Читаем без скачивания «Подводный волк» Гитлера. Вода тверже стали - Вильгельм Шульц

Выпускаясь из академии, Ройтер добился направления в 1-ю флотилию, носившую имя Отто Веддигена. Героический капитан-лейтенант — подводный ас великой войны, был кумиром для Ройтера. На своей U-9 он в течение одного боя потопил сразу 3 английских крейсера. Ройтеру был всего лишь год, когда блистательный Отто уже заставлял дрожать британского льва и завоевывал славу германского флота. Теперь эту славу надо было приумножать ему, и он был к этому готов. Может быть, выбор молодого капитана был обусловлен тем, что ему нравилась цифра 1. Его день рождения 20 января 1915 года в сумме давал единицу. (Хельмут верил в нумерологию.) Так что это сочетание всех факторов (1+Веддиген+Ройтер) создавало уникальные возможности… Какие? Да и сам Ройтер еще толком не понимал. Но в любом случае, цифра 1 — это цифра королей и великих воинов, цифра героев, а время для подвигов было самое что ни на есть подходящее. Страна поднялась с колен, расправила плечи, вермахт прошагал по площадям Вены и Праги, осыпаемый цветами. Реванш на суше состоялся. Теперь следовало на море спросить с «томми» за Скапа-Флоу, за годы унижения и раболепства. И лично он, Хельмут Ройтер, пройдет по пути вслед за своим кумиром, и, ну конечно, не через год-два, но, может быть, через 10 лет, где-нибудь в 49-м станет адмиралом, не в 49-м — что-то уж очень оптимистично… Ну, ладно, — в 53-м, и возглавит весь подводный флот Германии, которая к тому времени станет единственной владычицей морей и столицей мира.

Пока же столицей морской войны был Киль — это вам не какой-то там заштатный Фленсбург, откуда был родом Ройтер, — пряничные домики, утопающие в зелени, шпиль собора, ратуша из бурого кирпича… Киль — это железный город, с лязгом портовых кранов, с мощными крейсерами на рейде. Но если во Фленсбурге главное Мюрвик и торпедная школа, то в Киле главное конечно же верфи и морской порт. Они работали в полную мощь, ковали разящий меч Ньёрда,[5] не зная сна и отдыха.

— Кстати, Ройтер, я хотел у вас спросить. За что у вас выговор? В первый же день?.. — как бы невзначай поинтересовался Рёстлер, когда они вышли от командира флотилии.

— Пришел рапортовать руководству в грязном ботинке… — вздохнул отличник Мюрвика.

— Как это? — Рёстлер изобразил невероятное удивление.

— Ну так, я шел для представления и тут гляжу — мальчишка упустил кораблик… Смешной такой… Играл в ручейке с корабликом и упустил, его чуть не засосало в водоворот. Я его спас, кораблик… — Ройтер усмехнулся, — но оступился и… вот… а переобуваться уже времени не было…

— Понимаю… — задумчиво процедил Рёстлер. — Скучаете по сыну?

— Откуда вы знаете?

— Ну, во-первых, я отвечаю за воспитательную работу среди личного состава флотилии, а это означает, что я должен, просто обязан, знать обо всех все. Ну, судите сами, родина и фюрер вручили вам грозное оружие, но каким бы современным и мощным оно ни было — воюет все равно не лодка, не танк, не самолет, воюет человек. А если у него тоска на душе, кошки скребут, то он обязательно ошибется. А потом, я достаточно хорошо знаком со старшим Демански.

— Я не ошибусь, — твердо, глядя прямо перед собой, произнес Ройтер.

— Не сомневаюсь. Потому-то и говорю с вами об этом. Очень хорошо вас понимаю. Настоящему офицеру, вроде вас, просто необходимо иметь качественное потомство. Война — сами понимаете, всякое может случиться… А здесь — качество отменное! Отец вашей избранницы — заслуженный человек, почетный генерал СС, мать из судетских немцев, плюс ваша кровь, ваш отец ведь тоже военный моряк был… Да, Ади — просто образец будущего арийской расы. Именно таким, как он, через каких-нибудь 20 лет придется держать штурвал нашего корабля.

— Что верно — то верно… Ади можно прямо на плакат. Он даже внешне чем-то напоминает Хейне Квэкса.[6]

— Ройтер, я все хотел вас спросить, а почему вы до сих пор не член партии?

— Я как-то никогда об этом не задумывался… Я честный немец, офицер, но я не политик…

— О… Ройтер, ошибаетесь. Сегодня каждый честный офицер, да не только офицер, каждый матрос, каждый юнга — политик. Вот возьмите хотя бы беднягу Юлиуса.[7] Один залп торпеды, а ведь с этого момента вся европейская политика изменилась до неузнаваемости.

— Да, Лемп влип, это ж надо, такое невезение!

— Да что там, ну посидит на губе, силуэты поучит. Все ему на пользу. Папа[8] к таким проступкам относится снисходительно. Вот если бы промахнулся…

— Но по большому счету он выполнял приказ и только-то…

— Приказ можно выполнять тоже по-разному. Вот вы, например, приказ НЕ выполнили, а в героях ходите. И самое примечательное в этом во всем, что именно так оно и есть. Выполни вы приказ, и политическая ситуация на сегодня была бы совершенно иной… Что бы было? Мы бы на 3 сентября имели одно-единственное потопленное судно, и то пассажирское… И что бы сказала пропаганда «томми»? «Это же курам на смех воевать с таким флотом. Низкопрофессиональными, жестокими, гнусными зверьми…» А вот нет. Не единственное. Сейчас-то уже да, понятно, вот и Роллманн рапортует, и другие. Вот «Корейджес». Шухардт потопил, не слышали?[9] Но это уже сейчас, а тогда? Так что ваш этот самый сторожевик или кто там? Тральщик? На определенный момент стоил крейсера.

Рёстлер, оказывается, знал то, что еще не успело попасть в сводки. «Корейджес» — авианосец с полным комплектом самолетов на борту! Вот это победа!

Ройтера просто распирала гордость. Начиналась великая победоносная война, и ему, получается, выпала честь сделать в этой войне первый выстрел. В том, что война эта будет победоносной, мог сомневаться только полный кретин. А Ройтер вовсе не был кретином. Напротив, его математические способности сулили ему неплохую карьеру на кафедре в Дармштадте, но он предпочел Мюрвик. И как бы оно там ни было, по итогам первых месяцев действительной службы ситуация для Ройтера складывалась просто прекрасно — стремительное повышение, война, а он отличник академии и уже с боевым счетом — командир U-Boot. Овсяночники — вешайтесь!!!

Дел в ближайшие дни хватало. Особенно у новоиспеченного командира. Ройтер только сейчас понял, что Куштман просто отомстил ему за неповиновение таким изощренным образом. Нужно было срочно собирать команду. Крутись-вертись как хочешь, а выход в море через 4 дня… Нужен второй вахтенный, нужен хороший торпедист, а где их возьмешь… такой чудовищный дефицит кадров! Оказалось, что к морской войне Германия была абсолютно не готова. Только пока старпома нашел.

Старший помощник Филипп Унтерхорст был действительно завидным приобретением. Во-первых, у него имелось целых три специальности — максимум для офицера-подводника. Правда, одна из них была «артиллерист», а на лодке класса U-IIB не было палубного орудия, но сам по себе факт Ройтера впечатлил. Во-вторых, он знал английский и испанский. Ройтер также посчитал это важным. Вроде как можно и с врагами, и с союзниками общаться. От одного Ройтеру было немного не по себе. Старпому уже исполнилось 27! Как им командовать-то? И волк он морской — целый волчище! Первое свое плавание Унтерхорст совершил юнгой, чуть ли не в 13 лет. Но разница в возрасте и практическом опыте, судя по всему, самого старпома не смущала. Подводный флот — не надводный флот, да и Ройтер вроде с виду парень нормальный, самоутверждаться за его счет не станет. Так что повоюем, а там видно будет.

Пришла партия боцманов,[10] мобилизованных из Мюрвика. Это тоже можно было назвать удачным стечением обстоятельств. Двоих из них: Акселя Труманна и Вольфа Дегена — Ройтер тут же оприходовал себе. Деген был в учебной команде Ройтера, и не без его участия, по зенитным стрельбам тот получил «отлично», так что с неба лодка худо-бедно прикрыта. Саму лодку могли бы, конечно, дать и поприличнее… Субмарины второй серии назывались в подводном флоте «каноэ». Чем-то они действительно были похожи на эти чудные плавсредства североамериканских индейцев: столь же неуклюжи и тихоходны… Ройтер как-то видел в доках новую «семерку». Это была вещь! 5 торпедных аппаратов, 14 торпед боезапас и 80-миллиметровое палубное орудие. А здесь… какая-то зенитная хлопушка — ей только кукурузники сшибать, и торпед на полтора залпа, но ведь и эта штуковина может наводить страх на «томми», если уметь с ней управляться. Управлялись же с ними и Отто Веддиген, и Арно де ла Перьер, и сам Карл Дёниц… Но команде Ройтера пока было ой как далеко до асов. Молодые матросы, у которых на плечах еще не прошли синяки от 98-х «маузеров[11]», нехватка квалифицированных «профи» и времени, чтобы таковыми сделать вчерашних новобранцев, но приказ есть приказ… И выходить уже через какой-то день-два…

Как бы невзначай, потягивая пиво в офицерском буфете, ангел-хранитель Рёстлер сообщил, что на «губе» сидит оберфенрих Карлевитц — как раз вахтенный офицер. И если его куда с «губы» и выпустят, то передовая — а передовая для моряка, как известно, в море — самый подходящий для него вариант — мол, если надо, он похлопочет. Удивительный мужик, этот Рёстлер — просто волшебник. Ройтера к нему тянуло. Тем более он знал семью Демански и, судя по всему, знал не только главу семейства, но и Анну, и всех остальных, и Ади наверняка не раз на коленях у него сиживал…