Читаем без скачивания Еще больше записок сумасшедшего анимешника (СИ) - Swfan

Мураками задумалась и ответила, что такие действительно были.

— Кто? — сразу спросил Кей.

— Вы.

Он опешил и мысленно решил не задаваться следующий вопрос: не кажется ли вам, что за вами следят?..

Мураками отвечала на удивление (или нет, ибо возможно, что с её характером в этом не было ничего удивительного) подробно, но вот что касается правдивости её ответов…

Кей всегда обладал способностью угадывать, когда человек врёт или притворяется. В этом не было ничего сверхъявственного — лишь опыт собственного притворства, помноженный на развитую эмпатию и не более того.

Тем не менее, сегодня он понял, что данный навык работает только на простых, «нормальных» людей. Мураками всегда говорила таким методичным, ясным и в то же время сосредоточенным на самой себе голосом, что определить, когда она врёт, было почти невозможно. Более того, в один момент у Кей и вовсе появилось ощущение, что, даже если бы она откровенно заявила ему, что на завтрак сегодня ела трупное мясо, он бы этого не понял; все её слова постоянно балансировали между информативной ясностью и белым шумом.

Причём было непонятно, намеренно Мураками вела себя таким образом, или это была неизменная часть её характера?..

В один момент Кей понял, что говорить с ней было бессмысленно. Благо, был ещё один вариант выудить информацию — проверить дом. «Вырубить» девушку и обшарить все комнаты. Тем не менее, данный план был несколько… проблематичным по части своей реализации.

Во-первых, потому что лишить человека сознания и при этом не навредить ему довольно сложно; во-вторых, потому что было непонятно, что именно ему искать среди этого пентхауса. По словам черепахи, ходячие потреблять особенную «негативную эссенцию», которая представляет для них своеобразный наркотик. Кей предполагал, что, если обшарит весь дом, обязательно найдёт последний (наркоманы всегда держат запасную дозу под подушкой). Да только он не знал, как эти дозы, собственно, выглядят.

А ещё, когда он только зашёл в помещение, то заметил скрытую камеру на потолке.

Кто вообще ставит камеры в жилые комнаты?

Ответ был прямо у него перед глазами.

Так что нет. «Рыскать» он был не в состоянии.

Получается, весь этот визит был абсолютно бессмысленным? Кей не хотел мириться с неудачей. Поэтому он прикинул и понял, что, если добиться результат с помощью «профессионального» подхода было невозможно, следовало придумать другую тактику.

Ему нужно было попробовать с ней (ха…) «подружиться».

Впрочем, вскоре он понял, что не совсем понимает, как это сделать. Он был не самым дружелюбным человеком. Ему никогда не приходилось просто брать и «дружить» с первым встречным. Особенно если последний был журналистом. К этой породе Кей относился с предельным и подозрением, и Мураками, наверное, тоже, учитывая её тон, который сегодня казался особенно отстраненным.

Завоевать её доверие будет непросто.

— Ещё десять минут, — пригубив чай заметила девушка.

…Особенно за такой короткий промежуток времени.

Кей задумался, напрягся и вдруг понял, что по части дружбы он действительно был не самым опытным человеком, но зато в другом, в некотором смысле «сходном» деле у него напротив был чрезвычайно богатый опыт.

В совращении.

С тех пор как он стал изливать свою фрустрацию на фанатках, он переспал с дюжиной различных девушек, и хотя некоторые из них сразу покидали его постель с первыми лучами солнца, другие оставались, сминали покрывала, говорили, говорили с ним всю ночь и непременно изливали душу.

Человек в принципе становится более разговорчивым после *******.

Иной раз ментальные барьеры пробиваются физически.

И может статься, что сейчас это был его единственный вариант. Разве что… Ха. Ладно, ничего не поделаешь. Нужно хотя бы попробовать.

И так, довольно откровенно питая надежду, что у него ничего не выйдет, Кей спросил Мураками:

— Какие у вас предпочтения в парнях?..

…

…

…

Глава 23

Все?

На второй и последний день своего пребывания в таинственной деревне Коу снова проснулся вечером после чего долгое время не мог подняться на ноги. Страшная боль и усталость разъедали все его мышцы. Сперва он вообще не мог пошевелиться и серьёзно опасался, что так и пролежит неподвижной куклой до наступления ночи, когда эти монстры вернуться и разорвут его на куски. И даже когда он поднялся, — золотистый небосвод к этому времени совсем перегорел, — то всё ещё чувствовал невыразимую и болезненную ломку.

Сложно было сказать, какая из многочисленных ссадин, что покрывали его тело, отвечала за какое ощущение.

У него побелело перед глазами, когда он снял майку и стал вытягивать многочисленные звериные и человеческие зубы, что торчали в нём после вчерашней битвы.

Впрочем, в некотором смысле она была сегодняшней.

Второе сражение продолжалось всю ночь вплоть до самого рассвета. Враги в этот раз были слабее девочки в красном кимоно, но при этом их было намного больше; побеждаешь одного, и на смену ей приходит дюжина; побеждаешь дюжину, и на смену ей приходит сотня.

Ещё ни разу Коу не испытывал такого отчаяния, как во время той битвы.

Разумеется, ему случалось попадать в безвыходные ситуации — даже, пожалуй, слишком часто. Но последние всегда были мимолётными и продолжались всего несколько минут.

В этот раз всё было иначе.

Никто не мог его спасти; никто не мог ему помочь. Полагаться можно было только на свои собственные силы.

Тогда он продержался, победил. Но следующая ночь, которая неумолимо приближалась по мере того, как в небо, точно песчинки в песочных часах, падали звёзды, давила на него, как тяжёлый могильный камень.

Если следующее испытание будет ещё сложнее…

Коу вздохнул.

Закашлял.

Протёр измазанные кровью губы, закрыл глаза и снова принял позу для медитации.

Вскоре его ноющие раны остудила живительная прохлада.

Была у происходящего и хорошая сторона. Когда боль немного притихла, он заметил новую силу, которая наполняла его тело. Каждый раз, когда ночь подходила к своему завершению, и он — теперь это казалось неизбежным — терял сознание, то, по пробуждению, Коу замечал, что стал сильнее.

Это был единственный его козырь. Последняя надежда перед лицом армии смерти.

Ему всё ещё требовалось некоторое время чтобы привыкнуть к своей новоявленной гибкости и подвижности, но… Коу горько посмотрел на темнеющее небо… совсем скоро у него будет более чем достаточно практики.

Его опасения были оправданы.

С наступлением темноты деревню снова наполнил молочный туман. К этому времени Коу пришёл в себя и теперь пристально смотрел на закрытую дверь. Вчера, в полночь, она загрохотала и слетела с петель, после чего помещение наводнила целая армия монстров.

Сегодня он снова обнаружил эту дверь на прежнем месте. Она была прямо как новая… Сперва она вообще показалась Коу даже слишком новой, почти блестящей, и всё же он списал это странное обстоятельство на то, что просто недостаточно внимательно рассмотрел её в первый раз.

Воцарилась тишина. Коу затаил дыхание. Он чувствовал, что противник может явиться в любой момент, и наконец…

Ничего.

Тишина.

Прошло некоторое время. Может час. Может меньше — Коу мог определять его только по своим ощущениям. То и дело он выглядывал на улицу и смотрел на панораму луны и звёзд, которая неторопливо, точно айсберг, скользила по небосводу.

У разумного человека таинственная неизвестность вызывает даже большую тревогу, нежели явная угроза.

Наконец, чтобы справиться с ощущением неправильности всего происходящего, Коу задумался о том, чтобы разведать деревню; помявшись примерно десять минут, он всё же поднялся и вышел на улицу, залитую густым белоснежным туманом.

Сперва он прошёлся в центр деревни, где совсем недавно происходило отчаянное сражение; затем решил проверить прочие дома, но все они были закрыты. Разумеется, он мог запросто выбить двери, но делать это и вообще шуметь в царившей тишине казалось ему совершенно неправильным. Последнее, что ему было нужно, это тревожить своего противника.