Читаем без скачивания Призрак мисс Миранды - Бетти Бити

— Оставайтесь на месте, мистер Хеннесси. Может, вы что-то себе сломали… на встрече присутствует врач… он хороший опытный специалист. Я сейчас сбегаю за ним и тут же вернусь.

Внезапно он вскинул руку и схватил меня за запястье. Сначала открылся один веселый карий глаз, а потом другой. И тут, наконец я поняла, отчего его колотило. Мистер Хеннесси откинул голову, сотрясаясь от смеха, и резко сел.

— О Господи, — хохотал он. — Ну и выход! Могли ли вы себе представить такой номер, милочка? Что скажете? — Затем он поднял руку, чтобы поправить парик, и недоуменно огляделся. — Никак меня ограбили! Эта злобная старая кобыла сперла мою гриву.

Собственная шутка так его развеселила, что он вновь покатился со смеху; хохотал он так заразительно, что я присоединилась к нему.

— Парик на крыше амбара, — показала я ему.

— Вот так-так, — сказал он. — Это место, в самом деле заколдовано. Итак, что нам теперь делать? Если я появлюсь в таком виде, босс мне голову оторвет.

Я наблюдала, как мистер Хеннесси с трудом поднялся на ноги, натянул потерянную туфлю и принялся отряхивать пыль.

— Идемте на кухню, — предложила я. — Вы успеете привести себя в порядок. А я сделаю внушение Леди Джейн. Вы проведете ее под аркой к центральному входу, и никто ничего не заметит.

Мистер Хеннесси заявил, что я сущий ангел — пусть даже хозяйка этого проклятого животного, как он не без оснований предположил. Но сначала надо было решить основную проблему, то есть раздобыть улетевший парик.

Это оказалось куда сложнее, чем я предполагала. По какой-то непонятной причине и стойла, и амбар стояли на возвышении, так что их крыши были даже выше уровня первого этажа дома. Мистер Хеннесси взобрался на край бочки с водой и попытался подцепить парик метлой, но безуспешно.

Наконец я вскарабкалась ему на плечи и, ухватив парик за один из каштановых локонов, стянула его вниз. Мистер Хеннесси испустил шумный вздох облегчения и стал осторожно спускать меня.

Понятия не имею, что заставило Робби выйти во двор именно в этот момент. Могу лишь себе представить, какую картину он увидел. Меня, которую крепко держал в объятиях Гарри Хеннесси, и как мы оба балансировали на краю бочки с водой, тепло улыбаясь друг другу.

И по выражению лица Робби я поняла, какой вывод он сделал.

Глава 9

— Так на кого ты все-таки положила глаз? — спросила я Таню шесть дней спустя. Она недавно обрела привычку являться домой каждый уик-энд. Объясняла она ее тем, что летом в Лондоне просто невыносимо жарко и в июне салон на субботу закрывается, ну и, кроме того, ее нынешний бойфренд уехал в отпуск в Америку.

Но я-то знала, что все это отговорки. Странная иллюзорная жизнь киногруппы притягивала мою сестру, как бабочку огонь.

Теперь предметом ее преклонения был Гарри Хеннесси.

— Ты должна признать, что появился он на людях просто потрясающе. Все так заорали, что я подумала, будто мы на концерте поп-звезды. От него все без ума. Я думаю, что это отчасти и твоя заслуга. Ты отлично справилась. Он выглядел таким soigne[9], как настоящий щеголь времен Регентства.

— В самом деле? — улыбнулась я.

— И сидел на Леди Джейн с таким видом, — продолжила Таня, — словно родился в седле. Никто даже не догадался!

— Кроме Робби. Тот видел, как Хеннесси опускал меня на землю. И теперь может подумать…

— Робби вообще не думает. И точка. Кроме того, ему-то какое дело!

— Может, так думаешь ты. Но не я.

— Ну и глупо с твоей стороны. Хотя я, честно говоря, просто поражаюсь. Когда вокруг тебя столько обаятельных мужчин — Николас Пембертон, этот красавчик с каштановыми кудрями — Гарри Хеннесси, не говоря уж об операторе, который поедает тебя глазами, и о художнике…

— Можешь не верить, — отрезала я, кидая ей кухонное полотенце и недвусмысленно указывая на груду чайной посуды, сложенную в раковине.

Сегодня мы решили сесть за чай пораньше, потому что были приглашены на первый день съемок. Мать с Таней восприняли это приглашение с нескрываемым восторгом, а мой интерес носил скорее неприязненный оттенок.

Таня неохотно сползла со стула и взяла полотенце. Она грустно посмотрела на свой безукоризненный ярко-красный маникюр и скрепя сердце вытерла пару тарелок.

— В любом случае, — рассуждала она, — если хочешь моего совета, заставь его поломать голову — я имею в виду Робби. Ибо если он заподозрит, что у тебя роман с Гарри Хеннесси или с кем-то еще, то просто не сможет не проявить к тебе интереса.

— Еще как сможет, — сказала я. — Этот номер не пройдет.

— Еще как пройдет! Он проходу тебе не даст!

— С чего ты это взяла?

— Потому что я знаю мужчин.

Я недвусмысленно хмыкнула, и Таня засмеялась:

— Я разбираюсь в мужчинах так же, как ты в детишках.

— Неужто?

— Да вот, представь себе. Все они одинаковы.

Я вымыла последнюю тарелку, спустила воду и промыла раковину.

— Они порой непредсказуемы, — продолжила Таня, — но даже их непредсказуемость можно предугадать. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Я отрицательно покачала головой:

— Откровенно говоря, нет. — Зазвонил телефон, и, продолжая смеяться, я продолжала: — Ладно, мисс Оракул, можешь угадать, кто это звонит?

— Без проблем. — Таня снова с удобством расположилась на стуле и взялась за маникюрный набор. Не глядя на меня, она сказала: — Конечно, Робби. Тебе. Как я и говорила. Ибо он перепугался, что ты увлеклась кем-то другим. А он сам положил на тебя глаз.

Я грустно улыбнулась:

— Не тешь мои надежды! — Выйдя в маленький холл, я взяла трубку. Но когда я услышала этот голос звонившего, то от удивления, что Таня оказалась права, с трудом поняла смысл предложения Робби.

Пока техники возились на съемочной площадке, Николас Пембертон вышел встретить нас. На нем была рубашка с открытым воротом и синие джинсы, и он выглядел спокойным и собранным, как и подобает человеку, чьим командам все должны подчиняться. Глаза его горели энтузиазмом. Несмотря на всю ответственность, которая ложилась на него с сегодняшнего дня, казалось, он помолодел.

— Боюсь, — предупредил он, — что процесс подготовки к съемке покажется вам довольно нудным. В данный момент, — показал он, — верхняя камера устанавливается под нужным углом, и идет поиск того, что называется рамкой. На съемку каждого дубля уходит всего лишь несколько минут, но мы снимаем снова и снова, пока не получится то, что надо. Боюсь, для постороннего наблюдателя все довольно скучно. Мы не можем снимать каждую сцену с начала до конца. Считается большой удачей, если к концу дня удается отснять пять минут фильма.