Читаем без скачивания Иллюзия бога - Алина Штейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что?.. – Она дернулась и попыталась размять затекшие запястья. Коп наблюдал за ней с лицом человека, обнаружившего дохлую мышь в холодильнике.
– Уверен, Дионис? За скидку на товар мог бы и кого получше вытащить. Сам ведь все понимаешь.
– Уверен, – кивнул он, и голос его внезапно переменился, став чрезвычайно спокойным. – Я знал, что мы решим все мирным путем, господин полицейский. Приятно иметь с вами дело. Это же моя давняя подруга… Э… Как тебя зовут, дарлинг?
– Ариадна. – Неожиданно она поняла, что звук собственного полного имени теперь раздражал. Тесей так часто говорил, что это самое красивое имя на свете… Она добавила: – Но лучше Ари.
– Моя давняя подруга Ари. Мы с детства жили по соседству на зеленом Западном побережье. Ну, знаете, эти строгие родители с их фондовыми биржами, и у нас не было никого, кроме друг друга, да еще кухарки, лепившей нам булочки с корицей. До сих пор с теплотой в сердце вспоминаю наши игры в…
– В прятки, – подсказала Ари. Господи, надо же с таким серьезным лицом нести такую чушь! У парня талант.
– Точно. В прятки. Спасибо, что помогаете воссоединению наших родственных душ, господа полицейские. Не забуду вашу доброту до конца дней своих, ибо, как излагал Аристофан в диалоге Платона…
Ари неслышно попятилась к выходу, на ходу застегивая пуговицы. Она все еще не верила в неожиданное спасение. «Волшебства не бывает», – думала она тогда. Если бы в ту ночь она знала о магии то, что знала теперь, ей бы и в голову не пришли такие мысли. Это сейчас Ари понимала, что магия существует. Она дает крылья, но она же может уничтожить тебя. За нее приходится очень дорого платить, и Ари не хотела дожидаться, когда у нее потребуют расплату.
Но, как бы она ни торопилась, тот, кого назвали Дионисом, успел материализоваться рядом.
Вокруг них стыла ночь. Ветер тихо подвывал, мчась по крышам и шпилям университетского городка.
– Не знаю, что и сказать, – наконец произнесла Ариадна. У нее подгибались ноги.
Дионис доверительно нагнулся к ней, и она почувствовала запах вина и леденцов:
– Знаешь, я не эксперт, но, если мне не изменяет память, в такой ситуации принято говорить «спасибо».
Он слегка пошатнулся, и она инстинктивно подставила ему руку.
– Чел, да ты же в хламину.
– Ты чертовски права, – развязно бросил Дионис.
– Спасибо за чудесное спасение. И зачем же ты мне помог?
Он улыбнулся:
– Я знал тебя в прошлой жизни.
– Ну-ну. А если начистоту?
– Сам не знаю. Может, у меня фетиш на дев в беде.
– Ты выбрал самый сексистский и критикуемый современным обществом архетип, поздравляю. Советую обновить твиттер, вдруг ты уже пал жертвой культуры отмены.
У него появились ямочки на щеках:
– Никто не отменит меня лучше меня самого, дарлинг. На Четвертое июля я выпил лишнего и попытался изнасиловать ногу замдекана. Нога сама напросилась, если что.
Ари фыркнула. Не засмеялась, но хотя бы издала звук, близкий к смеху. Уже прогресс.
– Копы правда оставят меня в покое? Вот так просто?
Кивок.
– Они говорили про товар. Ты что, толкаешь участку колеса?
– Может, да. Может, нет. Кому какое дело? – Он подмигнул.
– А мне толкнешь?
Она изо всех сил старалась говорить грубо, с деланым безразличием. В действительности Ари готова была на все, чтобы заглушить печаль. Вероятно, даже прыгнула бы к собеседнику в койку, окажись у него презерватив и подходящее настроение.
– Вряд ли, дарлинг, – безмятежно ответил Дионис, будто не замечая ее потуги. – Они ничего, когда на душе праздник. А ты же в петлю сразу полезешь. Доставать тебя потом еще… Задушенные всегда не очень выглядят.
У него интересные представления об эмпатии, подумала она. И ей это понравилось.
– И потом, для тебя у меня точно найдется что-нибудь получше, Ари.
Наверное, каждый ждал, что другой вот-вот скажет «ну, уже поздно» или «увидимся», но по какому-то негласному договору им не хотелось расставаться. Ари было любопытно, что за странное одиночество отражалось в его насмешливых голубых глазах.
– Кстати, ты пьешь кофе?
== Весна ==
Вот так просто Дионис тогда взял и вытащил ее из ловушки. А Ари теперь не могла отплатить ему тем же, и эта невозможность съедала изнутри.
В пастельном небе холодное солнце блестело, как только что отчеканенная монета. Руки согревал стаканчик с кофе, но Ари все равно поежилась от весеннего ветра. У лектория уже собралась приличная толпа – похоже, она не единственная, кому сегодня понадобился президент студсовета. Его звучный голос с безупречной дикцией разносился по холлу:
– «Оракулу» планируют сократить финансирование. Если не хотим затянуть пояса потуже, дамы и господа, придется проявить в этом месяце максимальную активность. Я оставляю петицию в холле, у бюста Гомера…
Ари зевнула. Когда она последний раз спала больше шести часов? Не в этой жизни. Дернул же ее черт записаться на введение в политологию.
Студенты одобрительно шумели над ухом в такт пламенной речи Зевса. На самом деле большинству чихать было на роспуск «Оракула». Они пришли сюда ради Зевса – и многие из них были настроены уйти, что называется, только с ним или на нем. Но он, едва закончив, поспешил к Ари.
– Ого, – пропел он, сияя киношной улыбкой. – Смотри-ка, кто нас почтил своим…
– Привет, – кисло улыбнулась Ари. Обмениваться любезностями не хотелось. Вообще ничего не хотелось, если уж на то пошло.
Зевс пристально взглянул на нее, слегка склонив голову набок. Для человека неподготовленного это был почти смертельный удар: в их первую встречу Ари буквально запуталась в собственных ногах, стоило ей увидеть эти глубокие глаза цвета крепкого кофе с лукавыми золотыми искорками. Когда же он, тихо спросив разрешения, приобнял ее за талию с такой аккуратностью, словно она была вазой из муранского стекла, сердце Ари уже вовсю отплясывало джигу. Чары рассеялись, когда она увидела, как он точно так же приобнимает еще одну барышню, а потом еще, и еще, и еще – и так, пока она не сбилась со счета и не пришла к логическому выводу: Зевс – бабник. И, что гораздо хуже, несвободный бабник. Да, у него есть девушка. В смысле, настоящая, не одноразовая. По мнению Ари, в мире существовало не так уж много тайн, достойных внимания, и одна из них – как Гере хватает терпения ждать, когда же Зевс, наконец, сотрет свой член в пыль и будет никому
