Читаем без скачивания Моя бывшая будущая невеста - Николь Келлер

от себя непрошенные страшные мысли, которые мне удавалось держать под контролем очень долгое время…

Глава 18

Давид

Глубоко затягиваюсь, глядя вслед лихо выруливающей с парковки Тее. Когда ты успела стать такой стервой, дорогая? И где так научилась водить?

Эти мысли не дают мне покоя, вызывая в голове резкий резонанс. Семь лет назад Богиня была нежной девочкой, ранимой, и ее всегда хотелось защитить, оберегать. Сейчас же она кусается, как питбуль.

А еще ревность.

«Я скоро буду», — эти слова, как молотки, стучат в моей голове.

Я не хочу чувствовать ее, но это черное чувство сжирает меня изнутри, сжигая все напалмом, едва я представляю, что Тею касается другой. Ждет ее с работы. Целует. Трахает до ее сорванного горла. Что кому-то еще она улыбается так, как мне семь лет назад, и говорит, что любит…

Эти мысли выжигают во мне все изнутри, заставляют совершать самые нерациональные поступки. Иначе как объяснить, что я оказываюсь за рулем и преследую машину Теи?

Правда, выходит с трудом, потому что в какой-то момент я теряю спортивную машину бывшей из виду. Но, оглянувшись по сторонам, понимаю, что это район офиса Власова, и поэтому на удачу еду туда. На стоянке замечаю машину Теи, и понимаю, что угадал.

И приехал очень вовремя.

Я вхожу в офис Аркадия Андреевича, втирая охраннику, что его босс мне назначил встречу. Уверенно иду по коридору, сам не зная, зачем. Понятия не имею, что я там увижу, и что потом буду делать с этой информацией. Просто чувствую задницей: мне нужно там быть.

Потому что моя Богиня в огромной опасности.

Я как раз распахиваю дверь в тот момент, когда эта мразь заставляет Тею опуститься на колени по понятным причинам.

В тот раз я уже видел, когда этот престарелый кобель недвусмысленно касался моей бывшей. И меня не должно это ни напрягать, ни волновать, потому что семь лет прошло. Мы никто друг другу! Но…

Ярость от того, что эта престарелая мразь касается моей Богини, топит меня с головой, смывая остатки разума, как цунами. Остаются голые инстинкты. Жажда крови и желание убивать. Как семь лет назад, когда кто-то мог не так посмотреть на мою девочку или иметь неосторожность что-то сказать. Тогда я терял тормоза, защищая свое.

Сейчас же восточные корни поднимают голову и требуют крови этого ублюдка. Потому что меня, в отличие от него, воспитали так, что женщину надо уважать, если не боготворить. И в этой жизни нет места принуждению в отношении нее.

— Отсоси мне, Тея, и я тебя не обижу…

Эти слова срывают стоп-кран моей выдержки и убивают во мне здравомыслящего человека. Ты подписал себе смертный приговор, Аркадий Андреевич.

— Выйди! — рычу Тее, которая, размазывая сопли и косметику по лицу, встает на ноги не с первого раза.

И это моя последняя адекватная фраза.

Я убеждаюсь, что Богиня закрыла дверь кабинета, и наступаю на ее бывшего босса. С удовольствием отмечаю, как он тяжело дышит, пытаясь запихнуть член в штаны, прищемляет его молнией и взвизгивает как свинья. И уж совсем не по-мужски вытирает рукавом выступившую на лбу испарину.

— Сейчас ты сам себе отсосешь, Аркадий Андреевич, — цежу и наношу первый удар.

Бью жестко и хаотично по самым болевым точкам, не обращая внимания на скулеж и просьбы остановиться.

— Тея тоже просила, но ты, гнида, почему-то посчитал, что тебе все дозволено. Я сейчас на понятном тебе языке объясню, что это нихуя не так, — продолжаю работать кулаком, другой рукой удерживая паскуду за лацкан пиджака.

Наношу серию быстрых ударов, не давая Власову не то, что защититься, вздохнуть нормально. И останавливаюсь в тот момент, когда понимаю, что мразь на грани потери сознания и дышит тяжело и со свистом. Кажется, ребро ему сломал. Но ничего, переживет. Главное, чтобы не отъехал. Мне это не нужно, еще откачивай его потом или разгребай проблемы, если вдруг Власов решит преставиться.

— Слушай меня внимательно, мразь. Ты забываешь, что в твоей конторе работала такой юрист, как Тея Валерьевна. Более того, ты вообще забываешь о ее существовании. Не вздумай даже помыслить о том, чтобы к ней приблизиться! В противном случае все твои приключения в этом кабинете станут достоянием рутуба. Кивни, если уяснил.

Я откровенно блефую, сочиняя на ходу, полагаясь лишь на свой опыт. Но по усиленному киванию головой и мычанию понимаю, что попадаю в точку. Этот ублюдок еще и записывает все свои «подвиги», чтобы потом шантажировать своих жертв.

— Умница, девочка, — «случайно» пинаю Власова, уходя из кабинета.

Глава 19

Давид

Выхожу в приемную, в крови все еще гуляет адреналин, но он тут же растворяется, как пшик, едва я замечаю Тею.

Сидящую у стены на корточках, зажавшую голову между ног, тяжело дышащую и раскачивающуюся из стороны в сторону.

Медленно опускаюсь перед ней на колени и осторожно касаюсь плеча в желании обнять и утешить.

Но ее реакция вводит меня в ступор. Пугает до чертиков.

Тея взвизгивает, прикрывает голову руками и начинает рыдать взахлеб:

— Не надо! Не трогай, пожалуйста! Прошу!

Ее реакция на простое касание убивает. И заставляет дернуться булыжник внутри, который выполняет функции сердца.

Тея закрывается, как от удара.

Как будто делала это не единожды. Как будто это…инстинктивная реакция из прошлого.

И это мне ни хрена не нравится, и заставляет поселиться в груди тревогу. Я обязательно выясню об этом факте у нее, но позже. Сейчас надо срочно приводить Богиню в чувство.

— Эй, все хорошо, — все же снова касаюсь Тею и слегка встряхиваю ее. — Это я. Успокойся, пожалуйста.

Богиня поднимает голову и с головой окунает в свои чистые омуты. И вновь булыжник сжимается до микроскопических размеров и дергается в груди: так она на меня смотрела семь лет назад. Пустыми глазами, как будто внутри все умерло. С болью