Читаем без скачивания Эффект Эмбера - Ричард Пратер

Причина, по которой я оказался в четверг дома, а не работал в городе и не просиживал штаны в моем офисе с громким названием «Шелдон Скотт, Частный Сыск» на первом этаже Гамильтон-Билдинг, расположенного в конце Бродвея Лос-Анджелеса, заключалась в том, что часом раньше я посетил здание лос-анджелесской полиции, где капитан, начальник Отдела по расследованию убийств, устроил мне громкий разнос.

Мой лучший друг в Лос-Анджелесе – Фил Сэмсон, который и есть тот самый капитан. Будучи хорошим другом, он остается образцовым полицейским, строго приверженным закону, и ему почему-то кажется, что я не проявляю должного рвения в этом отношении. Вот и сегодня – уже в который раз! – он весьма красноречиво пенял мне за непослушание.

Стоило мне вспомнить об этом, и перед моим мысленным взором всплывал разъяренный Фил Сэмсон с незажженной сигарой в зубах. Его колючие карие глаза, казалось, пронзали меня насквозь, а из обрушенного на мою голову потока слов можно было понять, что я совершил тяжелое уголовное преступление.

Сам я – бывший морской пехотинец, ростом метр восемьдесят восемь и весом девяносто три с половиной килограмма. Однако, выйдя из кабинета Сэма в лос-анджелесском полицейском управлении, по крайней мере в первые минуты, я ощущал себя ниже сантиметра на три и легче кило на десять. Что-что, а стружку Сэм умел снимать.

Однако, как он заявил мне, это было всего лишь предупреждение – последнее предупреждение, и от меня требовалось только одно: утихомириться на время и не нарываться на неприятности. А самое главное – не докучать своей активностью добропорядочным гражданам города, особенно если они ни в чем не виноваты. Только тогда капитан почувствует себя счастливым. Но мне и в нормальные-то дни было нелегко это сделать. К тому же я знал, что Сэм должен подбить концы в предвидении долгожданного отпуска, который начнется со следующей недели, и поэтому посчитал, что будет не лишним предостеречь меня от опрометчивых поступков, а тем самым обезопасить и себя от отзыва из отпуска. Хотя бы на ближайшие две недели.

Я отбросил мысли о суровом Сэмсоне и предался куда более приятным размышлениям о моей прелестной незнакомке.

Наконец я встал и направился к стенному шкафу. На мне были брюки канареечного цвета, мягкие туфли без каблуков и белая трикотажная безрукавка, поэтому я достал белую спортивную куртку и подошел к трюмо, на котором лежала моя наплечная кобура с кольтом калибра 0,38 специальной полицейской конструкции. Я вытащил револьвер из кобуры и, положив его в правый карман куртки, вновь подошел к шкафу. Через несколько секунд я вышел из спальни с синим халатом из тонкой ткани, пояс от которого я где-то посеял.

Вернувшись в гостиную, я застал ее сидящей на большом кожаном пуфе спиной ко мне, лицом к темно-коричневому дивану по левую сторону от меня. Я с удовлетворением отметил про себя, что она не вперила взгляда в висящий над газовым камином женский портрет, написанный маслом.

«Амелия» – весьма колоритная голая красотка, пожалуй, излишне тучная, с явной печатью порока. Некоторые из моих подруг приходили от нее в восторг. Но сегодняшняя гостья с явным интересом разглядывала экзотических рыбок в двух аквариумах, стоящих в углу гостиной.

Это, несомненно, прибавило пару очков в ее пользу, равно как и ее вполне естественная реакция, когда я протянул ей халат. Со словами «Спасибо, Шелл» она проворно вскочила с пуфика и с врожденным изяществом накинула халат так, как если бы под ним на ней были блузка, свитер и джинсы.

– Ну... теперь мы можем отправляться к тебе в гости. Между прочим, ты так и не представилась. Ну, и как тебя зовут?

– Аралия. Аралия Филдс.

– Великолепно. В каком номере ты обитаешь?

– В двести восемнадцатом.

Поскольку у меня – двести двенадцатый, это совсем рядом, через три двери от меня.

– Думаю, не заблужусь, – улыбнулся я, давая тем самым понять, что сам черт мне не страшен.

Она улыбнулась в ответ, и мы пошли.

Так, улыбаясь, мы подошли к номеру 218. Дверь его была не заперта и слегка приоткрыта. Мы осторожно вошли в номер, я – впереди, держа кольт наготове в кармане куртки.

Я огляделся по сторонам. Номер был точь-в-точь как у меня: гостиная, небольшая кухонька слева, за ней ванная, а потом – спальня. Только там, где у меня диван, здесь – широкая розовая кушетка, с пухлыми, розовыми же подушками. Все двери распахнуты настежь.

И тут, в нескольких шагах от кушетки, примерно там, где у меня стоит кожаный пуф, я увидел на полу что-то белое. Это было смятое банное полотенце. А еще чуть поодаль...

– Ну-ка, посмотрим, – сказал я. – Да, похоже, здесь и правда мертвец.

Глава 2

– Ну конечно! Я же говорила...

– Да. И перестань дрожать.

Я бегло осмотрел номер, потом вернулся в гостиную и подошел к неподвижно лежавшему на полу дюжему парню с волосатой грудью. Опустившись на одно колено, я пощупал у него на шее пульс. Да, Аралия была абсолютно права: этот тип мертв.

Он лежал на пушистом ковре совершенно голый. В нем еще сохранялось тепло, но можно было с уверенностью сказать, что это ненадолго.

– Кто этот мужчина? – спросил я Аралию. – Ты видела его раньше?

– Нет, не имею ни малейшего представления. Я впервые увидела его полчаса назад. Какой ужас – он лежит здесь и... костенеет на глазах.

– Аралия, сейчас не об этом должна идти речь. Да, вид у него, прямо скажем, не слишком презентабельный. Судя по всему, ему редко доводилось бывать на солнце. Полагаю, это его одежда?

Я кивнул в сторону вещей, разбросанных на полу.

– Точно. Он срывал одежду и швырял на пол, как будто она его жгла.

– Наверно, и в самом деле жгла... Посмотрим, может, в кармане есть бумажник или какие-нибудь еще документы. Подумать только: розовые трусы! К чему бы этому здоровенному коту розовые трусы? Впрочем, это я так. Ага, тут что-то есть.

Я выудил из внутреннего кармана пиджака изящный новенький бумажник из крокодиловой кожи. Сам пиджак был из дорогой ворсистой ткани коричневого цвета.

– Как видно, у нашего покойничка водились деньжата. Тут пачка счетов на сотни долларов и мелочь. Полусотенные купюры и двадцатники...

Я поднял с пола модные золотисто-бежевые брюки с плетеным коричневым кожаным ремнем, к которому была прицеплена набедренная кобура. Внушительного вида «магнум-357» валялся на ковре рядом с туфлей из крокодиловой же кожи.

Присев около него на корточки, я заметил:

– Похоже, у этого парня были и впрямь серьезные намерения.

– Даже очень серьезные. – В глазах Аралии снова появился страх. – Ты бы только видел его. Поверь мне, Шелл... он и в самом деле намеревался осуществить свою угрозу. Девушка это сразу чувствует.

– Да, но я говорю об этой его пушке, а не о другой.

– С пушкой он не расставался ни на минуту. Он не выпускал ее из рук, даже когда сбрасывал одежду и даже когда снимал туфли и носки. Интересно, зачем ему понадобилось снимать носки?

– Я вот тоже думаю зачем? Вероятно, он... способно ли это пролить свет на случившееся?

– Словом, и раздевшись догола, он все еще продолжал держать в руке эту мерзкую штуку – пушку. А потом вдруг швырнул ее на пол и стал приближаться ко мне. Весь его вид и напряженный взгляд безошибочно свидетельствовали о его намерении.

– Так. Ну и что же дальше?

– Ничего. Потом он как-то странно напрягся и упал. Вот так и лежит с тех пор.

– О'кей. Вернемся немного назад. Не успел ли он сказать что-нибудь существенное до того, как отдал концы?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну что-нибудь вроде «по-мо-ги-и-те» или «да-а-йте ста-а-ка-а-н во-о...».

– С тобой все в порядке, Шелл?

– Конечно. Просто я пытаюсь представить себе, как это могло быть. Ищу хоть какую-то зацепку.

– О, произнес ли он что-нибудь членораздельное до того, как умер? Нет. Просто упал навзничь и испустил дух.

– Так, так... Ты не заметила, перед тем как он вырубился, его лицо не исказилось от боли? Не стало вдруг пунцовым? Ну, знаешь, как это бывает при инфаркте или при каких-нибудь других болезненных ощущениях.

– Вообще-то что-то подобное я заметила. Но тогда мне и в голову не пришло, что он умирает. Я подумала, что он просто... ну знаешь, иногда с мужчинами происходит нечто странное, когда они видят голую девушку – а я была как раз голая. Я хочу сказать, что у них на лице появляется какая-то странная гримаса. Они начинают курлыкать и издавать звуки, которые трудно описать словами.

– Ну, хорошо. Положим, что он умер от сердечного приступа, его не отравили и не пристукнули...

– Отравили? Как его могли отравить или пристукнуть здесь, в моем...

Что она говорила дальше, я уже не слышал. Я тщательно изучал содержимое бумажника. В водительских правах, обнаруженных мною, значилось: «Эдвард Бретт, Калифорния, Голливуд, Уэст-Гиацинт-драйв, 1428. 38 лет, рост 180, вес 82, глаза карие, волосы темные, кожа светлая...»