Читаем без скачивания Жизнь Замечательных Блонди - Кира Измайлова

Наверно, не надо было падать на землю, когда их ослепил свет прожекторов и металлический голос взревел: «Руки за голову, полиция!!!» Вероятно, стоило рискнуть нырнуть за угол, как Эд, или попробовать вырвать у ближайшего полицейского оружие, как Люк. Они оба остались там, на грязном асфальте, но… Кто знает, не была ли судьба более милосердна к ним, чем к ней, Ким?

А, не время распускать сопли и думать о том, что было бы, если… Ким опять-таки не помнила, от кого услышала, что история не знает сослагательного наклонения, но это утверждение очень ей нравилось. Во всяком случае, помогало не слишком жалеть о том, что случилось и не терзаться излишними угрызениями совести…

…И всё-таки, куда её везут? Таким, как она, полагалось вполне определенное наказание: или отсидка в тюрьме, или, учитывая «подвиги» их банды, каторжные работы. И если из тюрьмы можно было рано или поздно выйти, а то и сбежать, то с каторги ещё никто не возвращался. Ну, или почти никто. Ким прекрасно осознавала, что на каторге ей не выжить, если, конечно, тамошняя охрана не решит использовать ее по несколько иному назначению. Признаться, будь у нее выбор, Ким предпочла бы урановый рудник, а не караулку. Только выбора-то не будет…

Итак, спрашивается, с каких это пор заключенных стали возить в фургонах-одиночках, да ещё через центр города?… «Ерунда какая-то», — вяло подумала Ким, прижавшись затылком к металлической стенке кузова.

…Ходили слухи о том, что людей частенько похищают, чтобы разобрать на органы. Ким никогда в это не верила. Для чего это нужно, если необходимый кому-нибудь для пересадки орган всегда можно вырастить? Кому сдался трущобный житель, невесть чем больной и какой только гадости на своем веку не попробовавший, если полным-полно добровольных доноров, чистеньких и здоровых — для тех, кому клонированный орган почему-то не подходит? Говорили и о каких-то экспериментах, проводимых над людьми, об испытаниях как новых лекарств, так и ядов, и наркотиков. Это было уже больше похоже на правду, но Ким отчего-то казалось, что везут её не в лабораторию…

Фургон замедлил ход, затем остановился. Загремели дверцы кузова.

— Вылазь! — скомандовали снаружи.

Ким выпрыгнула на землю, щурясь на свет — в фургоне было темно, хоть глаз выколи. Осмотреться ей не дали — подхватили с двух сторон под руки и поволокли куда-то вглубь здания. Кажется, навстречу попадались какие-то люди, но на попытки Ким оглядеться ей крепко прилетело по шее от одного из конвоиров. Ким уже успела убедиться, что эти двое прекрасно умеют бить, не оставляя следов, но причиняя нешуточную боль, а потому предпочла больше не нарываться, опустить голову и разглядывать пол у себя под ногами.

Конвоиры замедлили шаг. Остановились.

— Вы заставляете себя ждать, — произнес незнакомый голос. — Хозяин будет недоволен.

— Так пробки же, — вяло отозвался один из конвоиров. Судя по всему, ему было неуютно в этом месте. — Дороги забиты, не проедешь. Уж кто-кто, а ваш-то хозяин об этом знает…

— Поговори еще, — перебил незнакомый голос с изрядной долей неудовольствия.

— И нечего мне рот затыкать… — пробубнил конвоир, но так тихо, что только Ким и расслышала. Незнакомец то ли не услышал, то ли сделал вид, что не услышал.

Ким подняла голову, в любой момент ожидая нового тычка. Удара не последовало, но и ничего особенного она не увидела, разве что спину человека, отпирающего какую-то дверь.

— Сюда, — произнес он.

С Ким сняли наручники, без особых церемоний втолкнули в помещение. За её спиной бесшумно закрылась дверь, щелкнул замок.

Растирая запястья, Ким огляделась. Смотреть было решительно не на что: не слишком большая, пустая, тускло освещенная комната без окон, здорово напоминающая тюремную камеру. Только у стены не нары, а что-то вроде кушетки. И никакой больше мебели.

Продолжая недоумевать, Ким обошла комнату по периметру — больше заняться было нечем. Ким села на кушетку, прислонившись спиной к стене и решила ждать…

Сколько минуло времени, она не могла сказать — часы у неё отобрали ещё в полицейском участке. Что и говорить, подарок Ника (снятый с какого-то богача) был чересчур хорош для какой-то там бродяжки из трущоб. Ким склонна была подозревать, что часы отнюдь не были приложены к делу в качестве улики.

Услышав за дверью чьи-то шаги, Ким на всякий случай встала. Хуже нет смотреть на кого-то снизу вверх, сразу чувствуешь себя приниженной. Конечно, росту в Ким было не так уж много, но все-таки…

Шаги были уверенными и спокойными — так ходят только те, кому нечего опасаться. Ким задала себе вопрос: уж не хозяину ли этих шагов принадлежит всё строение?

Дверь скользнула в сторону, и в потоке света, хлынувшем из коридора, выросла мужская фигура. Ким, снова не успевшая привыкнуть к яркому свету, смогла рассмотреть только, что незнакомец очень высок и к тому же чрезвычайно широк в плечах.

Мужчина сделал шаг внутрь помещения, и Ким невольно попятилась — в комнате словно стало теснее. А потом Ким пригляделась против света и почувствовала предательскую слабость в коленях. Холодный, мутный страх захлестнул Ким с головой, и, чтобы устоять на подгибающихся ногах, она вынуждена была прижаться спиной к стене — уж лучше бы сидеть осталась. А все потому, что у того, кто стоял перед нею, были волосы цвета одной из лун планеты Амои. Бледно-золотые…

…Ходили слухи, будто время от времени Блонди для забавы подбирают кого-нибудь прямо на улице. Для многих это было пределом мечтаний. Покойный ныне Люк любил помечтать вслух о том, как бы он зажил, останови на нем свой выбор кто-нибудь из элиты, пусть даже не Блонди…

Во сто раз лучше было бы отправиться прямиком на каторгу — вот что поняла Ким при виде Блонди. Потому что ей много раз доводилось слышать о том, как именно любят развлекаться хозяева планеты…

БЛОНДИ

Стоя напротив девушки, Блонди с интересом наблюдал за сменой выражения её лица: от настороженного недоумения — странно звучит, но у девчонки оказалась на редкость богатая мимика, — до неподдельного страха. В жизни она была значительно привлекательнее, чем на экране монитора: недлинные, едва до плеч вьющиеся каштановые волосы, темные глаза, красиво очерченные губы… И ещё: от внимания Блонди не ускользнуло, что девушка очень быстро овладела собой. Страх никуда не делся, но видно было, что впадать в панику она не собирается — «поплывший» было взгляд вдруг вновь сделался цепким, почти жестким. Впрочем, она не сделала ни малейшей попытки к сопротивлению, даже когда на её запястье замкнулось кольцо, окончательно превращающее её в живую вещь.

Блонди отступил на шаг. На сегодня он, пожалуй, оставит свое новое приобретение в покое. Уж он-то отлично знал, что предвкушение развлечения не менее приятная вещь, чем само развлечение. Он долго не мог решить, что же делать с этой бродяжкой, но в конце концов склонился к мысли, что займется ею сам. Для себя он решил — это будет, по меньшей мере, забавно, вот только… не в одной забаве было дело. Было что-то еще, а вот что именно, он понять пока не мог, и от этого становилось еще интереснее…

— Макс, — негромко произнес он. Фурнитур вырос рядом с ним, как из-под земли, замер в почтительной позе. Себастьян Крей ценил этого фурнитура и выделял среди других. Ему намекали, что парень уже несколько… староват, только он пропускал это мимо ушей. Дрессировать новичка? Вот уж увольте… — Отведешь её на место. Объяснишь правила. Всё ясно?…

— Да, господин, — вежливо поклонился фурнитур. Он тоже был отнюдь не дураком и понимал, что, окажись он у любого другого хозяина, давно бы вылетел на улицу. А хорошее к себе отношение мало заслужить, его надо еще и уметь ценить. Макс умел…

КИМ

Понемногу происходящее начало проясняться. Итак, она действительно у Блонди. Судя по всему, где-то в Апатии, где они обычно развлекаются. Помнится, как-то их компания забрела сюда… Не для того, чтобы «разуть» дорогущую тачку или грабануть особняк, где там! Просто посмотреть… Тогда они еще долго обсуждали, как живется в этих шикарных домах, и мечтали хоть на денек оказаться в этакой роскоши. «Бойтесь своих желаний, они могут исполниться…» Опять кто-то умный сказал, а Ким и не помнит, кто именно. Странная штука — память…

Как поняла Ким из слов парня по имени Макс, тот Блонди, в чьи руки она имела несчастье попасться, был в некотором роде любителем экзотики. Ким долго не могла понять, что же в ней такого экзотического, пока Макс не сказал ей об этом прямым текстом. Сам Макс никак не мог уловить, на каком же языке с ней общаться и долго норовил разъяснять самые простые понятия, пока Ким не попросила его говорить нормально и не считать ее слабоумной. Если она выросла в трущобах, это еще не значит, что она не слышала слова «велотренажер» и не знает, для чего сия штуковина предназначена.