Читаем без скачивания По теневой, по непарадной. Улицы Петербурга, не включенные в туристические маршруты - Алексей Дмитриевич Ерофеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О Сталине говорилось следующее: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам назначить на это место другого человека…».
Можно оборвать цитату на этом месте и вспомнить, что изменение названия улицы происходило в то время, когда председателем исполкома Петросовета был Григорий Евсеевич Зиновьев. О том, что он мог лично «приложить руку» к этому конкретному переименованию, говорит тот факт, что сразу же после смерти Ленина именно Зиновьев стал инициатором переименования Петрограда в Ленинград. Правда, это случится через три с половиной месяца после истории с Ново-Исаакиевской, ставшей улицей Якубовича, но в этом явственно проглядывается любовь Зиновьева к мемориализации вождей.
Необходимо вспомнить, что Григория Евсеевича Сталин ненавидел. Зиновьева дважды исключали из партии, и дважды в ней восстанавливали, но в 1936 г. его расстреляли по делу «троцкистско-зиновьевского террористического центра».
Однако при этом нельзя забывать другое, что в борьбе за лидерство в партии в период болезни Ленина, да и после его смерти, Зиновьев вступил в союз со Сталиным против Троцкого. В случае победы Сталина, Якубович, как человек с диктаторскими наклонностями, к тому же «храбрый кавказец», был весьма подходящей фигурой для пропаганды диктатуры пролетариата в виде вождизма одного человека — кавказца Джугашвили-Сталина.
Присвоение улице, расположенной неподалеку от бывшей царской резиденции имени «храброго кавказца», выглядит в свете вышесказанного более или менее объяснимым. Иных причин выбора имени этого человека для улицы, ближайшей к месту восстания декабристов, не видно. Тем более, что Якубович оказался единственным из декабристов, не отправленных на виселицу, чье имя оказалось увековеченным в названии улицы города на Неве.
Григория Евсеевича Зиновьева, как видим, сей хитроумный поклон новому вождю, которого, в отличие от Якубовича, не называли «храбрым кавказцем», все равно не спас от опалы и казни.
Имя Зиновьева убрали из названий всех учреждений после 1926 г., имя Сталина стерто со всего, что было названо в его честь в Ленинграде — в 1956 г.
«Храбрый кавказец» Якубович оказался разменной монетой в борьбе ненавидевших друг друга коммунистических вождей, и имя его сохранилось в топонимике Петербурга до сих пор.
Вот характеристика, данная Якубовичу императором Николаем I в «Записках о вступлении на престол». Говоря о Евгении Оболенском, как об «одном из злейших заговорщиков», упоминая Рылеева, как человека, у кого в доме заговорщики собирались, царь пишет: «Другое лицо, изверг во всем смысле этого слова, Якубовский (так в тексте. — А. Е.)… умел хитростью своей и некоторой наружностью смельчака втереться в дом графа Милорадовича, и, уловив доброе сердце графа, снискать даже некоторую его к себе доверенность. Что Оболенский не успевал узнать во дворце, то Якубовский изведывал у графа, у которого, как говорится, часто сердце было на языке».
Ново-Исаакиевской улица стала называться в ту пору, когда еще не возводился монферрановский собор, а стоял ринальдиевский. Напомню, Антонио Ринальди его не достроил. А после смерти Екатерины Великой заканчивал строительство Винченцо Бренна. Несмотря на то, что оба эти архитектора — гении, собор получился какой-то кургузый. Дело в том, что Бренна завершил его не в стиле своего предшественника. Нужно было по требованию Павла без промедления просто окончить постройку. По этому поводу ходила эпиграмма:
Се памятник двум царствиям приличный
Низ его каменный, а верх — кирпичный.
Только после окончания войны с Наполеоном Александр I решил, что негоже иметь такой собор, освященный в честь святого Исаакия. Ведь день рождения Петра I приходится на день Исаакия.
Во всей истории Ново-Исаакиевской проявляется ценность именно этого наименования, а улица Якубовича не несет на себе ярко выраженных петербургских следов.
А теперь обратим внимание на ярко выраженные петербургские следы, начиная с дома № 1, под этим же номером здание числится по Исаакиевской площади. Это — великолепное здание Конногвардейского манежа, построенное Джакомо Кваренги.
Согласно древнегреческой легенде, близнецы Кастор и Полидевк, названные впоследствии общим именем Диоскуры, хорошо управляли лошадьми. Кастор умел усмирить дикого скакуна, а Полидевк обладал огромной силой.
Их статуи украшают вход в Конногвардейский манеж. Автор скульптур — итальянский ваятель Паоло Трискорни.
Кони высечены из каррарского мрамора в 1810 г., а в Петербург прибыли в 1816 г.
В 1840 г. по требованию церковников, считавших неуместным наличие обнаженных юношей у Исаакиевского собора, статуи перенесли поближе к воротам казарм Конногвардейского полка, расположенных по этой же стороне улицы. Тогда же солдатские казармы начали реконструироваться по проекту Рудольфа Желязевича и Ивана Черника.
Диоскуры простояли, там где сейчас за зданием Манежа все заставлено автомобилями, до 1954 г., когда их, наконец, вернули на свое законное место.
Но не задается у них спокойная жизнь. Через полвека с хвостиком рядом с ними появился Петр I. После одной из грандиозных выставок, которых в ЦВЗ «Манеж» проводится немало, скульптор Зураб Церетели оставил созданного им императора в Петербурге в качестве подарка.
Манеж Конногвардейского полка. Старое фото
Диоскуры
Скульптура довольно продолжительное время стояла у входа в центральный выставочный зал, вызывая у большинства горожан в лучшем случае недоумение. В конце концов, в один прекрасный день, а точнее, в прекрасную ночь статую увезли и поставили перед гостиницей «Прибалтийской».
На нечетной стороне улицы Якубовича расположены еще два дома, каждый из них занимает целый квартал. Оба они, как и ЦВЗ «Манеж», противоположной стороной выходят на Конногвардейский бульвар, и история их связана с Конной гвардией. Впрочем, про Конный лейб-гвардии полк мы, пожалуй, вспомним в конце нашей небольшой прогулки. А пока перейдем на четную сторону.
Улица Якубовича, д. 2
Дом угловой с Исаакиевской площадью известен как особняк Миллера. И строил его архитектор-немец Фердинанд Миллер. Вернее, Миллер перестраивал здание в 1879–1880 гг. для своего брата Карла-Людвига, а прежде оно было двухэтажным. В течение шести лет, с 1819 по 1825 г., в том двухэтажном доме жил поэт Иван Козлов.
В 1812 г. Козлов состоял в Комитете для образования московской военной силы. В 1813 г. Иван Иванович переехал в Петербург и поступил на службу в Департамент государственных имуществ. С этим домом связаны и драматические события
