Читаем без скачивания Соколов. Дилогия (СИ) - Хай Алекс

— Михаил, все в порядке. Успокойся.

Свет бил в глаза так ярко, что мне пришлось приложить ладонь к лицу и проморгаться. Ощущение опасности нарастало, но оно исходило явно не от этого человека.

Когда глаза привыкли к свету, я взглянул на него и опешил.

— Папа?

Глава 2

Отец оставил нас семь лет назад. Когда Петька, мой старший брат, погиб, батя так и не смирился с горем. Запил, ушел. Потом случилась беда с Олей… Из трех детей остался лишь я.

Папа сейчас тоже выглядел иначе. То же усталое лицо, но теперь в нем читалось не смирение алкоголика с тяжкой судьбой, а достоинство. Цепкие глаза обеспокоенно глядели на меня из-под стекол очков в тонкой оправе. Под его глазами залегли темные круги, но, увидев меня, отец постарался улыбнуться. Вышло натянуто.

— Миша, — он крепко обнял меня, словно совсем не боялся силы, которая так напугала охрану и Олю. — Ты дома, в Ириновке. Все в порядке.

— Пап… Что ты здесь делаешь? — я отстранился. — Ты же переехал…

— Что ты, Михаил? Я уже давно никуда отсюда не выезжал.

А затем я почувствовал, как какая-то неведомая, но чужая сила легко коснулась моего разума. Отец на несколько секунд прикрыл глаза, а затем резко их распахнул.

— О… — он обернулся к сидящим в комнате. — Действительно, все получилось.

Я увидел Олю — она устроилась в кресле, рядом с ней стоял седой охранник. Лицо сестры было белым как мел.

— Пап, — хрипло сказал я. — Я ничего не помню. Что со мной сделали?

Оля не выдержала и тихо заплакала. Охранник положил ей руку на плечо, словно хотел утешить, и что-то шепнул на ухо.

Отец приобнял меня за плечи и подвел к креслу.

— Присядь, пожалуйста, Михаил. Такие новости лучше слушать сидя. Пообещай, что будешь держать себя в руках. Ты очень напугал сестру.

— Пап, не тяни, — попросил я. Беспокойство никак меня не отпускало, кровь бурлила и прилила к ногам, словно тело было готово в любой момент сорваться и бежать.

Я быстро скользнул взглядом по комнате. Дурацкая мысль — но я искал любые предметы, которыми можно отбиваться. На всякий случай.

Старинная мебель, обитые тканевыми обоями стены — очень дорогое убранство. Над камином висел портрет мамы. Не фотография, а настоящая картина. Мама была изображена совем молодой, но в странном старомодном платье с кучей оборок. На каминной полке рядом с часами стояла фотография моего старшего брата Петьки — в парадной форме, которую я не мог узнать. И рядом — лампадка, какие ставят у могил на кладбищах.

Я снова оглядел всех собравшихся и только сейчас заметил, что все, кроме меня, были одеты в черное. Траур?

Неужели…

— Мы призвали твой дух из другого мира, Михаил, — голос отца заставил меня отвлечься. — В своем мире ты умер, а нам нужен сильный наследник.

Оля тоже говорила о каком-то духе. Неужели они это серьезно?

— Пап, я не понимаю. И почему я ничего не помню? Где мама? Где Петя?

Оля перестала плакать и с яростью взглянула на отца.

— Да скажи ты уже ему! Он заслужил право знать.

— Ольга, помолчи.

— Так, стоп, — я пытался уложить услышанное в голове, но мозг отказывался принимать слова на веру. — Расскажите подробнее. Пожалуйста. Я все еще ничего не понимаю.

— Думаю, так тебе будет проще кое-что уяснить.

Отец поднялся, подошел к какой-то темной занавеске и сорвал ее. Зеркало. Они завесили зеркала — значит, в доме точно кто-то умер. Старая дурацкая примета, но моя родня всегда так делала.

— Подойди, Михаил, — поманил меня к себе отец. — Приглядись повнимательнее.

Я нетвердыми шагами подошел к зеркалу и с опаской взглянул на себя.

— Ну и дела…

Из отражения на меня смотрел… Я. Только я, который ни разу не ломал носа в драке и, очевидно, редко бывал на свежем воздухе. Я казался себе моложе на несколько лет и выглядел чуть более… худым, что ли. Я-то, настоящий я, со школы по спортивным кружкам мотался. Да и район у нас был не самый спокойный — приходилось иной раз махать кулаками.

В остальном же я казался вполне обычным паренем: лет семнадцать-восемнадцать, рост выше среднего, волосы русые, но стрижка совсем не походила на ту, что я носил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В моей физиономии читалось благородство, охранники называли меня сиятельством, а дом больше походил на усадьбу какого-то дворянина…

— Где мы? — прислонившись лбом к холодной поверхности зеркала, хрипло спросил я. — Что это за место?

— Ириновская усадьба. Наше родовое поместье. — Папа принял из рук охранника халат и подал мне. — Накинь, здесь прохладно.

Я кивнул и набросил одежку на плечи.

— Я ничего не помню про усадьбу.

— Ничего удивительного, — вздохнул отец. — Как тебя зовут, юноша?

— Михаил… Михаил Николаевич Соколов.

— Замечательно. Какой сейчас год?

А вот это уже вопрос с подвохом. Но я решил отвечать честно.

— Две тысячи двадцать первый.

Снова кивок. А вот этого я не ожидал.

— Хорошо, — улыбка отца стала чуть теплее. — В какой стране ты живешь?

Я удивленно моргнул.

— Странный вопрос. Россия. Российская Федерация.

Отец и сестра переглянулись.

— Точно получилось… Но он же ничего не знает! — воскликнула Оля. — Как же мы отправим его в Петрополь?

— Чего не знаю? — я всегда был довольно спокойным парнем, но сейчас все эти недосказанности начинали меня бесить. — Скажите уже, в чем дело!

Вместо ответа отец достал из внутреннего кармана пиджака небольшую тонкую книжечку и протянул мне.

— Вот где ты сейчас, — сказал он. — И вот где будешь отныне, будущий граф Соколов.

Я осторожно взял книжечку в руки. Похожа на паспорт, только обложка не темно-красная, а черная. На ней герб. Вроде бы знакомый двуглавый орел, только одна его половина была золотой, а вторая красной. Головы орлов венчали разные короны. Золотой держал в лапах скипетр, красный — державу. А над обеими головами птицы парила еще одна, двойная, похожая на купол церкви, корона — красная и золотая.

Я прочитал надпись: «Объединенная Российская империя и Новая Византия».

«Паспорт подданного».

Перелистнул. Увидел свою фотографию — цветную. Имя, фамилию, дату рождения и… герб графского рода Соколовых. Только отчего-то герб был перечеркнут жирной черной полосой.

— Так значит… у нас тут царь?

— Император, — поправил меня отец. — Алексей Константинович Романов. Алексей Третий.

Я вернул паспорт отцу и устало закрыл лицо руками.

— Бред. Бред. Бред!

— Миша, послушай нас внимательно, — отец строго на меня посмотрел. — Понимаю, тебе сложно поверить, но придется. Тот, кто был в этом теле до тебя, справиться с будущей ответственностью не мог. Ты — наш единственный шанс избежать угасания, Михаил. Поэтому я рискнул, провел сложный и запрещенный ритуал, чтобы вселить в тело нашего наследника самый крепкий родовой дух. Так вышло, что этим духом оказался твой. Мы не выбирали — Род сам так распорядился. И на тебя отныне вся надежда.

Я бы подумал, что родственники решили меня разыграть, да только все это зашло слишком далеко. И лица у них были серьезными, как на похоронах.

— Зачем вам понадобился сильный дух? — я отошел от зеркала и вернулся в кресло, стараясь приглушить внутреннее беспокойство. — Если хотите, чтобы я поверил и помог, выкладывайте все.

Отец принялся нетерпеливо расхаживать по комнате. Старший охранник выглядел напряженным, словно тоже чувствовал неладное. Хуже всего — это ощущение надвигающейся бури росло во мне с каждой минутой.

— В нашем мире далеко не всякий обладает Благодатью, — торопливо начал отец.

— Чем? — переспросил я.

— Благодатью. Это сила, которую ты почувствовал, когда очнулся. Когда наши войска взяли Константинополь, солдаты нашли под собором Святой Софии странный камень. Он нес в себе великую силу — Благодать. Камень этот раскололся на два крупных куска и множесто мелких осколков. Одну половину оставили в Константинополе, вторую привезли сюда, в Петрополь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})