Читаем без скачивания Интеллект в подарок (СИ) - Головнин Вячеслав Владимирович

— И у вас уже есть опыт такого обучения?

— Да, нынче весной у нас был первый выпуск экстернов. И ты знаешь, результаты были впечатляющие. Мы ожидали худшего.

— А очное отделение вы ликвидировали?

— Да, было принято такое решение. Причём, приём экстернов тоже увеличен до 100 человек. Я тебе всё рассказал, а решение принимать тебе.

— Я все же рискну поступить в академию. Право такое у меня есть. Я регулярно связывался с Верой по телефону, рассказывал ей о своих успехах, так что вы, наверное, в курсе.

— Я хотел бы услышать о твоей служб е от тебя самого, а Вере я особенно не верю, она и приврёт, недорого возьмёт. Детдомовское прошлое всё же сказывается.

— Хорошо, — согласился я. — Итак, в ОБВШ я поступил 30 сентября, октябрь месяц отучился со всеми, в ноябре сдал все экзамены и нормативы за первый курс и отправился на стажировку. Попал в 11-ю механизированную армию ЛВО, в 257 полк. А тут как раз в Белоруссии и Украине случился заговор и мятеж, и я попал на границу с Польшей. Потом участвовал в Освободительном походе. На конец января 1937 года я занял должность командира роты и получил звание лейтенанта. В феврале меня отпустили в ОБВШ для завершения учёбы. За две недели я сдал все полагающиеся экзамены и выполнил все нормативы по практической части. Моё участие в боевых действиях зачли в качестве оставшихся двух стажировок. Два месяца прослужил и в мае попал на Халхин-Гол. Вернулся оттуда уже только в октябре в звании старшего лейтенанта, но на вступительные экзамены в академию не успел. Потом началась финская война, там я получил капитана и занял должность начальника штаба батальона. Не успела закончиться Зимняя война, как меня отправили в Испанию. Ближе к лету я подал рапорт о своём желании продолжить военное образование в Военной академии имени Фрунзе. И вот я здесь, перед вами. Вернулся из Испании неделю тому назад.

— Ну, что же, Василий, очень даже неплохо. И МГУ за год окончил, и среднее военное образование получил и повоевать успел. Наверное, артиллерийское отделение ОБВШ окончил?

— И пехотное отделение тоже, — ответил я.

— Вот даже как, — удивился Азаркин.

— И да, качество знаний, полученных во сне нисколько не хуже, а даже лучше, полученных традиционным способом. Убедился в этом лично.

— И теперь ты надумал таким же образом окончить академию.

— Совершенно верно.

— И куда ты нацелился? — поинтересовался Азаркин.

— Для начала к вам, Филипп Ерофеич, в Военную академию имени Михаила Васильевича Фрунзе. А уж потом, лет через несколько, можно и академию Генштаба окончить.

— В генералы метишь?

— Если честно, то пока не решил окончательно. Всему своё время, так что поживём — увидим.

— Ну, что же, можно и к нам. Вступительные экзамены у нас как раз в сентябре проходят. Собирай нужные документы и приходи. Хорошо бы иметь рекомендацию с места службы, но это не обязательно.

— А у меня есть, мне генерал-майор Качалов написал. Я все-таки не зря три месяца из окопов не вылезал, навоевался по самую макушку. По крайней мере, под пулями походил, через бомбёжку прошёл, даже в разведку ходил. На испанском я говорю, как местный, никто вообще ни разу и не заподозрил, что я не испанец. Наоборот, нашим несколько раз приходилось доказывать, что я русский, а не испанец. Ну, и на штабной работе себя тоже попробовал.

— Ты, смотри! Наш пострел везде поспел!

— Не поверите, Филипп Ерофеич, само все так сложилось. Никуда специально не просился. Куда посылали, туда и шёл. Брал под козырёк и шёл.

— Ну, молодец, рад за тебя. А с Марией что делать будешь?

Я вздохнул и виновато посмотрел на Азаркина.

— Ну, не мог я оставить её там, понимаете, душа на части разрывалась. Формально, я в Испании её удочерил, но кто же у нас эти документы всерьёз рассматривать будет? Сам удочерять уже здесь буду. Слава богу, жить есть где. Да и присмотреть за ней есть кому. У меня в моё отсутствие Александра Костенко с мужем живёт, вы её прекрасно знаете. Впрочем, она сейчас Перепёлкина. Верочка часто к ней ночевать ходит, они подружились, не разлей вода.

— А ты в курсе, что к нам в СССР из Испании приехало много детей. Распределили их по нескольким детским домам большими группами. Не хочешь её туда отправить?

— Я знаю об этом и предлагал Маше присоединиться к своим согражданам. Наотрез отказалась. Она, кстати, по-русски уже неплохо говорит. С акцентом, конечно, смешно так выговаривает, но уже может объясниться.

— Покажешь её нам?

— Ну, конечно. С недельку ещё пусть дома посидит, отойдёт от войны. Мы же с войны только-только вернулись. Каждый божий день бомбёжки.

— А Софьюшка ещё не потеряла надежды за тебя замуж выйти, — неожиданно сказал Азаркин.

— Да уж Вера мне рассказала. Филипп Ерофеич, вам ли не знать, что за ней парни табуном ходят.

— Да, знаю, конечно, устал женихов гонять. И ведь от сватов отбоя нет. А Соня упёрлась, буду ждать Василия. Ну, вот, дождалась. И что? Скажи честно, у неё есть хотя бы один шанс?

Я покачал головой:

— Нет у меня к ней чувств, кроме сестринских. Как сестру её люблю, защищать готов, оберегать, общаться, женихов веником гонять вместе с вами. Найдёт она ещё своё счастье, не переживайте Филипп Ерофеич.

— Спасибо, Василий, за честный ответ.

Последние слова он произнёс с некоторой горечью. Любит он Соню, переживает за неё. А что переживать, когда она моими стараниями в такую красавицу превратилась, что на улицу выйти невозможно, сразу за ней хвост из парней выстраивается. Выбирай — не хочу. Придётся всё-таки магию применить, чтобы забыла меня. Только феруанских сериалов мне здесь и не хватает. (Феруа — планета Содружества, прославившаяся своими галосериалами о неземной любви принцев всех мастей к простым крестьянским девушкам.)

Поговорив ещё немного, я распрощался со всеми и ушёл домой. До дому было полчаса пешком. К Азаркину я ходил в военной форме, поэтому на обратном пути меня три раза останавливал патруль и проверял документы. Можно подумать, что Москва на осадном положении. Я, кстати, регулярно слушал мировые радиостанции, благо радиоприёмник у меня в голове. Полдюжины серьёзных аналитических радиопередач со всего мира позволяли мне составлять собственное мнение о текущем положении дел, как в СССР, так и за рубежом.

Кстати, я не раз задавал себе вопрос. Кто я? Ведь я не просто поумневший в одночасье деревенский дурачок, которому достался рояль в виде магических способностей. Нет, тут все глубже и сложнее. У меня мышление, как у гражданина Содружества, вот в чем дело. Причём, физическое тело и сознание изначально жителя этой планеты и этой страны. Но вместе со знаниями, доставшимися мне от Содружества, я получил ещё нечто, определяющее меня как личность. Не могу я себя до конца воспринимать просто как гражданина СССР, хотя и полагаю себя патриотом этой страны. Скорее, я чувствую себя как Робинзон, потерпевший кораблекрушение. Как житель и гражданин Содружества, силою обстоятельств застрявший на этой планете и понимающий, что это на всю оставшуюся жизнь. Интересно, что при этом я не воспринимаю себя как гражданина какого-нибудь конкретного государства Содружества, а как гражданина всего Содружества в целом. Я думаю, что, если бы оказался там каким-нибудь чудом, то мне пришлось бы искать (подыскивать) себе родину или жить где-нибудь во фронтире. А может быть, попутешествовал по всем этим мирам, если бы представилась такая возможность, и нашёл себе подходящий.

Возможно, моим мечтам о Содружестве когда-нибудь будет суждено сбыться.

Глава 4

Неожиданные встречи

Дома меня встретила Шура и, наконец-то, познакомила меня со своим мужем. Я перед своим отъездом в Минск разблокировал у неё все возможности ПНМ и потому мы время от времени общались телепатически.

А сейчас я смотрел на эту парочку и завидовал. Две попытки жениться и остепениться я уже сделал. Последняя особенно оставила на мне свой горький след. В Халхин-Гол я Стасю взять с собой никак не мог, да и она не могла поехать со мной. И случилось то, что случилось.