Читаем без скачивания Корабль шел - Иван Валеев

— Это отдадите Культе… Да! К вам я тоже собирался заглянуть, — сказал Долговязый. — Мне понадобятся ножницы. Большие и крепкие, такие, чтоб можно было резать ими жесть. У вас найдутся такие?

— Сделаем. Я доставлю их вам вместе с вашим растением… До скорой встречи, Долговязый.

До жилища Культи Кувалда добрался к вечеру второго дня, сэкономив ночь, поскольку решил нигде не останавливаться на ночлег.

Культя жил на окраине селения у Соленой Долины. Кувалда, подходя к городку, разглядел неподвижную фигурку рядом с нелепой жестяной хибаркой. Он поднес к глазам бинокль. Культя, закутанный в серую накидку, смотрел куда-то вдаль, выставив из-под капюшона свой длинный нос. Раньше, до того, как Культя потерял правую руку, его так и звали — «Полтора Носа»… Возможно, он и обратил внимание на шагоход, но Кувалде было ясно, что ждали здесь не его.

Шагоход дошагал до Культи и остановился. Тот с неудовольствием посмотрел наверх.

— Чего тебе?

Похоже, все дружелюбие Культи было когда-то сосредоточено в его правой руке — и утеряно вместе с ней.

— Приветствую, Культя, — крикнул Кувалда сверху.

— Я и говорю — чего и тебе, — буркнул Культя.

Кувалда спрыгнул вниз.

— Я от Долговязого, — сообщил он.

— А чего это ты от Долговязого? Куда Восьмипалый делся? — подозрительно спросил Культя, поведя влево-вправо своим клювом.

— Восьмипалый ушел за водой, — Кувалда вытянул из кармана коробочку Долговязого.

Глаза Культи сверкнули. Он быстро выхватил коробочку из рук Кувалды и, прикрыв ее руками так, чтоб тот не мог увидеть содержимое, быстро открыл крышечку.

— Так… так… так. Значит, ты от Долговязого, — все еще не теряя подозрительности, проворчал Культя. — Значит, за растениями ты… А как же ты их повезешь? — коробочка, щелкнув, исчезла где-то в складках накидки.

— Как все вожу, — Кувалда указал на брюхо шагохода.

— Да? Не сломаешь? Не растрясешь? Землю не рассыплешь? — Культя зашел под шагоход, задрал голову. — Места у тебя маловато… Корабль бы лучше…

— Не волнуйся. Довезу. Целыми и невредимыми.

— А закрепить есть куда?

Кувалда кивнул. Этот разговор начал ему надоедать.

— Ладно, я сейчас, — сказал Культя и отправился в свою хибарку. — Ты здесь жди.

Было слышно, как он возится там, внутри, ворочает и гремит чем-то железным.

— Тебе не помочь там? — крикнул Кувалда. От двери видно ничего не было — комнату перегораживал большущий, заставленный чем попало стеллаж.

— Стой, говорю, жди! — донеслось до него словно из-под земли.

«В подпол полез», решил Кувалда. Что же, у всех свои секреты.

Вскоре Культя выбрался на улицу. Пятясь, он одной рукой волок по земле ящик, заполненный землей с песком, из которого торчало нечто маленькое, морщинистое, зеленоватое и колючее. Он буркнул:

— Вот. Жди дальше, — и ушел обратно.

Кувалда присел на корточки, разглядывая растение. Снизу у того торчали три жестких отростка, на конце одного из которых было что-то вроде мясистого нароста. Остальные два были пусты.

— Нравится? — пробухтел Культя, подтаскивая второй ящик. — Вот так они и запасают воду… Потом ее можно выжать и использовать… если хватит терпения на очистку. А в общем-то, бесполезная штука.

Кувалда встал, взобрался на шагоход и передвинул рычаг в кабине, отчего машина слегка присела на своих ногах. Кувалда открыл верхний багажник, спрыгнул вниз, подхватил ящик и с некоторым трудом втащил его наверх. Ящик входил в багажное отделение достаточно плотно, заполняя его почти наполовину. Второй был втиснут рядом с первым. Их даже не пришлось закреплять.

— Смотри, — кивнул Кувалда Культе.

Тот тоже взобрался на шагоход и, осмотрев ящики, кивнул:

— Есть чем щели забить? Чтоб не болтало?

— Да.

— Днем лучше где-нибудь спрячься от жара, — Культя ткнул пальцем в небо. — Они, конечно, привычные, но не настолько, чтобы не запечься в твоей духовке.

Восьмипалый с Серебристым вернулись с грузом воды в темноте и обнаружили у своего причала шагоход Кувалды. Водитель сидел в сарае.

— Приветствую, коллеги, — сказал он.

— И тебе привет, — ответили вразнобой Восьмипалый и Серебристый, каждый из которых был в чем-то коллегой Кувалды. — Давно сидишь?

— Да порядочно. Ты уж извини, Восьмипалый, но я у вас заказ увел.

Восьмипалый только рукой махнул, мол, чего уж тут. Кувалда сказал:

— Пойдем вниз. Покажу кое-что.

Восьмипалый с Серебристым недоуменно переглянулись.

— Ты еще и в подполе вздумал шарить? — удивился первый.

— Вроде того. Слухи ходят, — невпопад буркнул Кувалда. — В общем, пошли.

Все трое спустились в подвал. Серебристый сразу уселся на ящик и принялся отстукивать по нему какой-то ритм всеми четырьмя ладонями и еще помогая пятками. Кувалда глянул на него, но ничего не сказал: стоять в подполе блестящему во всех смыслах механику было неудобно — макушка упиралась в потолок, — а сидеть скучно.

Кувалда пододвинул еще пару ящиков к бочонку, служившему столом. На бочонке небольшой обшарпанный прибор с воткнутыми в него широкими многожильными проводами со сложными разъемами. Больше всего этот прибор походил на переносной диагност.

— На только что заработанные купил…

— Зачем? — осведомился Восьмипалый.

— Хотел прочитать память Беглого… того.

Восьмипалый кивнул. Читалка. О таких штуках он слышал. Редкость.

— А ты уверен, что там что-нибудь осталось?

— Да. Я уже смотрел.

— Странный ты. Без разрешения… — протянул Серебристый.

— Бывает, — отозвался Кувалда. — Зато вам не придется тратить кучу времени на отсмотр всего этого, — он постучал пальцем по торчащему из читалки блоку памяти Беглого. — Я покажу самое интересное. Смотрите.

Сестры смотрели кино. Они почему-то предпочитали, чтобы в это время рядом с ними кто-нибудь маячил. Последнее время этим кем-то был я.

Играла негромкая, странно плывущая музыка. Сестры перешептывались, глядя на экран. На экране были: невысокий домик, асфальтированная площадка, размеченная белыми линиями, и несколько старомодных автоматов непонятного назначения, с шлангами, как для поливки растений, только короткими. Но самым непонятным было… существо? Во всяком случае, не человек. Оно передвигалось на четырех ногах и было покрыто чем-то вроде массы нитей, растущих прямо из тела.

— Что это? — спросил я негромко.

— Пес, — отозвалась Кара, а Алиса с легким смешком добавила:

— Друг человека…

— А вон и сам…

Воспоминание оборвалось.

— Что это было? — спросил Серебристый, мотая головой. — И такое небо… Как они сделали такое небо?

— Это был Старый Город, — ответил Восьмипалый уверенно.

— Он не такой… Ты же мне показывал, — Серебристый положил ногу на ногу и тщательно переплел руки на груди.

— Сам знаю, что не такой. Но это он.

— Да не был он никогда таким! Не мог быть!

— Не шуми, коллега, — одернул его Кувалда. — Это Старый Город. Восьмипалый прав. Самая окраина. Я тебя отведу на то место, откуда это было… записано.

— Идет! — быстро согласился Серебристый.

— И человек… странный человек. Но меня больше интересует другое. Вот куда направлялся Беглый.

Перед глазами всех троих возник план города с несколькими белыми пятнами. Одно из зданий было отмечено красной галочкой.

— Ты знаешь, где это? — глухо спросил Восьмипалый.

— Почти в центре Старого Города.

— Падальщики…

— Что нам падальщики? — хмыкнул Серебристый.

— Ты их видел? — поинтересовался Кувалда.

— Неа.

— Увидишь — поймешь.

— Где мы оставим транспорт? — вспомнил вдруг Восьмипалый. — Рядом с городом нельзя, те же падальщики растащат. А пешком — долго…

— То есть, ты готов пойти и выяснить, что там? — Кувалда отсоединился и встал.

— Не знаю я… — тоскливо отозвался Восьмипалый и спросил: — Ты куда сейчас?

— Если вы пойдете со мной — никуда. В темноте выступим. До Старого Города три часа моим ходом, подойдем к Окаменелому Саду, оставим там твой корабль и мой шагоход, и пойдем в Город. Падальщиков почему-то утром прячутся.

Серебристый легкомысленно заявил:

— Тогда я с вами! Куда вы без меня?

— Действительно — куда? — буркнул Восьмипалый. — Ладно. Хотя, подожди. А как он… как его…

Кувалда покачал головой и включил воспроизведение.

Порыв ветра швырнул мне песком в спину. Я огляделся.

С головой творилось что-то нехорошее — мне никак не удавалось удержать в ней всю картинку однообразной равнины с торчащими кое-где высохшими деревцами, одинаковыми настолько что мне показалось, будто я зашел в зеркальную комнату и что настоящее дерево только одно — то, которое ко мне ближе других.