Читаем без скачивания Жизнь из последних сил. 2011–2022 годы - Юрий Николаевич Безелянский

Чтоб вырваться из нынешней неволи.

Когда Лосева, после долгих лет мытарств и непризнания, хвалили, он говорил: «Я великий? Я великая ломовая лошадь».

Еще Маяковский признавал, что «все мы немного лошади». И эти творческие лошади, к сожалению, дохнут. Последний список: Тонино Гуэрра, 92 года, человек Возрождения. Достаточно вспомнить «Амаркорд» с Феллини и «Ностальгию» с Тарковским.

Умер Станислав Рассадин (род. 4 марта 1935), как написал критик Смелянский, у Рассадина был «озноб историзма». И у меня такой же озноб, стремление понять и осмыслить историю, отделить ложь от правды. И опять же, как Рассадин, я радуюсь точному «чужому слову» и стараюсь его сохранить.

24 марта – в гостях у Эдуардо, на дне рождения:

Что может быть лучшим в мире,

Чем цифра «74»?

Еще не старость, силы есть,

Хоть седина, а есть и цветь.

А если опыт, то тележка,

И можно совершать пробежку.

И ненароком, не спеша,

Обнять подругу, чуть дыша.

Ну и т. д. И последние строки: «Но не суди за сей стишок, / За мною тоже есть грешок…» Господи, сколько строк-посвящений я написал за свою жизнь. Строк много, поэтому так и не стал, в смысле, профи-поэтом.

3 апреля – Марина Тарковская пригласила меня и Володю Боряка в Дом кино на вечер, посвященный 80-летию Андрея Тарковского, а я как раз накануне написал эссе об Андрюше. Полон зал, но почти все выступающие говорили как-то невнятно и плохо, а вот музыка из фильмов Андрея звучала прекрасно и печально: Перголези, Бах, Джон Травор, Артемьев… Отвратителен был Никита Михалков – самовлюбленный и надутый фальшак. Возвращаясь с вечера, с Боряком говорит о школе, об Андрее, о режиме, который берет нормальных людей за горло.

Мы говорили о том, о чем писал Андрей в своем дневнике: «Нельзя здесь жить. Так изгадили такую замечательную страну! Превратили ее в холуйскую, нищую, бесправную» (запись от 11 августа 1981 г.). И в крайнем раздражении: негодяи! Мерзавцы!..

4 апреля – вечер за вечером, и отправились уже с Ще на свой третий вечер в дом-музей Цветаевой. Пришли лишь 18 человек. Но настоящие. Я больше говорил о своих ровесниках, членах «Клуба 1932», чем о себе, и прочитал стихотворение Евтушенко «Шестидесятники»:

Но все равно мы легендарные,

Оплеванные, но бессмертные!

Евтушенко, Вознесенский, Тарковский – да! Ну, а я, как кто-то определил: «неизвестный шестидесятник». Можно даже сказать: кандидат в… в шестидесятники? В диссиденты? В инакомыслящих?..

5 апреля – после вечера 29 марта кружилась голова, в прямом смысле, а отнюдь не от успехов (успехи скромные). 30-го печатал Джорджа Гершвина. 31-го в «МП» вышел Март в рубрике «Погода и слово», кстати, тираж газеты ныне тоже скромный – 72 300.

Радиокомитетские новости: умерла Валя Юшина, с палочкой еле ходит Левченко, Игорь Кудрин с каким-то нервным смехом спросил: «А ты все пишешь?» Подтекст: пора завязывать со всеми этими глупостями. И все бывшие коллеги-латиноамериканцы давно перестали писать и печатать.

13 апреля – я не сдаюсь. Сочинял про Леонида Пастернака, затем взялся за Паустовского, – все интересно для себя лично, не только для гонорара. 7 апреля в «МП» напечатан Сергей Дягилев, как сказал бы Володя Куриленко: «Это вотще!»

А в «МК» Ал. Минкин разделал под орех неудачного президента Медведева. «Он чеканил слова, как будто и дикция, и артикуляция могут заменить мужество и силу воли. Это был муляж, это было потерянное время». Короче: «Бесславный конец». Горе-правители несчастной России.

О «Димоне» вряд ли вспомнят с сожалением, а вот об ушедшем актере Равиковиче лично я сожалею и вспоминаю с теплотой. Он создал прекрасный персонаж в фильме «Покровские ворота» – интеллигент Хоботов, специалист по книгам и неудачник по быту.

13 апреля – новое для меня издание: Товарищеский переулок, Таганка, редакция «Наука и религия».

Какие повороты и кульбиты я совершил в свой журналистской деятельности: от «Науки и жизни» через «Щит и меч» к «Работнице» и «Крестьянке», под «Огонек», мимоходом в «Крокодиле» с остановками в «Космополитене», в «Woman» и в «Капризе» – прямехонько в «Науку и религию». Словом, этапы большого журпути. И просятся слова Владимира Набокова:

«К Богу приходят не экскурсии с гидом, а одинокие путешественники».

«Что мы можем сказать о Боге? Ничего. Что мы можем сказать Богу? Всё» (Марина Цветаева).

Познакомился с главным редактором – Ольга Тимофеевна Брушлинская. Знает меня еще с «Вечернего клуба» и давно хотела познакомиться. Посмотрел я журнал (тираж что-то почти 70 тыс. экз.) и что-то там себя не увидел. Но узнал, что в нем печатался Юрий Карякин. Это успокоило.

16 апреля – Наталья Лайдинен (поэтесса, окончила МГИМО) переслала интервью со мной «Книжный человек Ю.Б.», которое вышло в Германии в сетевом издании «Зарубежные задворки». «Он настоящий эрудит, спокойно ориентируется в книжном мире и в море исторической информации, блестяще владеет навыками систематизации материала. Продуктивность его поражает…»

На вопрос, есть ли сходство с кем-либо из писателей, я ответил: «С драматургом Александром Гладковым. Родственный мне человек: он любил читать энциклопедии и словари, был домоседом, всю жизнь много работал, вел дневники, создавал жизнеописание близких ему по духу людей. Гладкова называли “Эккерманом при Мейерхольде”. Только вот я ни при ком».

18 апреля – закончил маленькую биографию Михаила Нестерова – 8 стр. Евгению Рейну посулили премию «Поэт» и 50 тыс. долл. И сразу весело вспомнилось, как однажды на Соколе он попросил дать ему денег, ибо «на пельмени не хватает». Теперь хватит?

20 апреля – была Библионочь, и Алла из «Совпадения» уговорила меня поехать в Некрасовку, привезла и отвезла. Выступил, слушало человек 25. Преподнесли 9 бледно-розовых тюльпанов.

А накануне, 19-го, в «МП» вышел Иван Ильин, а сколько лежит и ждет своей очереди. По этому поводу написал «Стенания в связи с невыходом написанных опусов». Только кусочек:

Все материалы мои как на складе

Лежат принаряжены в полном параде, –

И тишина. Где крик и где звяк?

В тиши пребывает отец Пастернак,

Борис проскочил, Леониду не дали…

И тихо мерцают газетные дали…

Статьи не выходят.

И где же Гюго?

Возможно, он с Беллою бродит.

А Лотман? Он любит кого?

В «Московскую правду» совсем не заходит.

Пропал и Давыдов. Гусар и Денис.

С Любовью Орловой неужто подвис?

А автор хотел получить гонорар

За свой, как