Читаем без скачивания XIV принцип - Иван Охлобыстин

— Очень хорошая, — согласился тот и посоветовал: — Вы бы луч­ше назад сели. Обычно в таких машинах пассажиры ездят сзади.

— Ничего, — мягко отказался молодой человек. — Не буду пока привыкать.

— Хозяин — барин, — пожал плечами водитель и спросил: — Ку­да поедем?

— А какие магазины работают в половине двенадцатого?

— Никакие.

— Тогда в ночной клуб или ресторан. Нет, в одно местечко на Со­коле. Я покажу, — махнул рукой Сергей. — Славное место — клуб «Кролик Джек Роберте Слимс».

Машина тихо, как подводная лодка, заскользила по пустому шос­се в указанном направлении.

В дороге Сергей предался размышлениям, присущим всем особям мужского пола двадцати семи лет, обремененным двумя высшими об­разованиями — филологическим и физико-математическим — и не имеющим видимых перспектив в карьерном росте по причине отсут­ствия когерентности к текущей реальности. Иными словами: зарабаты­вать деньги он так и не научился, любимой женщины не встретил, фут­бол не любил, настоящими друзьями не обзавелся, подвига не совер­шил, родину недолюбливал, но и за рубеж не торопился. Хотя при этом во многих редакционных коллективах имел репутацию приятного та­лантливого парня. Мало того, его очерк «Парадокс Туллио Редже» по­лучил высочайшую оценку специалистов в области популярного есте­ствознания и почетный диплом.

-А что, собственно, мы теряем?! — думал молодой человек, раз­глядывая проносящиеся за окном автомобиля мерцающие огнями ре­кламные стенды. — Ничего не теряем. Нет, конечно, можно было до­писать давно начатый роман или наняться землекопом в археологиче­скую экспедицию. Но..., если я этого не сделал раньше, нет никаких га­рантий, что я это сделаю потом. А тут — нереальный задаток и явно, что с мамой мы больше не увидимся. Тоже непонятно — хорошо это или это плохо. Нет, это, должно быть, очень плохо. Вот! — и Сергей ре­флекторно поднял кверху указательный палец. — Надо две тысячи ма­ме отдать. Более чем благородно, и когда у меня совесть, наконец, проснется, будет лишний аргумент в мою пользу. Все равно за семь ча­сов всю «котлету» я не истрачу.

Так он и поступил. Машина, изменив маршрут, вскоре затормози­ла у неказистого девяти этажного дома. Сергей, на ходу выдумывая убедительный повод не задерживаться больше времени, чем это необходимо на пересчет сорока пятидесятифунтовых бумажек, пошел к дому. И когда мама ему открыла дверь, он тут же затараторил:

— Все, быстро! У жены Борщевского схватки, я ближе всех к его дому. Да! Я гонорар получил. Половина тебе.

— Сподобились! — язвительно скривилась добрая женщина. — Ме­сяц не звонил, думает — можно деньгами откупиться. Такие сейчас дети! Будь у них возможность — вообще бы с родителями не знакомились.

Сергей внутренне согласился, но промолчал и начал отсчитывать деньги.

— Мама, — попутно инструктировал он. — Это не доллары, это фунты стерлингов, они дороже. Меняй в государственном банке.

— Может, их туда и положить? — отвлеклась от обличительных речей женщина.

— Не надо, их только что оттуда взяли, у них начнется депрес­сия, — покачал головой молодой человек.

— Ладно, - хмыкнула она и начала рассуждать вслух: — Главное, чтобы Павел не узнал. Этот скупердяй мне из-за них голову своим ны­тьем провинтит. Да, - и на лице родительницы появилось истеричное выражение, — твой братик два экзамена завалил, а тебе на все напле­вать!

- Мама! — снова воззвал он к здравому смыслу родительницы. — Купи что-нибудь себе, именно себе, а не родственникам. Все, я побе­жал, — и он выскочил на лестничную площадку.

- Я твоей бабке новый памятник поставлю, - крикнула ему в спи­ну женщина.

- Нефритовый! — отозвался молодой человек, перепрыгивая по

четыре ступени за раз.

Только на улице он облегченно перевел дыхание. Общение с мамой последние пятнадцать лет ему не доставляло удовольствия. Когда-то ее беспрерывные слезные истерики по любому поводу стерли на нотном листе подростковой души Сергея какой-то важный знак, отчего гармо­ния была безвозвратно утрачена. Хотя он прекрасно понимал, что мо­лодая, интересная и, что самое главное, незамужняя женщина в лице двенадцатилетнего подростка имела серьезные препятствия для сле­дующего брака. И хотя она сама никогда бы не призналась в этом да­же себе самой, существование Сергея превращало ее жизнь в сущий ад, и, доведись несчастному случаю вычеркнуть ее постылую обузу из списка житейских проблем, на похоронах она бы плакала в последний раз. Для Сергея это был абсолютный факт. Свою мать он никогда не винил, но и никогда не оправдывал. Он просто испытывал к ней острое психологическое отчуждение. Знал, что так быть не должно и это ха­рактеризует его как никчемного человека.

Выйдя из подъезда, молодой человек мимоходом бросил взгляд на небо. У самого горизонта стелились две полупрозрачные белые полосы облаков, подсвечиваемые снизу заревом столичных индустриальных гигантов. Было что-то в памяти схожее с этим. Двенадцать лет, череда далеких огней проходящей мимо электрички, на которой наконец мо­жет приехать из города вечная студентка мама, игрушечный замок, сложенный пьяницей дедом из детского пластикового конструктора, таинственный сосновый бор у реки, навсегда завязший посреди болота гусеничный трактор, родные скелеты линии высоковольтных электро­передач, мерно гудящие вперемешку с порывами ветра, и сотни ворон, дремлющих на массивных проводах...

У подъезда его облаяла невесть откуда возникшая белая дворняж­ка; отмахнувшись от нее конвертом с деньгами, он едва не наступил в незамеченную им ранее лужу и, огорченно крякнув, сел в машину.

Только подъехав к бару, Сергей отвлекся от противоречивых, не приводящих ни к чему кроме запоя, ассоциаций. Пришло время потра­тить большую часть случайного заработка. А ничто не лечит так эф­фективно искалеченные души, как пустые расходы.

Прежде всего, войдя в питейное заведение, молодой человек потре­бовал у старика гардеробщика вызвать дежурного администратора, а ког­да тот появился, бодро навел справки — сколько он должен за тот раз?

В этот день дежурил Женя — человек без чувства юмора, что, впрочем, он с лихвой компенсировал гипертрофированным чувством ответственности, поэтому сразу уточнил — за какой именно раз, когда два бокала «Хайнекен» разбили или когда Сергей всех с «днем элек­трика» поздравлял?

— За все считай, и я сегодня тоже шалить буду, — сообщил моло­дой человек и понял, что ему очень нравится быть платежеспособным.

— Милости просим, — недоверчиво буркнул Женя и пошел к себе в комнату искать счета, отложенные официантами в прошлые посеще­ния беспокойного гостя.