Читаем без скачивания Танец отражений. Память - Лоис Буджолд

На следующий день, еще на рассвете, Мартин осторожно потряс Майлза за плечо.

— Э-э-э… Милорд, к вам там посетитель.

— В такую рань? — пробурчал Майлз, потер заспанное лицо и, зевнув, спросил: — Кто?

— Сказал, что его зовут лейтенант Форберг. Снова один из ваших приятелей из СБ, наверное.

— Форберг? — моргнул Майлз. — Здесь? Сейчас? Зачем?

— Он хочет с вами поговорить, так что лучше вам поинтересоваться у него самого.

— Право же, Мартин… Хм-м… Надеюсь, ты не оставил его стоять у дверей?

— Нет, я отвел его в большую комнату на нижнем этаже восточного крыла.

— Во Вторую приемную. Отлично. Скажи ему, что я спущусь через пару минут. Приготовь кофе. Принеси на подносе с двумя чашками и всем, что полагается. Если на кухне осталось что-нибудь из приготовленной твоей матерью выпечки или пирожных, их тоже положи в корзиночку и принеси вместе с кофе, понял? Вот и отлично.

Сгорая от любопытства, Майлз натянул на себя первую попавшуюся рубашку и брюки, босиком пробежал два лестничных пролета, свернул налево по коридору, миновал три комнаты и оказался во Второй приемной. В честь прихода гостя Мартин снял с одного из стульев чехол, который тут же и бросил на полу белой кучей. Солнечные лучи пробивались сквозь тяжелые гардины, лишь подчеркивая темноту, в которой сидел Форберг. На лейтенанте был повседневный зеленый мундир, но лицо его казалось серым от выросшей щетины. Увидев Майлза, он нахмурился.

— Доброе утро, Форберг, — вежливо поприветствовал офицера Майлз. — Что привело вас в такую рань в особняк Форкосиганов?

— Для меня уже разгар дня, — буркнул Форберг. — Я только что освободился от ночного дежурства.

Он нахмурился еще сильнее.

— Похоже, они подыскали вам занятие?

— Да. Я старший офицер ночного караула в нашей клинике.

Майлз опустился на ближайший накрытый чехлом стул, внезапно проснувшись без всякого кофе. Форберг — один из сторожей Иллиана? Ну конечно! Как имперский курьер он обладает нужной степенью допуска. К тому же он в настоящий момент свободен и годен лишь к легкому физическому труду или канцелярской работе. А вдобавок ко всему… еще и чужак в штаб-квартире СБ. Никаких близких друзей, с кем можно потрепаться. Майлз постарался сохранить нейтральный тон.

— О? Так в чем дело?

— Думаю, это крайне непорядочно с вашей стороны, Форкосиган. — Форберг говорил напряженно, почти зло. — Даже низко, учитывая обстоятельства. Иллиан служил вашему отцу много лет. Я передавал сообщение как минимум четыре раза. Почему вы не пришли?

Майлз выпрямился:

— Прошу прощения? По-моему, я что-то упустил. Что, э-э-э… Не могли бы вы сказать мне конкретно, о чем речь? Давно вы выполняете эту работу?

— С самой первой ночи, как только его доставили. Паршивое зрелище, должен сказать. Когда он не спит, то все время что-то бормочет. А под воздействием таблеток, если перед этим был настроен по-боевому, то опять бормочет, но совершенно невозможно понять что. Врачи держат его привязанным почти все время. Такое впечатление, что он совершает экскурс в историю, прокручивает ее вспять в своем мозгу, но изредка он ненадолго приходит в себя и возвращается к реальности. А когда это происходит, он зовет вас. Сначала я думал, что он хочет видеть графа, вашего отца, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что все-таки именно вас. Он говорит «Майлз» и «Приведите сюда этого глупого мальчишку». Потом «Вы еще не нашли его, Форберг? Это гиперактивное маленькое дерьмецо нельзя ни с кем спутать». Прошу прощения, Форкосиган, — добавил Форберг. — Это он так говорит.

— Узнаю манеру речи, — прошептал Майлз. Он откашлялся, и голос его зазвучал громко и уверенно. — Извините. Просто я впервые об этом слышу.

— Не может быть. Я докладывал об этом уже раза четыре или пять, не меньше.

Грегор не забыл передать ему эти слова. Грегор просто понятия об этом не имеет. Обрыв произошел где-то раньше. «И мы выясним, где именно. О да, обязательно выясним».

— Какое лечение он получает и какие анализы ему делают?

— Не знаю. В мое дежурство мало что происходит.

— Полагаю… это разумно.

Оба замолчали, так как в этот момент появился Мартин с кофе и рулетом на противне вместо подноса. «Не забыть провести Урок номер Шесть из обязанностей дворецкого. Поиск необходимых предметов сервировки и прочего». Мартин утащил кусок рулета, мило улыбнулся присутствующим и удалился. Форберг лишь моргнул, изумленно глядя на столь необычное обслуживание, но с удовольствием отхлебнул кофе. Затем снова нахмурился, на сей раз несколько недоуменно.

— По ночам я слышу от него много чего странного. В промежутке, когда он выходит из наркотического сна и еще не становится слишком — хм — шумным, чтобы заработать следующую порцию транквилизаторов.

— Могу себе представить. Так вы знаете, зачем Иллиан зовет меня?

— В общем-то нет. Даже в самые светлые моменты он говорит не очень-то ясно. Но у меня почему-то чертовски неприятное ощущение, что проблема частично во мне. Не зная, откуда у всего этого ноги растут, я не могу расшифровать, возможно, вполне ясное сообщение. Но я догадался, что вы никогда не были курьером.

— Верно. Я был тайным агентом. — Бивший через плечо солнечный свет придавал кофе какой-то красноватый оттенок.

— Тайным агентом высшего класса, — уточнил Форберг, пристально глядя на Майлза.

— Наивысшего.

— Я не очень-то знаю, за что он вас выгнал…

— А! — мрачно улыбнулся Майлз. — Когда-нибудь я вам непременно расскажу. Насчет иглогранаты — правда. Только не вся.

— Иногда он не помнит, что выгнал вас. Но иногда помнит. И тем не менее все равно зовет вас.

— Вы когда-нибудь докладывали об этом непосредственно Гарошу?

— Да. Дважды.

— И что он сказал?

— «Спасибо, лейтенант Форберг».

— Понятно.

— А мне нет.

— Ну, вообще-то мне тоже не до конца. Но, думаю, теперь я все выясню. Ах, да… мне кажется, будет лучше, если этот наш с вами разговор никогда не имел места быть.

— Вот как? — сощурился Форберг.

— Если кто-нибудь спросит, упомяните только о нашей беседе на ступеньках дворца.

— Хо! Так кто же вы для дендарийских наемников, Форкосиган?

— Теперь уже никто.

— Что же… вы, тайные агенты, — самая хитрая публика из всех, кого я знаю, так что я даже не уверен, стоит ли вам доверять. Но если вы честны со мной… Я рад во имя чести форов, что вы не бросили вассала вашего отца. Немногие из нас достаточно заботятся о… о… не знаю, как сказать…

— Заботятся о том, чтобы форы оставались форами, — подсказал Майлз.