Читаем без скачивания Сафьяновая шкатулка - Сурен Даниелович Каспаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И неизвестно, сколько прошло, может быть, год, а может быть, и пять лет. Однажды Гаспар отправился в Ханкенд за покупками. Вернулся через три недели, прихватив с собой лампу, десять кусков мыла, бидон керосина, зеленый чайник, двадцать вершков ситца и столько же белой бязи, одну фуражку почтового ведомства и жену по имени Вардуи, голоса которой он ни разу до этого не слышал и не услышит по крайней мере еще два месяца, а когда наконец услышит, это будет в первый и последний раз. Вардуи он встретил на ханкендском базаре: она сидела на корточках возле скобяной лавки и протягивала руку за подаянием. Она и к Гаспару протянула, но, взглянув на его лицо, проворно отдернула, застыдившись. Гаспар тоже вспомнил ее: она была из Лачина, отец ее, лудильщик Петрос, частенько приезжал к ним в село. Ему стало жаль эту некрасивую перезрелую девушку, стало жаль и себя, живущего в свои тридцать с лишним лет в одиночестве и скуке. «Ахчи, где твои родители?» — спросил он. Вардуи заплакала, размазывая слезы по плоскому некрасивому лицу. Стало ясно: родители погибли. «Хочешь пойти со мной?» — спросил он опять. Вардуи перестала плакать и посмотрела на него недоверчиво. «Тебя спрашиваю — хочешь?» Вардуи кивнула и опять заплакала — на этот раз по-другому заплакала, по-хорошему.
И еще привез он новость из Ханкенда:
— Сидите тут, как медведи в лесной чаще, и ничего не знаете!
Его спросили:
— А что мы должны знать?
— Большевики пришли, — сказал Гаспар, — они теперь везде хозяева!
Большевики? Кое-кто и раньше слышал о большевиках, но за кого они — этого никто не знал.
— А за кого они — за нас или за них?
— Они за бедных, — ответил Гаспар.
— Ты нам головы не мути, бедные есть и среди них! Ты прямо скажи, за кого большевики — за бедных армян или за бедных мусульман?
Этого Гаспар не знал.
— Большевики землю раздают! — сказал он.
— Кому раздают?
— Бедным.
— Тьфу ты… Каким бедным, тебя спрашивают?
Гаспар взбесился:
— Да что вы прицепились ко мне? Откуда мне звать, каким?!
И, поблескивая лакированным козырьком ведомственной фуражки, отправился на самый верх горы, где стоял его приземистый, как бы вылезающий из земли и никак не могущий вылезти домик, в котором уже хозяйничала Вардуи.
Войдя в дом, он посмотрел на жену и сказал:
— Давай мацуну[3] немножко.
Вардуи поставила перед ним глиняную миску с мацуном, Гаспар придвинул его к себе, взял ложку и стал ждать. Жена стояла в сторонке, скрестив руки на животе.
— Ну, чего стоишь как деревянная?
Жена молчала, но сделала жест готовности выполнить все, что прикажет муж.
— Хлеб кто принесет?
Вардуи бросилась в угол, где в деревянном корыте был сложен свежеиспеченный хлеб.
Гаспар принял один хлебец, отломил кусок и макнул в миску с мацуном. Потом вдруг поднял голову и спросил:
— А может, ты немая?
— Не-ет… — ухмыльнулась Вардуи во все лицо.
— Ну то-то… — успокоился Гаспар. — Стало быть, обычай наш блюдешь. Правильно делаешь, обычаи надо блюсти…
И уже со спокойной душой принялся есть.
А через несколько дней в село приехал человек из уезда и записал все, что положено было записать: сколько дымов, сколько душ, сколько скота… Потом посмотрел на сельчан, увидел сверкнувший на солнце лакированный козырек фуражки почтового ведомства и ткнул пальцем в Гаспара:
— Читать-писать умеешь?
— Умеет, умеет, он на турецком фронте был! — закивали сельчане.
— Будешь ревкомом в селе, — сказал приезжий.
— Ревкомом? — повторил Гаспар мудреное слово.
— Это вроде старосты, что ли? — спросили сельчане. — Вроде кеохвы, да?
— Советская власть отменила старост, — сказал приезжий. — Ты будешь ревком, ясно?
— Ясно, — сказал Гаспар. — А печать дашь?
— Дам, только не сейчас. Когда село по-человечески назовете.
— А Гарихач — это разве плохо? Мы привыкли…
— Ха! Гарихач? Да разве это название? Кто видел, чтобы крест был ячменным?
— Мы привыкли, — сказали гарихачцы. — Ты скажи там, чтобы оставили как есть, за тебя молиться будем…
— Бога нет, — сказал приезжий, — советская власть отменила бога.
— И бога отменила, значит… — удрученно сказали гарихачцы. — Сынок, ты уж сразу скажи, кого еще отменила советская власть, чтобы, значит, мы знали, как с властями говорить.
Так Гаспар и стал ревкомом в Гарихаче. Однако недолго пришлось ему ревкомствовать,