Читаем без скачивания Люси Краун - Ирвин Шоу

Потом нужно будет очень строго следить за тем, кому выдается это средство. Сначала маме и папе, Джефу и доктору Петтерсону, но будет много людей, которым ты скажешь: «Нет, извините, но ее слишком мало для всех». И пусть предлагают взамен все что угодно. И ты не будешь ничего объяснять, хотя у тебя будет каждый раз своя причина.

Он усмехнулся про себя, лежа под кучей одеял и воображая, как будут выглядеть люди, услышавшие: «Нет, ее слишком мало для всех».

Он повернулся на бок и хотел уж было закрыть глаза и предаться мечтам о бессмертной обезьяне, когда вдруг заметил фигуру человека, пересекающую лужайку и направляющуюся к дому. Он на мгновение затаил дыхание и стараясь не шевелиться, наблюдал. И тут он узнал мать, шагавшую по траве в свободном не застегнутом пальто. Был легкий туман, стелившийся по земле, и казалось, что мама плывет ему навстречу по серому озеру. Он молчал, пока она не дошла до самого крыльца. Тут она остановилась, повернулась и несколько секунд напряженно вглядывалась в туман. Было темно, только слабый свет лампы пробивался через занавесы из глубины дома, но мальчик различил улыбку на губах матери.

— Мамочка, — прошептал он тихо, потому что было очень поздно и темно. Но даже этот приглушенный звук его голоса заставил Люси вздрогнуть.

Она подошла к нему, склонилась над постелью и поцеловала его в лоб.

— Почему ты не спишь? — спросила она.

— Я слушал сов, — ответил Тони. — А ты где была?

— Аа, — сказала мать. — Просто прогуливалась.

— А знаешь, кем я стану, когда вырасту? — вдруг спросил ребенок.

— Кем, родной?

— Доктором. Я буду ставить эксперименты над обезьянами.

Мама рассмеялась и провела пальцами по его волосам.

— И когда ты это решил?

— Сегодня ночью, — но он не объяснил почему. Это потом.

— Ну, — сказала Люси. — Тогда это очень важная ночь, правда?

— Да, согласился мальчик.

Она склонилась и поцеловала его. От нее пахло теплом, а пальто издавало аромат хвои, будто она терлась о стволы молодых сосен в лесу.

— Спокойной ночи, доктор. Спи крепко, — попрощалась она.

Люси пошла в дом и Тони закрыл глаза. Он слышал, как мать тихо двигалась по дому, потом свет погас и все затихло. Хорошо, что я проснувшись не пошел в дом к маме. Я бы не застал ее в спальне и испугался бы.

Совы перестали ухать, потому что приближался рассвет. И Тони заснул.

Глава 9

Тони вернулся домой после полудня, намного раньше чем предполагал. Поход намечался на весь день, вместе с пикником на Лукаут Рок на другом берегу озера и посещение пещер. Обед был, и они ненадолго заглянули в пещеры, но Тони даже обрадовался, когда начало моросить, и Берт, который возглавлял всю компанию, в два часа повернул назад и пошел в обратном направлении. Все остальные дети были намного младше Тони, и вся эта толпа мамочек и нянек заставляла Тони весь день одиноко чувствовать себя старшим. Он бы и не пошел в поход, если бы Джеф не взял себе выходной, чтобы поехать к зубному врачу в Рутленд. Мама сказала, что будет занята и он понял, что она хочет, чтобы он ушел. И теперь всего четыре часа и он вернулся в коттедж. Обойдя весь дом, он не нашел там мамы, только на кухне была записка, адресованная ему. Она писала, что поехала в город в кино и что вернется к пяти часам.

Мальчик взял яблоко и вышел на крыльцо. День был холодным и озеро выглядело серым и враждебным. Так хотелось, чтобы выглянуло солнышко и можно было поплавать. Дожевав яблоко, Тони развернулся и запустил кочан в крону дерева. Не попал. Кочерыжка была слишком легкой для точного прицела, решил он. И тут же подумал было отправиться на гостиничном автобусе в город, чтобы там поискать маму. Но потом передумал. Когда он идет искать ее, она всегда сначала улыбается и кажется рада видеть его, но потом обычно говорит: «Тони, ты не должен все время хвостиком бегать за мной». Тони вернулся в дом и посмотрел на часы в гостиной. Вряд ли стоило ехать за мамой в город, если к пяти она уже будет дома. Да и денег на поездку у него не было, и дороги в кинотеатр он не знал. Он еще ни разу не было в кино. Во-первых, он еще слишком мал, как говорил отец. А потом, это плохо для зрения. Папа не одобрял кино. Папа многое не одобрял. Он часто повторял: «Когда вырастешь, Тони. Когда вырастешь». У Тони было чувство, что когда ему будет двадцать лет, ему придется наверстывать столько вещей, которых не одобрял его отец, что у него не будет времени даже для сна. Мальчик вернулся на крыльцо и поставил на грамофон пластинку, которую одолжил ему Джеф. Пластинка называлась: «Схожу с ума от тебя». Тони критично вслушивался в слова, потом включил звук на полную громкость, так чтобы казалось, что в доме идет настоящее веселье. Затем он пошел в комнату матери и взял большое зеркало с ножкой, которое мама ставила у стены, и вынес его на крыльцо. Когда он был младше, не заставая маму дома, он садился на ее кровать и ждал ее, отказываясь двигаться до тех пор, пока на пороге не раздавались ее шаги. Но теперь он был уже достаточно взрослым.

На веранде возле стены он обнаружил бейсбольную биту, и подняв ее, начал потирать ее поверхность ладонью. Потом он сделал стойку перед зеркалом, выставив вперед левую ногу, как показывал ему Джеф, и далеко отставив назад правую. Он мягко, но угрожающе повел битой над плечом, не сводя холодного и напряженного взгляда со своего отражения в зеркале. И сделав точное аккуратное движение, как учил его Джеф, он сделал бросок по низкому мячу, немного пригнув колени, внимательно следя за своими действиями в зеркале. Он пропустил два мяча, поигрывая битой. Потом он покачался четыре-пять раз, не забывая стряхивать кистями и идти плечами вслед за мячом, при этом стараясь не наступить на ведро. Наигравшись с битой, он взялся за мяч и перчатку. У них с Джефом была такая игра. Они делали друг другу прямые и задние броски, и тот, кто пропускал первые три удара, проигрывал. Счет отмечался карандашом на крыльце. Джеф выиграл двадцать партий, Тони только две. Тони перед зеркалом отрабатывал прямые и задние удары мячом, и еще тот хитрый захват, когда перчатка прижимается к животу для высокого удара, который Джеф назвал корзинным захватом, и который по его словам был коньком игрока по кличке Кролик Маранвиль, игравшего за Бостон. Трюк был сложнее, чем казался с виду. Особенно если при этом надо было следить за собой в зеркале. И в самый разгар тренировки Тони услышал сзади чьи-то шаги. Он не сразу повернулся, потом увидел Сюзанну Никерсон. Она была в тех же джинсах и свитере, которые казалось были ее форменной одеждой. Он уже видел ее сегодня утром в отеле, как раз перед походом. Он спросил идет ли она тоже. Но она гордо ответила: «Нет, это для детей».

Он бросил мяч еще два-три раза, не слишком сильно, чтобы он смог словить его под наблюдательным взглядом Сюзанны. Наконец, она заговорила. — Привет, — сказала девушка, и для Тони это было его маленькой победой.

— Привет, — ответил он, продолжая подбрасывать и ловить мяч.

Сюзанна подошла поближе и подозрительно посмотрела на мальчика.

— Что ты делаешь?

— Тренирую руки, — объяснил Тони. — Для игрока очень важно иметь твердую руку.

— А зеркало для чего? — полюбопытствовала Сюзанна. Она посмотрела на свое отражение через плечо Тони и легонько взбила рукой волосы. Она носила волосы длиннее, чем девочки ее возраста, но сама прическа сделала ее намного старше.

— Чтобы поправлять себя, — сказал Тони. — Все звезды работают с зеркалом.

Сюзанна вздохнула, показывая что эта тема, как и все другие, при ближайшем рассмотрении оказалась такой же скучной. Несколько мгновений она неотрывно смотрела на Тони своим обычным взглядом дрессировщицы, будто размышляя, как ей справиться именно с этим экземпляром в данной ситуации. Потом она начала медленно слоняться по веранде, беря в руки книги, небрежно разглядываясь перед грамофоном и с явным неудовольствием прислушиваясь к музыке, доносившейся из динамика.

— Ты один? — спросила она.

— Да.

— Совершенно мертвое место, — сказала Сюзанна. — Правда?

Тони пожал плечами и отвернулся от зеркала, делая в перчатке вмятину кулаком другой руки.

— Не знаю, — пробормотал он. — Для девочек, может, и да.

— Где Джеф? — бесстрастно спросила Сюзанна.

— Поехал в Рутленд, — ответил мальчик. — У него болит зуб.

— Ага, — в голосе девушки послышались характерные жандармские нотки. — Значит, в Рутленд. — Она приглушила звук грамофона. — А где твоя мама? продолжала она тоном хозяйки, которой из вежливости приходится поддерживать разговор на тему, которая ее вовсе не интересует, но спасает гостя от неловкой ситуации.

— Она поехала в кино, — ответил Тони. — Через месяц я и сам смогу ездить в кино.

— Она поехала в кино, — повторила Сюзанна, придав высказыванию едва заметную вопросительную интонацию.

— Да.

— Что там идет?