Читаем без скачивания Бопси! Допси! Пум! или Приключения в стеклянном шаре - Игорь Жуков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Дуси вдруг мгновенно вылетело из головы, что она не маленькая, и ей стало страшновато.
– И никому не скажем! – отчеканила Нина.
– Ну что ж, запоминайте наизусть, потому что записывать волшебные слова нельзя – вдруг кто-нибудь заглянет в эту запись!
Господин Морозини взмахнул рукой в варежке и торжественно произнёс:
– БОПСИ! ДОПСИ! ПУМ!
Тогда Нина, не раздумывая, встряхнула шар, и они с Дусей почти вместе громко повторили:
– БОПСИ! ДОПСИ! ПУМ!
И тут на них обрушился такой снегопад, что вокруг стало ничего не видно и не слышно.
Когда снежные хлопья улеглись, девочка и обезьянка осмотрелись.
На ясном ночном небе сияла полная Луна. Они оказались возле невысокого забора, за которым стоял дом. Тот самый, из шара, с покалеченной снежной бабой возле крылечка. Из трубы валил тёмно-зелёный дым.
Хотя только что закончился снегопад, никаких следов снега на одежде Нины и рыжей шерсти Дуси не было.
Нина отворила калитку, и путешественницы осторожно двинулись через занесённый снегом двор прямо к домику. У самого крылечка они замерли на месте.
– Ну что, войдём? – робко прошептала девочка.
– Войдём, – ещё тише ответила обезьянка. – Конечно войдём… А может, сначала снежную бабу починим?
– Конечно починим! – обрадовалась Нина и ринулась на помощь снежной бабе.
Комья были большие и тяжёлые. Нина с Дусей, кряхтя, с трудом поменяли их местами, как следует. Обезьянка подобрала валявшуюся тут же лыжную палку и вложила в снежную руку.
Нина огляделась и вытащила из сугроба морковку:
– А вот и нос!
Девочке показалось, что снежная баба довольно улыбнулась.
– А кастрюли нигде не видно! – развела руками обезьянка. – Может, она в доме?
– Сейчас войдём и посмотрим. Хватит уже бояться!
Дверь в дом была не заперта, и подружки осторожно переступили порог.
Внутри царил полумрак. В лунном свете, который пробивался через замёрзшие окошки, Нина и Дуся увидели невероятный беспорядок. Стол был перевёрнут, стулья опрокинуты, пол усыпан осколками стекла и черепками разбитой посуды.
В печи горел фиолетовый огонь, и комната постепенно наполнялась едким зелёным дымом, от которого щипало в глазах и тяжело дышалось.
Нина вскрикнула: она заметила сидящего в углу мальчика в распахнутой шубе, старинном кафтане, камзоле и высоких сапогах-ботфортах.
– Здравствуйте! – сказала Нина.
Но мальчик не ответил. Глаза его были закрыты, спутанные длинные волосы падали на лицо.
– Наверное, надышался дыма, – вздохнула Дуся.
– Сейчас ведь и мы надышимся!.. – Нина подскочила к окошку и распахнула его.
– Да этот мальчик связан! – присмотрелась Дуся.
Обезьянка ловко справилась с узлами длинной верёвки, а Нина сильно потрясла незнакомца за плечи и слегка похлопала его по щекам.
Мальчик застонал, открыл глаза и провёл рукой по лицу.
– Где Варфоломей? – тихо сказал он, оглядываясь по сторонам.
– Какой Варфоломей? – спросила девочка. – Здесь только Нина и Дуся…
– И снежная баба ещё, – добавила Дуся. – Но она на улице.
– Варфоломей – мой друг. – Незнакомец попытался встать, но у него ничего не получилось. – А я Зяблик.
– Хи-хи!.. – вырвалось у обезьянки.
Нина тоже не удержалась и улыбнулась.
– Я рад, что развеселил вас. Но меня действительно зовут Зяблик, потому что я с младенчества зябну… А теперь ещё и задыхаюсь от этого дыма!.. Но что же случилось с Варфоломеем? Варфоломе-е-ей!.. Это всё проклятый полковник Пеклос и его дружок сэр Арчибальд!.. Куда они его дели? Варфоломе-е-ей!!!
– Варфоломей!.. Варфоломей!! – подхватили Нина и Дуся.
И тут из подпола раздался приглушённый ослиный рёв:
– И-А-А-А!!!
Глава 4,
в которой Нина и Дуся знакомятся с Варфоломеем и ещё кое с кем
Зяблик бросился к перевёрнутому столу и с грохотом отодвинул его. Нина и Дуся увидели в деревянном полу крышку квадратного люка с металлическим кольцом.
Втроём они потянули за кольцо и откинули крышку. Ослиный рёв стал таким громким, что Нина и Дуся зажали уши, а из чёрного квадрата в полу показалась синяя кастрюля. Та самая, которую путешественницы уже видели на голове у снежной бабы. А из-под кастрюли выглядывала вопящая ослиная морда.
– Варфоломей! – Мальчик схватил осла за передние ноги и потащил наверх. – Что ты там делал? Ты сильно мучился?
Помимо кастрюли, на осле была похожая на пончо клетчатая попона с кистями и множеством как попало пришитых пуговиц. Он наконец перестал вопить, вылез из люка полностью и сказал:
– Если честно, то не сильно. Я квашеную капусту ел. Там, в подполе, её целая бочка. Я её ел-ел с горя, но она оказалась такая вкусная, что я и про наши неприятности слегка забыл.
– Варфоломей, я так рад, что ты цел и невре… – Тут Зяблик закашлялся от едкого зелёного дыма и потерял сознание.
Нина, Дуся и Варфоломей дружно потащили мальчика во двор, на воздух. Они положили Зяблика возле снежной бабы и стали растирать ему лицо снегом. Вскоре мальчик пришёл в себя и несколько раз глубоко вздохнул.
– О, мои спасительницы! – протянул он руки к Нине и Дусе.
А потом рассказал историю его и Варфоломея неприятностей.
– Там, за лесом, стоит замок. Он принадлежит Дону Пеклосу, полковнику гвардии. Сколько себя помню, я всегда жил в этом замке…
– И я тоже, – вставил Варфоломей.
– Да-да, и Варфоломей тоже. Только он живёт в хлеву, а я в одной из комнат, под самой крышей, вместе со своим дедушкой-музыкантом. И сколько себя помню, всегда рядом со мной была музыка.
Я слышал не только те мелодии, которые играл на разных инструментах дедушка. Для меня даже старые дубовые двери и ржавые ворота замка не скрипели, а пели – пели свои бессловесные и милые песенки. А что же говорить о восхитительных мелодиях ветра и дождя?!
Когда я был ещё совсем маленьким, дедушка научил меня играть на гитаре, флейте и барабанах. С тех пор я постоянно выступаю вместе с ним, ежедневно развлекая Дона Пеклоса, его жену и челядь замка. Иногда нам помогает Варфоломей.
– А Варфоломей тоже на чём-нибудь играет? – встрепенулась обезьянка.
– Нет, Варфоломей не играет, Варфоломей танцует. Он ещё и поёт, но мы уж просим его на выступлениях этого не делать – у публики и так много прекрасных впечатлений… А вообще-то Варфоломей – поэт. Стихи сочиняет. И если он очень доволен стихом, каждый раз пришивает к своей попоне новую пуговицу.
– Надо же! – восхитилась Дуся. – А пуговиц-то сколько!
Осёл скромно поклонился и откинул полу своей попоны. Все увидели на его животе широкий пояс с блестящей медной пряжкой. С пояса на цепочке свисала бронзовая чернильница с крышкой, а за пояс были заткнуты гусиное перо и свиток плотной бумаги.
– Сегодня утром, – продолжал Зяблик, – мой дедушка отправился по каким-то важным делам, а я с Варфоломеем пошёл гулять в лес. Мы увидели среди ёлок незнакомую свежую лыжню и по ней вышли к этому дому. Симпатичный такой домик, только нам показалось, что рядом не хватает снежной бабы – мы её и слепили. Варфоломей двух своих поэтических пуговиц не пожалел – выбрал одинаковые, зелёные, оторвал и сделал бабе глаза. И лыжная палка как раз под крыльцом валялась.
– Снежная баба получилась – просто прелесть! – подхватил осёл. – И хорошо, что у меня всегда с собой есть что-нибудь пожевать, чтобы не скучно было. На этот раз морковка оказалась – и весьма кстати.
– Потом мы вошли в дом. В печке горел весёлый огонь, а за столом весело играли в карты полковник Дон Пеклос и его большой приятель кот Сэр Арчибальд.
«Ага, голубчики! – довольно потёр руки Дон Пеклос. – А мы вас заждались!»
«Добро пожаловать!» – ласково улыбнулся Сэр Арчибальд.
Тут же эти отпетые картёжники надели марлевые повязки, а полковник швырнул в огонь щепотку какого-то тёмного порошка.
В печке хлопнул маленький взрыв, и оттуда повалил едкий зелёный дым. Дальше я ничего не помню, пока вы не привели меня в чувство…
– Я тоже ничего после этого взрыва не помню, пока в темноте капусту не начал есть, – сказал Варфоломей. – Начал капусту есть в бессознательном состоянии. А потом пришёл в себя, но всё равно ел – не мог оторваться. Такая вкусная капуста попалась, прямо в стихи просится!..
И солёной капусты вкусОблегчает несчастий груз!
А потом чувствую, что на моей голове – кастрюля. И так плотно она на меня напялена, что не снимается совсем. А потом услышал, как вы меня зовёте… Снимите с меня эту кастрюлю, что ли!
Все кинулись снимать с осла кастрюлю. Но этому благородному делу помешали.
