Читаем без скачивания Искусство оскорблять - Александр Невзоров

Но!

Никаких потрясений и расколов не произошло.

Не запылали скиты, и не возгремели вериги мучеников. Православная масса просто не заметила обрушение тысячелетней традиции своей веры. Сперва сработал трюк опингвинивания, а затем богомольцев отвлекла няня и другие лабутэны.

В недалеком прошлом значительно меньшие корректировки церковного курса затапливали страну кровью. Самосожжениями и смутами отвечала православная Русь на ничтожные изменения своих духовных традиций.

А вот глобальная выходка Кирилла не произвела на православных вообще никакого впечатления. Конечно, не обошлось без полемик в курилках семинарий. Но там обсуждался лишь один вопрос: правда ли то, что на исторической встрече Франциск сидел в ластах, тщательно прикрытых рясою? (Это, кстати, возможно, т. к. папа откровенно маялся желанием искупаться и ждал завершения тягомотного «слива».)

Завистливое беспокойство семинаристов вызвала и краснота патриаршего носа, что впрочем, легко объясняется кубинской жарой и ромом.

Нос и ласты… Для паствы, которая когда-то легко убивала и умирала за способ сложения пальчиков, это, конечно, несолидно. Деградация очевидна, но причина ее проста. Религиозная вера сегодня — явление чисто декоративное. Конечно, она еще пригодна как повод для доносов, погромов и хамства, но само ее содержание самим же «верующим» абсолютно безразлично.

Вероятно, можно переписать иконостасы, заменив физиономии святых ликами пингвинов. Бунтов не последует. Благочестивая публика возблагодарит начальство и умилится клювикам.

Православие выдохлось. Ничего удивительного. Даже смертоносный уран со временем трансмутирует в химически скучный свинец.

II

Впрочем, среди погасшей паствы РПЦ имеются и исключения. Неопингвиненные уже проглотили слезы, а теперь мечутся и вопиют: где теперь спасать душу свою?

Их терзания, конечно, оправданы. Но бедолаг хочется утешить. Ведь рынок религиозных услуг велик и разнообразен. А уж способы спасения души представлены на нем в самом широком ассортименте.

Есть люксовые методики, а есть и вполне приличные образцы экономкласса. Есть дремучая архаика, а есть и крутой модернизм.

Конечно, верующий человек предпочитает максимально древние способы, справедливо полагая, что чем невежественнее и тупее был изобретатель «душеспасения», тем больше истины в его методике.

Это правильный подход к проблеме. Убежденность в существовании души — непременный компонент именно дикарских представлений и первобытного мышления. Только ничем не замутненная примитивность рождает подлинную духовность. Не случайно в эпоху раннего христианства так ценилась «veris ani intersi», что переводится как «истина неподтертого зада».

Поясним смысл этого красивого термина, который можно употреблять как в прямом, так и в переносном смысле.

Для разрешения богословских или мировоззренческих споров всегда приглашался какой-нибудь знаменитый отшельник. Отметим, что антисанитарное состояние старца было лучшим свидетельством его духовности. Разумеется, эффектные вериги тоже имели значение. Но подлинная причастность к богу и истине все же определялась по степени загажености.

Последуем этой благочестивой логике.

Желая найти лучший способ «спасения души», нам надо выбрать из всех задниц мировой истории самую неподтертую. Ее-то мнение и будет самым авторитетным.

Конкуренция здесь очень высока. Не хотелось бы расстраивать патриотов, но их команда — в аутсайдерах. Конечно, и русская церковь может похвастаться глупостью, дикостью и антисанитарией своих учителей. Но… но в данном жанре существуют образцы более впечатляющие. И гораздо более древние. Соответственно, и способы спасения есть получше, чем долбежка лбом об пол или жевание мяса бога.

С ними следует ознакомиться, сделать свой выбор — и навсегда выбросить из головы ласты и красный нос.

Удивительно изящна методика приморских даяков. Их шаманы привязывают к пальцам рук множество рыболовных крючков. В момент отделения души от тела — они ловко подсекают ее, зацепляют и тащат.

Но!

При этом они так орут и колотят в бубны, что еще ни одному этнографу не удалось расслышать ответ на свой вопрос о судьбе пойманной души. Конечно, это не так обидно, как полный иконостас пингвинов, но неопределенность удручает.

У народности гайда дело обстоит получше. Их колдуны используют большую полую кость, в которую закупоривают заблудившиеся или отлетевшие души.

У разных дикарей методики душеспасения существенно разнятся. Почему? Дело в том, что не существует единого мнения даже о дислокации души в организме человека. Богословы с костью в носу не могут договориться с богословами в митрах.

Папуасы, парапсихологи, кафры и библейские евреи уверены, что она находится в крови. Тасманийцы, бушмены и православные философы определили местом ее обитания сердце. Племена овамбо, Платон и эскимосы располагали душу в груди и печени, а платоники обнаружили еще одну (добавочную), таящуюся в пояснично-крестцовом отделе позвоночника. По мнению древних лангобардов, душа, имеющая вид змеи, обитает в кишечнике, а у коряков ее можно наблюдать на макушке в виде небольшого огонька.

Эта неопределенность усложняет дело спасения. Но, к счастью, зулусы изобрели метод, примиряющий все противоречия. Этот великий народ совсем недавно перестал есть сигареты и узнал их настоящее предназначение. Лидируя в деле духовности, зулусы ревностно относятся к душе и ее спасению. Ими разработана процедура, для которой нужны всего пять барабанов, мешки и коптильня. Иконостас, потиры и купола не требуются.

Как же свершается таинство спасения?

«Преемник умершего отрезает с трупа часть его половых органов, разрезает на куски левую руку, рассекает нижнюю губу и вырезает с середины лба кусок кожи. Все это он коптит на огне, а потом зашивает в мешочки разной величины» (Б. Оля).

Процесс занимает несколько дней. Сопровождается визгом и барабанным боем. Если в период копчения ритм всех пяти барабанов был выдержан правильно, то душе обеспечено и спасение, и практически неограниченный срок хранения. Участие пингвинов в церемонии не предусмотрено.

Двуглавый пенис

Рано или поздно настанет день, когда заплаканные проценты снова будут выть над телом хозяина. Назначится день похорон. Но, пока публика украшается бантиками, а караулы шлифуют печальный канкан, непременно должна свершиться одна пикантная процедура.

Великую голову оскальпируют и пустят в последний распил.

Все будет как полагается. Скальп подвесят на бельевой прищепке, чтобы его ненароком не заблевали приставленные к вскрытию лейтенанты. В обнаженную лобную кость вгрызется болгарка. Мозг извлекут и потискают, чтобы выдавить лишние жидкости и побуревшую кровь. Взвесят, измерят и сделают пару укольчиков. А потом загрузят в формалин.

Опустевший череп скрепят саморезами. Скальп оденут обратно и причешут на косой пробор. Так что, когда лафет затарахтит по брусчатке, в великой голове уже ни будет ни черта.

Через пару недель формалин сделает свое дело. Полушария приобретут приятную резиновость и станут пригодны для изучения. Ничего экстраординарного. Это происходит с мозгом каждого заметного персонажа как местной, так и мировой истории.

Конечно, на вскрытии не всегда дежурят бледные лейтенанты, но сама процедура неизменна. Диктаторы, ученые, литераторы, etc., как правило, укладываются в гроб уже без мозгов.

Дело в том, что до сих пор жива уверенность: через особенности извилин, борозд и желудочков можно разгадать тот «гений и дерзновение», что отличали владельца данного органа от прочих homo.

Это относительно свеженькая тенденция. Ей не более двух столетий.

Разумеется, раньше все было по-другому. Наши деды высоко ценили головной мозг человека. В основании черепа проламывалась дыра, удобная для пролезания лапы, захвата и поедания всех полушарных субстратов. Но когда время питекантропов прошло и нравы огрубели, мозг стали вытряхивать без всякого гастрономического (или иного) применения. Так, в частности, поступали египтяне, любившие сушить и раскрашивать своих покойников. Библия, разумеется, понятия не имела о роли этого органа, а прочие античники полагали, что внутри черепа располагается то же самое вещество, как и в любой другой кости.

Впрочем, вряд ли имеет смысл перечислять все забавности, из которых состоит история постижения мозга. Каждая новая эпоха стремилась глупостью затмить предыдущую.

Но! Несколько фриков, несмотря на насмешки, костры и проклятия, все же ухитрились понять роль головного мозга и связать свои понимания в систему. Своими трудами они создали во времени цепочку утверждений возрастающей точности. Это был долгий и кропотливый процесс, грубо разрушавший массовые представления. В результате свершился очередной парадоксальный «фазовый переход». Мнение единиц поломало убеждения сотен миллионов и стало общепринятым. Человечество согласилось с тем, что своими успехами оно обязано именно головному мозгу.