Читаем без скачивания Легион хаоса - Вольфганг Хольбайн

Его голос задрожал еще сильнее. Внезапно Темплз вздрогнул всем телом.

— Я больше не хочу, доктор, — сдавленным голосом выкрикнул он. — Я… я слишком долго терпел. Я прекращу это безумие. Я…

— Успокойся, — мягко сказал Мейн. Он раскрыл свой саквояж, немного покопался в нем и наконец вытащил маленький футляр, из которого достал шприц.

— Я тебе сделаю укол, — сказал доктор. — После него ты уснешь, а утром мы еще раз спокойно обо всем поговорим.

Он поднял шприц и хотел свободной рукой взять руку Ларри, но тот резко отпрянул назад и протестующе поднял руки.

— Нет! — сказал он решительно. — Не надо мне никакого укола. Если вам хочется сделать кому-нибудь укол, тогда войдите в эту дверь и избавьте бедное создание от страданий.

Мейн удивленно посмотрел на него.

— Не греши, — сказал он серьезно. — Ребенок совершенно в этом не виноват.

— Это верно. — Голос Темплза внезапно прозвучал совершенно хладнокровно. Исчезли все страхи и отчаяние, но зато в его словах звучала такая решимость, которая заставила доктора содрогнуться. — Вы совершенно правы, доктор. — Ребенок в этом не виноват, и вы, и я, и Джейн тоже не виноваты. Но существует некто, кто несет за это вину…

— Прекрати, — мягко сказал Мейн. — Это было так давно. Слишком давно, чтобы можно было что-то изменить.

— И этот некто здесь, — продолжил Темплз, словно вообще не расслышал последние слова доктора.

Мейн оцепенел.

— Что ты несешь? — спросил он. — Ты… ты сошел с ума, Ларри.

— Нет, док, — ответил Темплз. — Я знаю, что говорю. Он здесь. Он жив, доктор. Дьявол жив, и он находится совсем недалеко от Иннсмаута.

— Это невозможно, — воскликнул Мейн. Но его взгляд блуждал, а его голосу не хватало решительности, которая подобает таким словам. Тем не менее он продолжил: — Это же случилось почти двести лет тому назад, Ларри. Ты это знаешь лучше меня.

— И все равно он жив, — настаивал Темплз.

Внезапно он повернулся, сорвал с крючка свое пальто и дрожащими руками начал натягивать его на себя. Лицо у него покрылось лихорадочным румянцем.

— Спросите других, если вы мне не верите, — продолжал он. — Спросите Флойда, Баннистера и Мелоуна — они видели его.

— Видели? — сдавленным голосом спросил Мейн.

Темплз кивнул.

— Позавчера, — сказал он. — Он приходил в пивную. Они все видели его. Я тоже.

Мейн озадаченно покачал головой.

— Это невозможно, — пробормотал он. — Речь, видимо, идет о какой-то ошибке. Просто кто-то очень похожий на него. Такое бывает.

— Это был он, — настаивал Ларри. — Я это почувствовал, точно также как и остальные. У него такая же магическая сила, как и тогда, доктор. Я почувствовал дыхание зла, как будто меня рукой схватили за горло. Он… он напал на нас. И он победил один против двенадцати наших. Он жив.

Мейн посмотрел на него долгим взглядом.

— И что ты собираешься делать сейчас? — спросил он наконец.

Темплз рассмеялся, совсем тихо и горько.

— То, что надо было сделать еще двести лет тому назад, — сказал он. — Я знаю, что это не сделает моего сына нормальным и, возможно, не снимет с нас проклятие. Но я накажу его за то, что он сделал со мной и с другими и с нашими детьми. Я убью колдуна.

— Ты действительно считаешь хорошей идею еще раз приехать сюда?

Мой собственный голос показался мне чужим, он дрожал и слишком явно выдавал мою нервозность. Но Говард не ответил на мой вопрос, а лишь пожал плечами. Потом он щелчком отправил только что раскуренную сигару в окно и открыл дверцу экипажа, запряженного парой лошадей.

— Пойдем со мной, — сказал он просто.

Экипаж остановился у таблички с названием местечка, а до первых домов еще было достаточно далеко. Светало, и дома горбатыми тенями выделялись на фоне серого неба. Огоньки, которые кое-где виднелись за окнами, казались странно бесцветными и какими-то бледными, словно их свет наполовину поглощался невидимой вуалью.

У меня по спине пробежал озноб, когда я вслед за Говардом вылез из экипажа. Даже для апреля утро показалось мне необычно холодным, но не только от утренней прохлады меня бросило в дрожь.

Местечко, которое раскинулось перед нами на вершине холма, представляло картину мира и покоя, но я слишком хорошо знал, что это впечатление обманчиво.

— Это тот самый дом?

Скупым жестом Говард показал на заброшенное, полуразвалившееся здание слева.

Несколько секунд я смотрел на серый трехэтажный дом, потом озадаченно глянул направо и налево и наконец кивнул; даже если я и не был твердо уверен в правильности выбора, то поблизости не имелось другого дома, похожего на этот.

Здание находилось именно в этом месте, где ему и надлежало стоять… После всего, что мне подсказывало мое логическое мышление, это должно было быть именно оно.

Меня смущало лишь то, что оно выглядело совершенно не так, как запечатлелось у Меня в памяти…

— Тогда пошли, — сказал Говард. Он улыбался, но его голос звучал неуверенно. Он нервничал. Хотя из нас двоих причина нервничать и волноваться была скорее у меня.

— Все будет хорошо, сынок, — пробасил с облучка Рольф.

Я бросил на него быстрый взгляд и заметил добродушную улыбку на его покрасневшем от холода широком лице. Говард настоял на том, чтобы Рольф остался здесь на улице, не назвав при этом конкретную причину такого своего решения.

Но тем не менее я догадался о ней. Рольф был нашим прикрытием с тыла — и, если случится самое худшее, — нашей единственной возможностью к бегству. Просто на сердце было спокойнее, когда знаешь, что у тебя за спиной такой человек двухметрового роста, как Рольф, да к тому же еще и вооруженный. Пока он оставался здесь снаружи, мы по крайней мере могли быть уверены, что никто не нападет на нас с тыла.

Шагая рядом, мы пересекли пустынную улицу и направились к покинутому дому. Ветер гнал тяжелые, низко висящие дождевые облака, и в тот самый момент, когда мы ступили на заросший сорной травой участок перед домом, солнце померкло. Это показалось мне дурным предзнаменованием.

Аркхем лежал перед нами, как город-призрак; даже те немногие огоньки, которые я заметил при нашем прибытии, уже погасли, и, за исключением наших шагов и слабого, монотонного воя ветра, не было слышно ни малейшего звука. Царило такое же жуткое молчание, которым меня встретил город, когда я прибыл сюда.

И сегодня оно не казалось менее зловещим, чем тогда,

Я попытался отогнать от себя мрачные мысли, ободряюще улыбнулся Говарду и решительным шагом вошел в дверь. Треснувшее стекло дверной створки под нажимом моих пальцев окончательно выскочило из рамы и разбилось; в царившей тишине это прозвучало слишком громко и жутко.