Читаем без скачивания Тайна алмазного берега - Енё Рэйтё
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В самых первых строках я упомянул, что Турецкий Султан двое суток не выходил за порог, потому как у него стибрили штаны. Этим обстоятельством и решил воспользоваться Чурбан Хопкинс. Турецкий Султан, прозванный так из-за большущего носа и длинных ручищ, полумертвый валялся у себя в каюте на барже. Баржу эту должны были перегнать в сухой док, но чтобы до тех пор ее не растащили по досочкам, наняли охранником Турецкого Султана – за крышу над головой и двести франков по окончании службы. Однако недели две назад он напился до бесчувствия и, пока дрых, у него стянули штаны. С тех пор Султан вылезал из своей берлоги только по ночам и, замотавшись пестрой скатертью, расхаживал по городу как калиф Гарун аль-Рашид.
Чурбан Хопкинс сделал Турецкому Султану следующее предложение: выдавать напрокат свои брюки с почасовой оплатой полтора франка наподобие таксы наемных автомобилей или же на целый вечер с вознаграждением аккордно в виде семи франков и ужина на две персоны.
Жертва кражи затянулся сигаретой.
– Вот что, милейший! – заявил он. – Так уж и быть, получишь четыре франка, если в придачу к штанам дашь поносить и свою рубашку.
Не стану описывать рубашку Хопкинса. Требование Турецкого Султана станет понятным, если учесть, что у него самого вообще никакой рубахи не было.
– В комплекте – за восемь франков. Не нравится – не бери!
Обменявшись оскорбительными для чести джентльмена репликами, стороны наконец пришли к соглашению: шесть сорок с оплатой задним числом. Хопкинс вручил Султану свои брюки и почти целую рубашку, один рукав которой не выдержал процедуры переодевания, поэтому пришлось спрятать его в карман пиджака. Брюки новому владельцу оказались неимоверно широки и коротки.
Облачившись в штаны и неполную рубаху, Турецкий Султан радостно вырвался на волю, а мы расположились на палубе баржи и принялись ждать его возвращения. Хопкинс обмотался скатертью, что придало ему сходства с вождем индейского племени.
– Ты уверен, что Султан вернется? – поинтересовался я.
– Даю голову на отсечение!
– Неужто он настолько честный?
– Вряд ли… – задумчиво протянул он. – Но все-таки вернется. Ведь тут у него жилье, а это, согласись, поценнее каких-то там штанов.
Печально, что порой ошибаются даже такие умные люди, как Чурбан Хопкинс. Шумная жизнь огромного порта постепенно стихала, наступили сумерки, а Султан все не возвращался.
Хопкинс с отвращением поглядывал на ниспадающие складки скатерти, производя впечатление большого, погруженного в тоску стола.
– Уж не стряслось ли с ним какой беды? – высказал он вслух свои опасения.
– Хм… Ежели Султану вздумалось разжиться бабками и его застукали с поличным, не исключено, что он уже видит небо в крупную клетку…
– И сидит в моих штанах! – горестно взвыл мой приятель.
Скоро темное небо облачилось в звездный наряд, взошла луна, а вместе с нею появился и вооруженный патруль.
– Похоже, не вернется, мерзавец!
– А может, все-таки вернется…
– Какое там! Даже надежным жильем решил поступиться. Видишь ли, я ведь не из-за штанов убиваюсь, в конце концов, гардероб положено время от времени обновлять, но совесть-то должна же быть у человека! Турецкий Султан польстился на мои брюки! Уж скольких негодяев я на своем веку перевидал, вот ведь и ты у меня в приятелях ходишь, но мы с тобой друг дружке свинью не подкладывали… Ну и времена пошли!
– Как же нам теперь быть?
– Не отчаивайся, дружище! – утешил меня Хопкинс, этакий причудливый гибрид туземного царька с кухонным столом. – Жизнь продолжается, и я не намерен до старости ходить в этой скатерти. Дома, то бишь в цистерне для воды, обретаются мои надежные друганы. Слетаешь к ним и принесешь какие-нибудь штаны.
– Обождем еще малость, вдруг да Султан подрулит…
– Не надейся. Штаны и давний друг для меня потеряны навеки. Штанов, конечно, жаль, я их всего седьмой год ношу. Ну, ладно, оставим это. Не одежда красит человека. Придется довольствоваться чем-нибудь поскромнее.
Доведись вам хоть разок взглянуть на пропавшие с концами штаны Чурбана Хопкинса, – вы бы сняли шляпу перед редкостной невзыскательностью этого человека.
– Впрочем, если одолжишь мне свои брюки, я обернусь за полчаса и раздобуду одежду.
Я не пришел в восторг от этой идеи.
– Знаешь, я предпочел бы сохранить и штаны, и друга.
– Выходит, сомневаешься в моей честности? – в голосе его сквозила холодная издевка. – И это после того, как мы два года отсидели бок о бок в Синг-Синге, делили горькую участь неволи!
– Не трави душу, Хопкинс! Но не согласен я тут торчать вместо тебя, полуголый и в скатерти.
Трап загудел под топотом босых ног, и на палубу взлетел запыхавшийся парнишка.
– Меня сюда послал какой-то чокнутый в портках из чертовой кожи, – проговорил он. – Народ за ним ходил толпами, полиции пришлось разгонять…
Судя по описанию, речь шла о Турецком Султане, облаченном в штаны Хопкинса.
– И что было дальше?
– Он велел мне зайти с ним в лавку старьевщика, а там сменил свои штаны на красные мусульманские шаровары.
– Мои штаны! – взревел Хопкинс, как раненый зверь.
– Посулил приплатить за обмен, но когда натянул на себя шаровары, денег старьевщику не дал, да еще пригрозил отколотить… Потом написал вот эту цидульку и велел отнести вам, а вы, мол, заплатите мне пять франков и угостите выпивкой.
Мы по-быстрому спровадили малого пинками, после чего развернули послание Турецкого Султана.
«Привет, ребятишки, держитесь за штанишки!
Не серчайте, но я вас малость подвел. Уносите ноги со старого корыта, да поживее. Наведался туда средь ночи хозяин с какими-то парнями, приволокли сундучище огроменный, в трюм его спустили. Как только они смотались, я было сунулся туда, вдруг, думаю, удастся чем ни-то поживиться… А в сундуке-то трупешник! Ох, не к добру это, братцы! Смывайтесь, пока не поздно, не то фараоны заметут. Подкладывать вам подлянку я вовсе не собирался, так уж оно получилось. На верность и дружбу мою завсегда можете рассчитывать, у нас, турецких султанов, с этим делом железно».
Ничего себе подарочек – покойник в трюме!
– Лети стрелой! – распорядился Чурбан Хопкинс. – Ежели через час не воротишься, я сигану в воду и на сушу больше не вылезу. Подамся в русалки!
К положению Турецкого Султана, конечно, можно было отнестись с пониманием – он угодил в ловушку, но чтобы подставить нас и даже словом не упредить… Подлянка она и есть подлянка, как он сам выразился.
– Ладно, я побежал…
– Чеши по авеню маршала Жоффра, там из любого проулка выскочишь на дорогу к кладбищу. А позади кладбища стоят водные цистерны.
– Понял.
– За почтой можно угнать автомобиль, тогда обернешься в два счета.
– Сегодня? – возмутился я. – В день святой Марты?!
– Фу, дьявол!.. Все забываю, что ты на этом пунктике сдвинутый. Ну, чеши: одна нога здесь, другая там. Да возвращайся поживей!
Я припустил во всю прыть.
Глава вторая
1
Я добрался до цистерн позади кладбища и довольно быстро отыскал логово моего приятеля.
Остальные жильцы – Альфонс Ничейный со своими двумя бессменными подельниками – аккурат были дома.
Об Альфонсе Ничейном достаточно упомянуть, что его выдворили из всех стран мира, а посему он с давних пор существовал на Земле на нелегальном положении, да и то в основном по ночам. Хопкинс утверждал, будто бы он датчанин, некий изготовитель ядов из Гватемалы клялся-божился, что Альфонс – испанец, а тот с гордостью называл себя «безродным космополитом», поскольку появился на свет в туземной пироге в окрестностях Коломбо и все близлежащие государства отказались зафиксировать сей факт законным порядком.
Крестили младенца на некоем армянском судне, что, однако, не закрепило за Альфонсом официального статуса. Знатоки юриспруденции из полицейских кругов считали, что его следовало бы выдворить на другую планету.
Альфонс был хорош собой: стройный, хотя и несколько женственный, отличался изысканными манерами и образованностью. Однако мало кто умел обращаться с ножом так, как он, а несколько лет назад в Суэце до того ловко нокаутировал инкассатора, что бедняга заработал тик и до сих пор дергается всем телом – об этом случае даже в медицинских газетах писали.
Альфонс Ничейный и его подельники уютно обустроили свое жилище. С минимальными финансовыми затратами, зато не щадя усилий, приватизировали занавес из реквизита бродячего цирка и застелили холодный каменный пол цистерны. Спать вся троица укладывалась на бортовых досках с кузова грузовика.
– Что новенького, Оковалок?
– Чурбан Хопкинс ждет не дождется вас на барже, с головы до пят замотанный в скатерть.
И я изложил им нашу печальную историю. Альфонс Ничейный тихо процедил сквозь зубы крепкое словцо, а подельники его, не стесняясь в выражениях, возмущались во весь голос. М-да… Будь я на месте Турецкого Султана, не хотел бы я столкнуться с этими парнями на узенькой дорожке.