Читаем без скачивания Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50-х гг. – 1980 г.) - Арутюн Улунян

Охлаждение взаимоотношений с Румынией советское руководство стремилось компенсировать усилением связей с Болгарией. Визит Н. С. Хрущева в Софию 14-19 мая 1962 г. проходил на фоне его жёстких заявлений о размещении американских ракет в Турции, что было достаточно симптоматичным, если иметь в виду распределение зон ответственности членов Варшавского пакта на Балканах. В то же время, как отмечали пристально следившие за визитом эксперты из аналитического отдела «Радио “Свободная Европа”/Радио “Свобода”», глава СССР делал особый акцент на расширении сотрудничества СССР с Грецией и Турцией и позитивно оценивал аналогичные действия Болгарии[226]. В конце лета 1962 г. болгарское партийно-государственное руководство сформулировало собственную версию «снижения региональной напряженности», но не ограничиваясь Балканским полуостровом. Для согласования в Москву через посольство СССР в Софии министром иностранных дел НРБ К. Лукановым был отправлен «Проект плана проведения мероприятий в отношениях Болгарии с Балканскими странами в районе Черного моря и Адриатики». Суть этого плана сводилась к улучшению взаимоотношений Болгарии с соседними государствами и «превращения Балкан и района Адриатики и Черного моря в зону, свободную от ракетного и ядерного оружия». Примечательной особенностью болгарской инициативы была ориентация её авторов как на многосторонние мероприятия «с участием и других стран и международных организаций», так и двусторонние, но в формате Болгария «с одной стороны, и Греция, Турция и Югославия – с другой». Выдвигая свою программу действий, София знала об исключительной подозрительности Москвы к любым попыткам общего межбалканского сотрудничества и стремлении СССР не допустить исключения собственного участия в подобных мероприятиях. Поэтому обращение болгарских союзников не только к Балканскому региону, но и Черноморскому, а также Адриатике было призвано успокоить Кремль, не допустив создания «закрытого Балканского клуба»[227].

План предусматривал «прозондировать по дипломатическим каналам у правительств Румынии и Югославии о согласии последних, чтобы три страны выступили с общим предложением перед правительствами Турции и Греции» по вопросам превращения Балкан в зону, свободную от ядерного и ракетного оружия, иностранных баз, а также заключения коллективного пакта о ненападении и о сокращении вооружений, об отказе от проведения «крупных военных мероприятий на своих территориях или военных учений с участием иностранных вооруженных сил». Однако эти инициативы, изложенные в такой форме наиболее лояльным союзником СССР по Варшавскому пакту, не соответствовали тем не менее интересам советского руководства, опасавшегося ослабления Юго-Западного ТВД в случае присоединения Болгарии и Румынии к планировавшимся договорённостям[228].

За действиями Болгарии в области оборонной политики достаточно внимательно наблюдали органы военной разведки Турции и Греции. Турецкая сторона интересовалась передислокацией болгарских вооруженных сил ближе к турецкой границе и характером возможного взаимодействия советской и болгарской армий в районе возможного проведения учений на территории Болгарии. В августе 1962 г., как стало известно об этом болгарской разведке, между военными атташе Греции и Турции, аккредитованными в Румынии, состоялась консультация по вопросу «широкомасштабных маневров Варшавского договора на болгарской территории и особенно на границе с Турцией, с участием советских и румынских войск». Оба дипломата, являвшихся кадровыми сотрудниками военной разведки, пришли к выводу о том, что маневры «проводятся или будут проводиться не в центральной и восточной Болгарии, а на восточном побережье Черного моря»[229]. Однако, наряду с соответствующими действительности данными об оборонной политике коммунистической Болгарии, в ряде случаев разведывательные органы отдельных стран-участниц НАТО получали и ошибочные сведения, не являвшиеся преднамеренной дезинформацией со стороны Варшавского пакта, а лишь свидетельствовавшие о недостаточной компетентности отдельных разведслужб государств Западного блока. Так, в частности, итальянская разведка, о чём стало известно контрразведывательным органам Болгарии, располагала данными о наличии планов военного нападения Болгарии на Италию и ФНРЮ, что не соответствовало действительности и никогда не обсуждалось болгарским руководством в начале 60-х гг. Не соответствовала действительности информация и о переходе БНА на бригадную форму организации вооруженных сил. Сведения о дислокации ракетных подразделений на болгарской территории также были ошибочны, так как местом их расквартирования был указан населенный пункт Саранцы. Вместе с тем данные о противовоздушной обороне Болгарии, полученные итальянской разведкой, как признавалось болгарской стороной, соответствовали действительности, что явилось для болгарской контрразведки неприятным фактом.

В преддверии Карибского кризиса (октябрь 1962 г.) обращение к теме ракетного оружия именно во время пребывания советского руководства в Болгарии, а затем сама болгарская инициатива делали Софию невольным участником более масштабного, чем просто региональный, конфликта. Прямая связь между советско-американским противостоянием и оборонными интересами Болгарии в контексте кубинской ситуации проявлялась уже в апреле 1961 г. Софии, которая делилась подобными сведениями с Москвой, по дипломатическим каналам стало известно, что после 15 апреля, т. е. высадки антикастровских сил в заливе Кочинос, были приведены в боевую готовность подразделения армии США в Турции. Более того, болгарская сторона узнала, что американское руководство рассматривало вероятность участия СССР и его союзников в нападении на те страны по периметру Восточного блока, в которых были расположены военные базы НАТО[230].

Серьезность происходившего подтверждалась проведением 5-10 октября 1962 г. Варшавским пактом маневров «Балтика-Одер», целью которых была отработка взаимодействия различных родов войск на центрально-европейском театре действий с участием вооруженных сил Польши, Чехословакии, ГДР и СССР. Меньше чем через неделю 15-19 октября 1962 г. аналогичные учения, имевшие характер оперативно-тактических, прошли в Румынии под руководством румынского министра вооруженных сил генерала армии Л. Сэлэжана. Они были ориентированы их инициатором – СССР на противодействие НАТО, и прежде всего США, в черноморско-средиземноморском районе. При планировании учений особо учитывалась роль Греции и Турции в оборонной политике Западного блока в балканском регионе, рассматривавшимся советским генералитетом как «часть Юго-Западного (Варшавского блока и СССР – Ар. У.) театра военных действий», являвшегося «связующим звеном между агрессивными группировками – НАТО и СЕНТО»[231]. В этих учениях, проходивших как на территории Румынии, так и черноморской акватории[232], приняли участие вооруженные силы СССР (7500 человек), Болгарии (2 тыс.) и Румынии (27500 чел.)[233]. Они были поддержаны 310 танками и самоходными артиллерийскими орудиями, 3650 БМП и соответствующей техникой, 60 бомбардировщиками и 120 истребителями и штурмовиками[234]. Задействованные силы и средства были меньшими по количеству и видам использовавшейся техники по сравнению с учениями «Балтика-Одер», но являлись достаточно внушительными для южного (балканского) фланга Варшавского пакта.

В советских военных кругах начала 60-х гг. и особенно после фактического разрыва отношений между Москвой и Тираной усилилось внимание к укреплению военно-стратегических позиций в черноморско-средиземноморском секторе Юго-Западного ТВД с точки зрения повышения готовности (включая и методическое обоснование) использования комбинированных сил и средств по осуществлению контроля над Проливами в условиях военного конфликта. Разработка концепции совместных действий ВМФ и сухопутных сил по овладению Проливами именно как часть наступательной операции при ведущей роли войск формулировалась с учётом наступления на так называемом береговом направлении, рассматривалась в различных работах представителей командования ВМФ СССР[235].

Особую значимость для оборонной политики Софии начинали приобретать американские планы размещения ракетно-ядерного оружия на Балканах, в частности, в Греции и Турции. Болгарская сторона стала основным контрагентом своего главного союзника – СССР в деле решения проблемы поиска ответных шагов. В марте 1961 г. в окрестностях г. Самоков в обстановке исключительной секретности была размещена ракетная бригада, подчинявшаяся непосредственно Объединенному командованию ОВД. Летом 1962 г. около городов Карлово и Ямбол были расквартированы ещё две ракетных бригады, а недалеко от города Боровец находилось хранилище ядерных зарядов к ракетному оружию[236]. Советская сторона заботилась о соблюдении строжайшей секретности в вопросах, касавшихся размещения на болгарской территории ракетного оружия класса «земля-земля», о чём сообщала руководству болгарского оборонного ведомства весной 1962 г.[237]