Читаем без скачивания Колючий индивидуалист - Морис Кейн

— Ладно, оставим яблоки, — говорят самые покладистые. — Но признайте, что он возит на спине грибы, мелкие плоды и листья для логова.

— Ха! — аргументируют противники. — Если на еже что-то есть, то это оттого, что он возился в густых зарослях!

Действительно, от ежа можно ожидать что угодно. Его обвиняют, например, в том, что он сосет молоко у лежащих на лугу коров. Во всяком случае, установлено одно: он гуляет вокруг коровы в поисках насекомых.

Но разве можно что-нибудь знать наверняка, если имеешь дело с ежом? Он кажется тяжелым на подъем, а между тем прыгает, плавает, взбирается на деревья, перелезает через изгороди и без труда выбирается из ящиков, куда его заключают в наивной надежде, что он там станет сидеть. Почему бы ему после всего этого не перетаскивать яблоки?

Еж, конечно, не гнушается откушать фруктов на десерт. Но главное блюдо непременно должна составить дичь: кузнечики, слизняки, улитки, майские жуки, личинки, гусеницы. Он ест их ежедневно в количестве, равном своему весу. Каков аппетит! А если учесть, что он еще охотится на мышей и мелких грызунов, еж, несомненно, лучший помощник садовода. Еж, убитый автомобилем или прохожим дураком, оставляет свободное поле деятельности тысячам вредных существ, которых бы он терроризировал.

Самая крупная добыча, которой лакомится еж, самая удивительная на вкус (ох уже эти индивидуалисты!) — это гадюка! В некотором роде еж — мангуста наших широт, а гадюка — его кобра. И наиболее интересное в этой истории то, что бой, который он дает ей, опрокидывает все тактические и даже стратегические концепции: еж иллюстрирует триумф пассивной обороны над отчаянным наступлением.

Увидев гадюку, еж не станет на нее набрасываться. Дураков нет! Он провоцирует змею. Его тактика такова: «Давай, давай, нападай! Там посмотрим!» Он подбирается вплотную к змее, которая шипит от злости и раскачивается, готовая ужалить. Если она не жалит, он несколько ускоряет события и сам кусает ее. Змея как молния кидается вперед. Но в десятую долю секунды еж успел принять позу пассивного «оборонца»: нос к земле, загривок — в ощетинившихся иглах. Змея накалывается и, вне себя от боли, бьет, бьет и бьет… Каждым новым ударом она лишь приближает конец битвы. И наконец, падает в нокдаун, обессиленная.

Еж разворачивается и осторожно нюхает ее, потом снова кусает. При малейшем движении рептилии он отскакивает и сворачивается. Когда же, наконец, он фиксирует полный нокаут, то, просчитав на всякий случай еще раз до десяти, перекусывает змее шею и спокойно принимается пировать. Трапеза может продолжаться несколько часов. Бывает, что он даже оставляет своего врага недоеденным.

Если, гуляя по лесу, вы увидите, как какой-то комок, пыхтя, описывает в траве круги, знайте: это еж ухаживает за своей подругой.

Можно было бы подумать, что застенчивый зверек, чуть что уходящий в себя, делает авансы робко и смущенно. Как бы не так! Влюбленный претендент помещает свою избранницу в центр воображаемого круга и начинает вращаться, как планета вокруг своей звезды, доказывая тем самым правоту Пифагора, утверждавшего, что небесные светила вращаются куда с большим шумом, чем нам кажется.

Красавица тоже не довольствуется ролью неподвижного центра внимания. Она все время поворачивается лицом к своему спутнику, описывающему свои шумные орбиты. Время от времени они сближаются носами и даже слегка покусывают друг друга. Затем вращение продолжается с еще большим шумом. Вне всяких сомнений, цель колючего кавалера — вскружить красавице голову. Что в конце концов и случается.

Результаты этой карусели появляются на свет дней через сорок в виде четырех-пяти крохотных созданий шести-семисантиметровой длины. Они появляются на свет, что называется, сами с усами — правда, крохотными. Тельце их покрыто мягкими иголочками.

Мамаша трогательно заботится о своих отпрысках, о чем свидетельствует их быстрый рост. На одиннадцатый день уже появляется инстинкт свертывания в клубок. На четырнадцатый открываются глаза на наш мир.

Можно подумать, что, родившись вместе и воспитанные в дружной семье (хотя и без отца), ежи будут поддерживать родственные отношения. Нет, колючий джентльмен крепко держится за свою репутацию индивидуалиста и выбирает одиночество. Похоже, что, уходя в себя и свернувшись клубком, он испытывает то же блаженство, что и Будда, разглядывающий свой пуп… Ежи не сбиваются в стадо. Их девиз: «Каждый за себя!»

Возможно, именно поэтому колючий одиночка так легко приручается. Не в силах выносить близость себе подобных, он охотно вступает в контакт с хозяином. Правда, его вначале нелегко развернуть; но, скажу по секрету, лучший способ для этого — налить ему в блюдечко немного вина с сахаром. Да и то верно — что может быть лучше для завязывания знакомства, чем стаканчик доброго вина!