Читаем без скачивания Возвращение - Дмитрий Манасыпов

Ай, как любят у нас показывать в сериалах погони, когда доблестные парни из (чаще всего) «убойного» отдела висят на хвосте у своей жертвы. И еще больше любят трындеть у подъездов, в набитых автобусах и вагонах, на остановках и платформах, на перекурах о том, что-де ни хрена не могут менты позорные. Какого-то там негодяя и преступника поймать и разоблачить… да что вы! И коллеги их, наследники Большого дома на Лубянке, туда же. А то, все до одного такие же недалекие и беспомощные, жадные и наглые, только и могут, что корчить из себя борцов за справедливость и бабло рубить левое. Ну да, ну да, блажен, кто верует. Профессор Точинов к таковым себя никогда не причислял, подобным образом не думал и знал, что если действительно НУЖНО, то найдут, где и когда угодно, да что там найдут… из-под земли достанут и принесут кому надо в подарочной упаковке. С ленточкой, а куда ж без нее-то?

И уж его-то сейчас, после того как он узнал многое недозволенное и недоступное, — уже ищут. Роют землю так, что только успевай уворачиваться, чтобы не зацепило. И кому какое дело до того, что не его искать надо, а, наоборот, разбираться в том, кто и зачем ищет именно профессора Точинова? Нет человека — нет проблемы, а он сейчас был таким взрывоопасным устройством, что его легче уничтожить, чем пытаться обезвредить. Потому сейчас он и ввинчивался в толпу, пытаясь раствориться в ней, слиться и стать незаметным. Возможно, ориентировки на него еще и не легли на стол различных начальников и командиров, иначе вряд ли он смог бы так спокойно уйти из дома. Хорошо, если так, ведь тогда шанс есть, мизерный шансик, но все-таки.

Точинов прошел мимо трех в серой форме, стоящих у эскалатора. Внутренне напрягся, понимая, что сейчас могут остановить, вальяжно сказав: гражданин, старший сержант такой-то… пройдемте. А дальше?

Обошлось, и вправду обошлось. Тот самый старший сержант, чьи лычки глаза засекли на полном автомате, лишь лениво скользнул взглядом по очередному пассажиру метрополитена, ничем особо не выделяющемуся из общей массы. Ну а что могло выделяться? Высокий мужчина чуть за пятьдесят, с возрастом ставший немного массивным, с залысинами, в очках. Обыкновенная серая куртка, удобные брюки с большими накладными карманами, ботинки непонятного стиля «кежуал». С собой никакой клади, в которой можно было бы заподозрить хранилище самопального взрывного устройства: ни пакета, ни рюкзака, ни даже маленькой сумки на ремне через плечо, которые стали даже популярнее анекдотичных борсеток. Кутка нараспашку, и под ней не виднеется ни проводов, ни пояса с взрывчаткой. Лицо обычное, славянское, с небольшими усами, нос без каких-либо признаков того, что позволило бы отнести к «лицам кавказской национальности». Правильно, чего в таком подозрительного? Инженер, айтишник на небольшой начальствующей должности, экспедитор… да кто угодно. Знали бы они, что:

Сутки назад:

— Профессор Российской академии наук, лауреат Государственной премии…

Точинов, так же как и все соседи, хлопал в ладоши, глядя на очередного премианта, проходившего по ковровой дорожке в сторону невысокого и скромного человека в идеально пошитом костюме. Выходя из приоткрываемых гвардейцами высоких, украшенных позолотой и лепниной дверей, каждый из награждаемых делал одно и то же действие: сначала чуть озирался, заметно волнуясь, потом, торжественно и не спеша, шел вперед, совершая небольшой поворот через пару метров. И тут, после того как в поле их зрения появлялась невысокая подтянутая фигура в серо-голубом, шаг сам собой становился быстрее, и человек даже чуть наклонялся вперед, всем видом показывая, что да, вот он, нынешний гослауреат, весь спешит и торопится, чуть не падает. Что поделаешь, любят в России-матушке царя-батюшку, как его ни назови. И награды из рук САМОГО получать всем хочется.

Сам профессор ничего не имел ни против наград, ни против лауреатов. Не говоря уже про человека в сером, с голубыми искорками, костюме, которого считал тем, кто смог удержать весь вновь накопленный потенциал страны после очередного искусственного кризиса. Да что там говорить, и наградами своими, полученными от него же, страх как гордился. Другое дело, что ни несколько орденов, ни саму процедуру назвать официальными было нельзя. Скорее всего, именно поэтому поведение лауреатов вызывало у него внутреннюю усмешку. Ведь изобретение нового стандарта мобильной видеосвязи никак не может быть важнее того, что делал их НИИ. Пусть что-то новое и принесет кучу бабок, но все равно в конечном результате все они пойдут в ту структуру, в которой работает Точинов. Щит и меч страны, вот что важно…

Церемония была, как обычно, долгой, даже ладони устали от постоянных оваций в честь новых Ломоносовых и Кулибиных. Точинов неоднократно успел пожалеть о том, что вообще поддался на уговоры своего директора, которому вступило в голову отправить его в числе пятерых приглашенных. Какого черта он тут забыл?

Уже после торжественных фанфар и поздравлений, на фуршете, стало еще скучнее. Пара услышанных разговоров, несколько вскользь брошенных кем-то фраз давили на его очень сильную психику. Давили своей бесплодностью, серостью и однообразностью. Деньги, отдых, инвестиции, яхты, автомобили. И это те, кого страна считает элитой?!! Радовали коллеги ученые, небольшое количество военных, медиков и преподавателей, которые, это было заметно, любили свое дело. Даже захотелось остановиться, перекинуться парой слов вон с теми тремя, которые сейчас ожесточенно спорят о спорадичности вновь создаваемых трансгенных цепочек… но нельзя. Подписку никто не заставлял давать, сам аккуратно и красиво везде расписался, на свою умную голову.

Он уже подумывал о том, насколько будет невежливо уйти оттуда, куда многие просто мечтают попасть, когда сзади его цепко взяли за локоть.

— Меня сейчас не заметно, так что сделай вид, что просто задумался. У тебя в правом кармане флеш-карта. Уходи с приема минут через пятнадцать, когда основная часть приглашенных двинется к выходу. Обязательно посмотри сразу же, как приедешь домой, и действуй, быстро действуй. Я уже ничем не смогу помочь, так как меня, скорее всего, возьмут прямо здесь. Лось, это нужно остановить…

Точинов почесал по старой привычке лоб. Каждый раз, когда он задумывался, рука сама тянулась туда. Поправил очки и лишь потом оглянулся, осторожно, так, чтобы со стороны казалось, будто его интересует только официант с подносом. Взял вытянутый фужер на тонюсенькой ножке, отпил и пошел в сторону собственного директора, куртуазно беседующего с представителями министерства обороны, курирующими деятельность института.

Шампанское, золотистый брют с крохотными пузырьками, наверняка было прекрасно. А каким еще может быть шампанское, подаваемое здесь? Но вкуса Точинов не почувствовал, мысли были далеко от ощущений, передаваемых вкусовыми рецепторами. Серега, один из тех трех, что знали его как Лося тогда, в веселые и разухабистые студенческие двухтысячные. Не узнать его голос он не мог, хотя видел его в последний раз очень давно. И сейчас Точинов был не на шутку встревожен, хотя… это было неправильное определение. Испуган, именно так.

Серега, как и Лось, работал в одном из таких же закрытых институтов. Специализации у них всегда считались в чем-то схожими, но в чем-то абсолютно разными. А вот совершенно общего было совсем немного, вернее, общим являлось исследование лишь в одной теме. Той самой, что напрямую касалась его, Точинова, падения и невыездного положения… Тема эта была — Район.

Когда основная толпа гостей двинулась к выходу, в голове профессора уже на полную мощность работал его личный суперкомпьютер. Вариантов, которые просчитывались, было совсем немного, и оставалось лишь добраться до дома и получить подтверждение одного из них. Шеф несколько раз покосился на него, когда они ехали в директорском автомобиле по никогда не спящему городу. Возможно, даже хотел спросить — в чем дело, так как обмануть его было сложно. Но так и не спросил.

Дождавшись, когда шаги сопровождающего до двери охранника стихнут, Точинов, не снимая обуви, прошел на кухню. Квартира была большой, уж на что, а на это Институт не поскупился. Но работать в своем кабинете, таком просторном и вроде бы удобном, он не любил. Ему хватало ноута на кухонном столе, здесь было уютнее, что ли. Кофеварка под рукой, постоянно готовая к работе. Холодильник, в котором всегда стояла бутылка молока и на тарелке лежала постоянно успевавшая чуть заветриться нарезка из сырокопченой колбасы и сыра. Пепельница и несколько открытых пачек сигарет. Курил он много и здесь же, не утруждая себя походами на лоджию, в подъезд или в туалет. Смысл, когда ты живешь один и вытяжка на кухне работает прекрасно?

Бук ожил, засветившись дисплеем. Флешка вошла в разъем, Точинов щелкнул мышкой, заставляя открыться сразу, а не ждать автозапуска. Когда мелькнуло красное окошечко и мелодичный женский голос неожиданно запросил пароль для входа, сомневался он недолго. Общее, по-настоящему общее, у них с Сергеем было одно.