Читаем без скачивания Сестра моя Ольга - Ирина Комарова

На следующий год, Наташа уже не топтала цветы, она спокойно собрала их и отнесла на мусорку. И на третий год тоже. И на четвертый. Только через семь лет, она позволила розам остаться на могиле. Это вовсе не означало, что она простила Игоря – нет! Этого человека она ненавидела и будет ненавидеть всю жизнь, тут ничего измениться не может. Но то, что он продолжал помнить Ольгу… может сестра была права и оставалось в нем что-то хорошее? А кроме того, наверное, Оле было бы приятно, получать эти цветы. В конце концов, Игорь мог таким способом просить у нее прощения.

То, что Игорь раскаялся, пожалуй могло примирить Наташу с мыслью о его существовании на свете. Непонятно только, если у него проснулась совесть, почему он не пытается встретиться с Дашкой? Тем более, что сделать это совсем не сложно. Ведь это Игорь постарался бесследно раствориться в почти миллионном городе – переехал в другой район, сменил номер телефона. А они с Дашкой, как жили в старой, двухкомнатной хрущевке, так и живут. И раз Игорь до сих пор не появился на пороге, значит он вовсе не горит желанием увидеть дочь.

Подошел полупустой автобус. Наташа села у окна, прикрыла глаза и стала вспоминать последнюю встречу с Игорем.

Она тогда подбросила Дашку соседке, пробежалась заодно по магазинам – надо было прикупить продуктов на девять дней – и, в назначенный срок, топталась около трамвайной остановки, вся обвешанная пакетами и сумками. Игорь опоздал минут на десять, вежливо-равнодушно извинился и спросил:

– Так что ты хотела?

Больше всего, Наташа хотела понять, как ее вовсе не глупая сестра, умудрилась влюбиться в это ничтожество. Увы ответ на этот вопрос не могла дать даже сама Ольга. Она только отводила в сторону заплаканные глаза и беспомощно бормотала:

– Нет, Натка, он хороший, ты его просто не знаешь. У него сейчас сложный период, а так он прекрасный человек – добрый и отзывчивый…

– Я хочу… – голос у нее дрогнул. Наташа сделала глубокий вдох – вроде бы, считается, что это помогает успокаиваться. Черт, кому-то, может и помогает, но не ей, это точно. – Я хочу решить все вопросы между нами.

Он слегка приподнял брови:

– Вопросы?

– Да. Прежде всего, я хочу знать, почему ты не был на похоронах?

– Заболел, – без задержки ответил Игорь. – Лежал пластом, с температурой тридцать девять.

Наташа закусила губу. Для человека, три дня назад лежавшего пластом, он выглядел на удивление свежо и бодро. Игорь явно не желал затруднять себя тем, чтобы хоть соврать правдоподобно.

«Все правильно, – мелькнула мысль. – Не задавай дурацких вопросов. Не хотел идти, вот и не пошел.»

– Ладно, я поняла, – она с трудом сглотнула. – Действительно, это теперь не главное. Послушай, что ты думаешь, насчет Даши?

– Даши?

– Да, Даши, – повторила Наташа, чувствуя, что терпение ее на исходе. – Твоей дочери. Ты собираешься как-то участвовать в ее жизни?

Этот простой вопрос явно смутил его. Тонкие пальцы дернулись вверх, коснулись воротничка светлой летней рубашки, нервно затеребили пуговицу.

– Но ты же знаешь, я сейчас не могу… в конце концов, мне еще учиться два года… и потом, нигде ведь в документах не записано, что я отец…

– Надеюсь, сам ты в этом не сомневаешься? – негромко спросила Наташа.

Игорь взглянул ей в глаза и поежился.

– Я не это имел в виду. Я просто хотел сказать, что не могу взять на себя ответственность… есть детские учреждения…

– Стоп! – Наташа резко, несмотря на тяжелую сумку, подняла руку и он отшатнулся. – Не бойся, – усмехнулась она. – Бить я тебя не буду. Хотя видит Бог, моя бы воля… Ладно. Запомни одно: ни в какой детдом, или что ты там еще имел в виду, я Дашку не отдам. И мне, лично мне, ты не нужен – ни в качестве ее отца, ни в каком другом. А разговариваю я с тобой сегодня исключительно потому, что Ольга тебя любила. Так вот, ради своей сестры, я не буду тебе препятствовать, если ты захочешь видеть Дашку. Ради сестры, я позволю тебе быть ее отцом. И это единственный шанс, который я даю тебе. Но если ты не воспользуешься этим шансом… Ради Ольги, я обещаю, что буду молчать, как рыба, не скажу Дашке про тебя ни одного дурного слова, пока она сама про тебя не спросит. Ты помнишь, сколько лет твоей дочери?

– Д-два… кажется… – неуверенно ответил Игорь и вдруг разозлился. – Да что ты на меня смотришь, как на злодея какого? Именно так, скоро два года ей исполнится!

– Именно так, – Наташа мрачно улыбнулась. – Думаю, около года у тебя есть – вряд ли она начнет задавать вопросы раньше. По-моему, времени для размышлений вполне достаточно. Так вот, если ты хочешь исчезнуть из ее жизни – исчезай, дело твое. Но тогда, имей в виду: как только она спросит меня, где ее папа, я скажу правду. Я не буду ей врать про героического папу-путешественника или папу-летчика, не надейся! И даже не скажу, что ты умер. Я буду говорить правду, что ты живешь рядом, в этом городе. Что ты негодяй и подлец, который просто забыл о своей дочери. И повторю это столько раз, сколько она спросит. Ты понял, Игорь? – она шагнула к нему и, подняв голову, добавила тихо: – Ты знаешь, как я тебя ненавижу. И я сумею научить этому Дашку, можешь мне поверить. Твоя дочь будет ненавидеть тебя, ты понял?

Игорь попятился:

– Ненормальная…

– Возможно, – кивнула Наташа. – Но суть дела это не меняет. Не надейся, что через десять, через двадцать лет, когда ты поймешь, когда захочешь иметь ребенка, ты придешь к Дашке, покаешься и она тебя пожалеет и простит. Этого не будет, клянусь. Если ты сейчас от нее откажешься, то навсегда.

– Да ладно тебе, загляну я конечно… как-нибудь.

– Смотри, время быстро летит. Не упусти свой шанс. Хотя мне, честно тебе скажу – мне было бы лучше никогда в жизни больше тебя не видеть!

После этих слов, она развернулась и ушла. Хотелось, конечно, сделать это эффектно, гордо выпрямившись, чеканя шаг, но с тяжелыми сумками в обеих руках, не до эффектов. Игорь не увидел слез, хлынувших из глаз, едва она отвернулась, и то слава Богу.

Дашка не спрашивала про папу очень долго. Как-то так получилось, что во дворе, среди сверстников с которыми она играла, пап имели очень немногие и вообще, существа это были полумифические: разговоры про них ходили, но мало кому доводилось увидеть настоящего, живого папу своими глазами. Гораздо больше Дашку интересовала мама – мамы-то были у всех, кроме нее. Правда, у нее была тетя и девочка, как ни старалась, так и не сумела понять, чем собственно, тетя отличается от мамы? Тетя точно так же любила Дашу, как мамы – других девочек, точно так же заплетала ей косички, водила гулять, читала книжки, твердила о пользе манной каши и целовала ушибленную коленку. По наблюдениям Дашки, тетя была даже лучше – она почти никогда не ругалась и совсем никогда не шлепала девочку. А про маму она рассказывала чудесные сказки. Когда Даша в первый раз заинтересовалась папой, Наташа, хотя Игорь так и ни разу и не пришел, сначала отшутилась, пообещала рассказать потом. А вечером, уложив Дашку спать, позвонила ему. Игоря не было дома. Точнее, он уже не жил в этой квартире. Очень любезный мужчина сообщил ей, что въехал сюда после сложного четверного обмена и, как бы ему ни хотелось «доставить удовольствие столь милой барышне», ни адреса, ни телефона прежних хозяев, он не знает. Наташа извинилась, вежливо попрощалась и положила трубку. Все. Больше искать его она не собиралась. Теперь Игоря из жизни Дашки можно было вычеркивать окончательно. Разумеется, она не стала говорить четырехлетней девочке, что негодяй-отец бросил ее – такой подход больше всего повредил бы самой Даше. Постепенно, очень медленно, Наташа приучала племянницу к мысли, что был он, да потом куда-то подевался; что не очень-то это и нужно – иметь папу; и только когда девочка стала взрослеть, по капельке начала добавлять яд – что и папа-то был такой, о котором горевать не стоит.

Дашка росла веселой и жизнерадостной, считая тетю кем-то средним между мамой и лучшей подружкой; маму – доброй феей и ангелом-хранителем одновременно; а что касается папы… Папа, как таковой, ее не интересовал. Нет, она не ненавидела его, как десять лет назад угрожала Игорю Наташа. Скорее это было равнодушие и полное безразличие – он для нее просто не существовал.

Наташа издалека увидела человека около Ольгиной могилы. Мужчина сидел на лавочке, упершись локтями в колени и низко опустив голову. Она замедлила шаг. Самое главное сейчас, выглядеть спокойной и равнодушной, словно ее нисколько не волнует эта встреча. Подумаешь, двенадцать лет! И то, что он все эти годы носил цветы на Олину могилу, тоже не имеет никакого значения. Можно даже сделать вид, что не узнает его, пусть заговорит первый! А что, если Игорь ее не узнает? Глупости, не так уж она изменилась! Да ее узнают даже те, с кем в детский сад вместе ходили, а тут – какие-то двенадцать лет! Узнает, конечно, в этом и сомневаться нечего. Интересно, как на него подействует эта встреча? Растеряется? Испугается? А может, обрадуется? Спросит про Дашку, попросит прощения, скажет что всегда любил только Олю, что все эти годы…