.

Глава XII

НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ

Окно дома напротив распахнулось — из него вылетела ведьма в пестрой кошачьей шубе. Альбина заметила ее и смутилась. Она прервала танец, принялась поправлять шапочку, как будто лишь для этого подняла руки. Откуда-то появились три другие ведьмы, потом прилетели еще две. Не прошло и пяти минут, а над площадью уже кружилось больше десяти колдуний. Одни из них выглядели глубокими старухами, другим же было не больше, чем двадцать лет. Женщин среднего возраста в этой компании не было, а младшей среди всех была Альбина. Какое-то время ведьмы летали вокруг городской башни, а потом принялись гоняться друг за другом. Генрих хорошо слышал их веселый смех.

Когда часы на башне пробили половину первого ночи, игры прекратились. Смех стих, и Генрих увидел, как к ведьмам, выстроившимся в воздухе, точно солдаты на смотр, подлетела еще одна.

Генрих навел на припоздавшую ведьму бинокль.

— Так я и знал, что эта старая карга начальница над всеми регенсдорфскими ведьмами! — в старухе Генрих узнал Карлу Майселвиц, сморщенную старуху, которая первой бросила вызов Каракубасу и у которой проживала Альбина.