Читаем без скачивания Тьма должна танцевать. История серийного убийцы и его исправления - Антон Гусев

– Сами какую-нибудь динамику чувствуете?

Она молчала. Он подумал, что она не расслышала или не поняла вопроса, и задал его повторно:

– Может, улучшения какие-нибудь в связи с приемом лекарств за последнее время были?

Оторвавшись от монитора, Максим увидел, что девушка даже не смотрит на него. «Должно быть, ей неприятно отвечать на подобные вопросы… Ладно, быстрее закончу, быстрее пойду домой»…

– Ложитесь на кушетку…

Почти минуту, что девушка пробыла внутри томографа, Максим внимательно разглядывал лежавшую как на ладони щитовидную железу, разворачивая ее в разных проекциях – и в упор не мог найти ничего хотя бы отдаленно напоминающего опухоль.

– Быть не может… Куда же она делась…

Потом в итоге списав свою невнимательность на усталость и последствия тяжелого дежурства, исследование закончил и велел пациентке одеваться. В конец концов, подумал он, сейчас распечатаю протокол и оттуда все будет видно – компьютер ночью не дежурил, и его не проведешь.

Когда протокол появился на свет Божий, в кабинет вошел старший ординатор.

– Ты чего здесь делаешь? Ты же с дежурства, тебе домой давно пора…

– Серьезно? А я не знал, решил на вторые сутки, на рекорд пойти.

– Умничаешь?

– Да какое там…

– А что Игнашины здесь делают?

– Вот и у меня тот же вопрос, – Максим пялился в протокол как баран в новые ворота и ничего не мог понять: из него следовало отсутствие каких-либо новообразований в организме вообще и на щитовидной железе в частности. Выходит, уставшие глаза его не обманули.

– Что имеешь в виду?

– Иди-ка сюда. Смотри.

– Так, смотрю, – ординатор вертел в руках протокол, также не видя в нем ничего необычного.

– Нижнюю строчку. Формулы смотри.

– Смотрю. Нормальные формулы для здорового человека.

– В том-то и дело, что для здорового! У нее же рак был диагностирован.

– Ты серьезно?

– А ты не знал? Десять лет тут работаешь и ничего не знаешь о диагнозе дочери мэра Вашего Мухосранска?!

– Знал конечно, но…

– Но что? Как это понять? У нее терапия копеечная была, ее чуть ли не аспирином лечили, даже от операции отказались…

– Ничего не понимаю. Может, прибор неисправен?

– Проверим, – Максим поднял трубку телефона и связался с лабораторией. – Анализы Игнашиной готовы? Занесите их мне, в кабинет КТ.

Те же и анализы. Появление последних не привнесло ясности в рассуждения коллег по медицинской науке – судя по ним, пациентка была здорова как лошадь.

– Ничего не пойму… РОЭ в норме, гемоглобин на уровне… Черт знает что…

Ординатор был человеком более опытным в этих вопросах и потому решительно дал юному коллеге безошибочный совет:

– А тебе не все равно? Тебе Бородько поручил диагностику? Ты ее провел? Иди доложи о результатах и дуй домой. Спиши на чудо, такое тоже бывает. И пусть через неделю придет на повторное обследование – мы ей ФГДС проведем, может рак куда ниже спустился…

Через минуту в кабинете заведующего отделением Максим, едва веря себе, озвучивал результаты диагностики:

– Видите ли, Олег Алексеич… Тут такое дело… Больная совершенно здорова…

Заведующий оторвался от бумаг и вскинул на подчиненного недоумевающий взгляд:

– Это как?

– А вот так. И протокол томографии, и все остальные анализы говорят о полном отсутствии в организме каких-либо новообразований.

– Дай-ка сюда… Хм, любопытно… И правда. Николай Иваныч, читать будете?

На лице отца пациентки читалось плохо скрываемое удовлетворение, но без особенной эйфории – другой бы на его месте в ладоши хлопал от счастья, а этот сидел будто бы с чувством выполненного долга.

– Да что там читать? Я вам верю. Все равно на Вашей китайской грамоте ничего не понимаю. Значит, я так понимаю, мы можем идти?

– Можете, но… Я рекомендовал бы вам через недельку показаться на повторное освидетельствование – мало ли, вдруг ошибка…

– Полагаю, в этом нет необходимости, – набрасывая тоненький плащ на худенькие плечики дочери, отрезал мэр. – Благодарю, товарищи врачи, за оказанный прием. Честь имею.

Когда они ушли, Бородько и Заморин переглянулись.

– И что ты так смотришь?

– Олег Алексеич, случай беспрецедентный…

– Не вижу ничего беспрецедентного.

– Почему же?

– А потому что медицинскую литературу надо внимательней изучать, доктор. Такие случаи описывались и не раз.

– Да, но не в нашей же поликлинике…

– А чем она Вам не потрафила, собственно говоря? Чем она хуже Кенсингтонского университета? У них там, думаешь, возможно, а у нас кишка тонка… Да у нас если хочешь знать…

В ординаторской Заморин вновь столкнулся с Савченко – на этот раз неудовлетворенный половой и профессиональной жизнью психиатр расхаживал по комнате взад-вперед, поедая яблоко.

– Ну как? Улучшения в графике дежурств не замечено?

– Два раза. Какой дурак теперь за меня мои дежурства возьмет? Хотя все в мире относительно. Зато Калитина отстанет со своим дурацким кино.

– А ты еще моему оптимизму завидуешь – у самого хоть отбавляй.

– А вот ты как будто погрустнел. Есть повод?

– Да видишь ли больную обследовал, у которой уже несколько лет рак щитовидки. Стал обследовать – а рака-то и нет.

– И потому ты смурной? Дурак, радоваться надо.

– Да я радуюсь, только…

– Только что?

– Странно все это как-то. Ее и не лечили толком.

– Ты в чудеса веришь, Заморин?

– Ну так. Более или менее.

– Более или менее чего?

– Ну, когда они у Льюиса Кэролла, верю – у такого наркомана еще и не то возможно. А когда в загорской городской больнице – попахивает моим переутомлением.

– Ну вот и прекрасно, – Савченко хлопнул юного коллегу по плечу. – Вот и давай сегодня же вечером поборемся с твоим переутомлением. Мой график еще в силу не вступил, а потому вечером я абсолютно свободен и могу пропустить с тобой пару стаканчиков чего-нибудь из того, что горит…

– Заметано. В «Мастере и Маргарите» в 9?

– ОК. Заодно и о чудесах медицины поговорим. И о витиеватых виражах научной мысли.

Всю дорогу до дома Максиму не давала покоя мысль о том, что сегодня в медицинском учреждении из уст врачей слишком часто звучало слово «чудо».

… -Во всей Руси, во все века, четвертый тост за мужика! – Денис торжественно поднял бокал с виски и опрокинул его почти до дна.

– Все еще четвертый? – поморщившись от терпкого привкуса американской полынной водки, уточнил Максим.

– Какая разница какой он по счету? Главное, что за мужика!

– Тоже верно.

– Так что там, говоришь, насчет чудес?

– Я на этот счет ничего не говорил. Про чудеса это вы вспомнили.

– Кто это вы?

– И ты, и Бородько, и ординатор.

– А, ну да. Ну хочешь верь – хочешь не верь, а медицинский факт. Наука еще и не такое видала.

– Наука может и видала, а вот я впервые наблюдаю.

– И что вызывает у тебя сомнение?

– Эффективность терапии!

– Они тебе видимо не все рассказали… – Денис многозначительно уперся взглядом в пустой стакан. – Ты пока налей, а я дам тебе некоторые пояснения.

Максим поспешил выполнить просьбу друга, внимая каждому его слову.

– Понимаешь, ее у нас действительно долго лечили. По врачам там разным таскали, по бабкам – все без толку. Загибалась девчушка. Красавица, умница, на одни пятерки в школе училась, и тут такое… У родителей, сам понимаешь, сразу свет в окошке погас… Ну и тут вдруг подворачивается им какая-то семья гомеопатов. Условие – стационар.

– Врачи что ли?

– Не совсем врачи. Говорю же – гомеопаты…

– Значит, шарлатаны обыкновенные…

– Ну, у тебя все шарлатаны. И прошла же курс. И помогло же, как видишь!

– То-то я гляжу, все так спокойно эту новость восприняли. И Алексеич, и отец девочки, и сама… – Максим встревоженно замолчал, уставившись на друга.

– Ты чего?

– А вот сама девочка…

– А с ней что не так?

– Понимаешь, ее реакция. Вообще на все происходящее. Странная какая-то… Она молчит все время и в одну точку смотрит… Она в универ-то ходит?

– Вроде экстернат или домашнее обучение. Короче, что-то такое…

– Понятно… Человек с такими деменциями явно не может посещать учебное заведение…

– О чем это ты?

– Слушай, ты же психиатр…

– Ну допустим. И что?

– А то, что нельзя назвать нормальным поведение человека, постоянно молчащего и смотрящего в одну точку. Согласен?

– Само собой. А ты заметил это у нее?

– В том-то и дело, что заметил! Она словно не слышит, когда с ней разговаривают.

– А двигается сама? Раздевалась по твоей команде без посторонней помощи?

– Вроде бы сама,.. – задумался Максим.

– Значит, поводов для беспокойства нет, – отмахнулся Савченко.

– Почему?

– Ну во-первых, потому что если человек самостоятельно выполняет требуемые от него механические действия и движения, значит о значительных деменциях говорить рано. Во-вторых, потому что те гомеопаты, что ее лечили, насколько я слышал, применяли в ее отношении какие-то полупсихотропные препараты…