Читаем без скачивания Избранница Золотого дракона. Часть 1 (СИ) - Снежная Марина

— Так почему тебе вдруг пришло в голову, что ты хочешь стать жрицей Золотого дракона? — спросила тетя.

— А зачем такому уродливому созданию, как я, оставаться в миру? — с горечью откликнулась я, утаив главную причину.

Реакция тети Готлины даже обидела — она расхохоталась. Громко и весело. А потом порывисто обняла и щелкнула по носу.

— Ты совсем еще ребенок, Адала.

— Я уже не ребенок, — отстранившись, обиженно сказала я. — Мне четырнадцать. Многие девушки в таком возрасте замуж выходят.

— Но не те, в ком есть кровь драконов, — тетя подмигнула мне. — А в тебе она точно есть.

Об этом я и так знала, хоть и не считала таким уж благом. И мой отец, и мать были избранными драконами по праву рождения. Я, как и они, появилась на свет в серебряной чешуе, что свидетельствовало о том, что во мне со временем проснется кровь Серебряного дракона. Чешуя такая сползает с тела в первые месяцы после рождения. И в дальнейшем развитие происходит, как и у обычных людей. До момента совершеннолетия — двадцати лет — дети с кровью драконов ничем не отличаются от остальных. Даже регенерация у них такая же. Правда, подарить потомство они до вступления в силу не могут при всем желании: что мужчины, что женщины.

А вот потом, когда организм окончательно перестроится, и проявляются особые возможности избранников драконов. Регенерация, делающая неуязвимым практически к любой из человеческих болезней, быстрое заживление ран. У мужчин большая физическая сила и способность перевоплощаться в драконью ипостась, чего лишены женщины. У некоторых проявляются и особые способности типа ментального воздействия, телекинеза, ясновидения и прочего. Но последнее встречается не так часто. Как и во многих других областях жизни, женщины, даже с кровью драконов, гораздо слабее. Единственное, что меня радовало в своей исключительности, это то, что, по крайней мере, до двадцати лет замуж не выдадут. Конечно, если бы пришлось выйти за Кирмунда, я бы смотрела на это иначе. Но вряд ли это произойдет.

Он наследный принц, ему явно в жены отдадут девушку с кровью Золотых драконов. Хотя долгое время я все же лелеяла надежду, что может быть иначе. Ведь моя мать происходила от избранников не только Серебряных, но и Золотых драконов. Просто в ней проявилась кровь первых. Но структура крови давала возможность произвести на свет и иное потомство. Как-то даже слышала, что отец Кирмунда тоже претендовал на роль мужа для моей матери, но она отказала ему. Всякий раз, когда смотрела на портреты матери, не могла не восхищаться и в то же время не испытывать горечи. Вот она была действительно красавицей. Даже тетя Готлина с ней ни в какое сравнение не шла. Только я почему-то не унаследовала от нее ничего. Заметив мое выражение лица, тетя заговорщицки подмигнула.

— А ты знаешь, что до совершеннолетия твоя мать считалась страшненькой?

Я опешила, непонимающе воззрившись на нее. Такое трудно было себе представить.

— У женщин нашего рода драконья кровь проявляется таким вот странным образом, — продолжила тетя. — Те, в ком она есть, до обретения полной силы выглядят невзрачно и непримечательно. Возможно, это своего рода защитный механизм, чтобы на их красоту не покусились до того, как это станет безопасным. Во мне, к сожалению, драконья кровь не проявилась. Но у матери и у сестры это проявилось одинаково. Я видела их портреты в юные годы и после совершеннолетия. Ты бы удивилась.

— Хотите сказать, что я тоже могу стать… — голос сорвался от избытка эмоций, а в сердце шевельнулась робкая надежда. О, если это так, то в моем случае не все еще потеряно. Может, если Кирмунд увидит меня после совершеннолетия, появится шанс привлечь его?

Тете Готлине тогда удалось вновь вернуть мне вкус к жизни. Правда, от скромных платьев я не отказалась, но стала гораздо веселее. И оставила мысль стать жрицей женской обители. Теперь уже с нетерпением ждала момента взросления, по ночам прокручивая в голове радужные мечты о том, как стану красавицей, Кирмунд меня полюбит, женится, и как мы будем с ним счастливы до конца наших дней.

Вот только мечты мои пошли прахом уже через год. Началась война между нашим королевством и Золотыми драконами. Теперь Кирмунд считался врагом. И мечта о том, что он сочтет меня достойной на роль жены, стала еще более недостижимой.

До сих пор вспоминаю, как страшный сон, тот момент, с которого начался конфликт между нашими государствами. Мы с отцом и братом прибыли в королевство Алых драконов на празднование помолвки одной из их принцесс. Туда с той же целью приехали и Кирмунд с отцом. Оба короля напились на балу, и как-то незаметно вполне невинная пикировка переросла в ссору. То, что открылось тогда, поразило до глубины души. Оказывается, отец Кирмунда, Юриген Адрамейн, все еще не мог забыть мою мать, которую пламенно любил когда-то. Он до сих пор не простил отцу, что она предпочла его. Пусть и не проявлял это в открытую, но неприязнь копилась внутри, пока не прорвалась наружу.

— Ты убил ее, — орал потерявший всякую выдержку Юриген, не обращая внимания на пытавшегося его успокоить сына. — Заставлял каждый год рожать тебе очередного щенка. Пусть даже лекари предупреждали, что для нее это может быть опасно. Это ты свел ее в могилу.

Я сидела ни жива ни мертва, боясь глаза поднять на окружающих высоких гостей. Здесь ведь собрались властители семи драконьих королевств. Выносить сор из избы на глазах у всех, портя торжественность момента, ради которого собрались — это нарушало все правила приличий.

Хуже всего, что доля истины в словах Юригена была. Отец маниакально хотел еще одного сына, помимо моего старшего брата Уонерда. И даже несмотря на предостережения лекарей, не оставлял маму в покое. У нее же были проблемы с тем, чтобы выносить и родить здорового ребенка. Редкость для драконов, но к сожалению, матери не повезло с этим. Семь мертвых младенцев. Каждый раз, когда после очередных тяжелых родов из ее покоев выносили крохотное мертвое тельце, я слышала рыдания матери, больше похожие на вой дикого зверя. Только двое из ее потомства выжили — я и Уонерд.

Иногда мне в голову приходила кощунственная мысль, что отец никогда по-настоящему не любил мать, иначе не заставлял бы ее снова и снова проходить через такое. После очередных неудачных родов мать умерла, а отец стал задумываться над тем, чтобы найти новую жену. Но пока ни одна женщина не привлекла его в достаточной мере. И вот теперь посторонний мужчина, всю жизнь пронесший в сердце трепетную любовь к моей матери, осмелился сказать в глаза чудовищную правду.

Потом был поединок. Жестокий. Жуткий. Поединок в ипостаси драконов. Зрелище одновременно леденящее кровь и завораживающее. Два дракона: золотой и серебряный, извергая пламя, сражались в воздухе не на жизнь, а на смерть. А все собравшиеся на окончательно испорченный праздник в полном молчании наблюдали за этим со стороны. Никогда не забуду жуткий рев, доносящийся из пастей, усеянных острейшими зубами. То, как эти зубы врезались в плоть врага, пробивая бронированную чешую и демонстрируя собственную мощь. Яд противоборствующих драконов, разносящийся по крови в местах укусов и разъедающий плоть. С подобным даже драконья регенерация справлялась с трудом.

Тогда победил отец, пусть и сам рухнул на подворье едва живой. Потом ему понадобилось несколько месяцев, чтобы залечить раны. Но королю Юригену повезло еще меньше. Тот поединок закончился для него смертью. А Кирмунд стал новым королем Золотых драконов. Никогда не забуду его взгляд, брошенный на нашу семью. Полный ненависти и жажды мести. Такой пронизывающий, непримиримый. Зная, как сильно Кирмунд любил отца, я не могла его за это осуждать. Но в тот момент окончательно поняла, что между нами разрослась такая пропасть, которую вряд ли можно будет перешагнуть.

А еще через месяц, когда мы уже вернулись в свое королевство, гонец прислал известие о том, что войско Золотых драконов под предводительством Кирмунда нарушило границу наших территорий и захватило приграничный город. Это стало начало войны. Чудовищной, беспощадной. Войско Кирмунда выжигало на своем пути поселения и города, не щадя никого, прорезая себе путь к нашей столице. Молодой король желал уничтожить, стереть с лица земли тех, кого отныне считал врагами.