Читаем без скачивания Обережье начальное - Александр Шевцов (Андреев

Честно говоря, обереги «Не грусти» имеет право делать только человек, который принял смерть или хотя бы помнит о ней в те мгновения, когда его делает. Не грустить из-за этой жизни можно лишь оттуда…

Но в сторону, не грустите, нам еще слишком много надо сделать и даже кое-чему научиться, хотя вы и так всезнайки и савасамы! Что такое савасам? Ну, вы даете! Все знаете сами и не знаете, как великий дедушка Ду-Ду отвечал в детстве всем этим противным взрослым, которые пытались учить его уму-разуму?! Дедушка отвечал им всем: Слава сам! А у него получалось: Савасам! Он и до сих пор так всем отвечает, только еще мудренее, почему его уже совсем никто не понимает. Но о дедушке Ду-Ду — в других сказках, сейчас я рассказываю вам об оберегах.

Так вот, возвращаясь к «Инструкции по использованию оберегов», скажите, что нарушила моя птичка? Помните, как в сказке девочка обращается с куколкой-оберегом? Она ее прячет. Оберег помощи должен быть закрыт от чужих глаз. И когда его случайно находит кто-то чужой, оберег прикидывается безделушкой, да-да, конечно, мои умники, вы верно поняли, что эту способность в оберег тоже надо заложить, иначе он превратится в механическую игрушку без мозгов! Но об этом потом. Сейчас важно понять одно: ты не должен показывать оберег другим, потому что когда это делаешь ты, он не совсем волен скрыть свою суть и вынужден выдержать внутреннюю борьбу, чтобы сохранить свою силу и не раздать ее чужим людям.

Если оберег сделан верно, то он как бы уходит внутрь себя, прячется, закрываясь дополнительным слоем защиты. И вот моя птичка показала оберег подружкам. Подружки, конечно, были рады, потому что обереги кажутся гораздо симпатичнее, чем в точности такие же игрушки. Ведь в них есть искорка духа, и это манит. Но оберег делал я, старый скоморох, а я делаю только верные обереги с большим сроком годности и искоркой ума. Фирма веников не вяжет, простите… но должны же вы ценить то, что я могу, а без легких намеков… ну, в общем, кусочек саморекламы не мешал еще ни одному колдуну или чародею.

Итак, птичка нарушила первое правило дружбы с оберегом, и оберег ушел в глубину. Что теперь делать? Придется поработать над собой. Придется кое-чему поучиться. Вот такая хитрость, чтобы заманить вас всех в самопознание. Вы все имеете способность проникать в иные пространства сознания, но, поскольку она вам не нужна в обыденной жизни, вы о ней часто даже не подозреваете. Хотя еще чаще используете ее, чтобы портить жизнь своим близким. Вот вам случай, когда надо использовать ее так, как это вам пригодится однажды на Том пути…

Что же сделать, чтобы оберег снова заработал? Честно признаюсь, по-прежнему он уже никогда не заработает. Некоторые наши поступки безвозвратны. Это как сорвать розу, а потом пытаться ее приживить. Тут уж никакая жалость или чувство раскаяния и бессмысленности содеянного не помогут. Но зато можно научиться получать свою помощь. Вспоминайте, что делает девочка, когда ей нужна помощь куколки. Кстати, то же самое делает и злая царица, когда хочет, чтобы зеркальце рассказало ей о том, кто на свете всех милее, всех румяней и, кажется, белее. С оберегом надо поговорить.

Надо остаться с ним наедине, прижать его к сердцу и попросить поговорить с тобой. И если ты правильно прижал его к сердцу, и если ты прижал его к правильному сердцу, и если ты правильно попросил его правильным сердцем, обережек вдруг проснется и скажет тебе:

— Не грусти!

Мир меняется. Мне печально

Миры такие разные, они меняются от мира к миру. И в некоторых из них жить очень, очень трудно. Для этого приходится трудиться. О, вы можете спросить, а как же еще? Это значит, вы уже очень много забыли.

В некоторых мирах можно жить, как птички. И я очень люблю встречать птах в ваших мирах, мне все время кажется, что они еще помнят что-то об ином…

К сожалению состояние это непрочно и с годами проходит. Поэтому я всегда стараюсь сделать что-нибудь такое, чтобы продлить его.

Например, дарю птичкам обереги или рассказываю сказки, которые останутся с ними на всю жизнь. Ведь птичкам нужно будет что-то рассказывать своим детям, пока те еще будут помнить, и для этого не придумаешь ничего лучше сказки.

Но я постоянно пропускаю тот миг, когда птички еще порхают, но уже избрали стать чем-то иным. А это опасно—напоминать бывшей птичке о том, что она предала что-то святое в себе, например, способность летать. За одно это скомороха можно убить!

Как убивают скоморохов? Я всего лишь написал всем моим знакомым птичкам про обереги… Нет, это, конечно, не совсем так. Я хотел написать учебник чародейства для самых маленьких. Наверное, это очень большое преступление в этом вашем современном мире. Меня тут же наказали. Мир изменился, в нем не должно быть чародейства, не должно быть волшебства. Наказывают сами люди, они не хотят этого… Они отказываются слушать сказки и делают вид, что обереги — это не просто глупость, а даже помеха в их битве за настоящую жизнь.

Вот так их и убивают. Почти все мои знакомые птахи, как только почувствовали, что это сказка про то, как они обещали летать, дружно отвернулись от меня и перестали замечать, что в их мире есть этот неприличный чудак…

К счастью, миры меняются не только в эту сторону. Помните, в старину в сказках все было просто: старшие сестры или дочери были глупы и злы, а младшая — умницей и любимой. А сейчас все наоборот. Я писал эту сказку про обереги для своих птах, но младшие оказались злыми и неумными. Они не заметили ее, как когда-то не замечали аленький цветок. И даже хуже, за то, что я ее написал, они начали крушить все вокруг, стали изводить саму сказку, которую я для них и вас создавал… И я понял, что делаю что-то очень неверное, что-то такое, что очень помешает им жить в этом изменившемся мире.

Но потом старшая из птичек прислала мне весточку издалека, и я понял, что мир всего лишь обратился наничь и течет в обратную сторону. Теперь младшие являются старшими, а я не там искал и не туда смотрел…

«Я перечитываю и плачу. Я почему-то чувствую эту сказку очень хрупкой вещью. И мне хорошо, когда я ее читаю. Я ее перечитываю уже третий раз, и она не становится от этого скучнее. Она все больше захватывает.

Когдая читала ее в первый раз, мне было просто интересно, и я слушала ее как сказку. Второй — я удивлялась, что это все есть и живет. А сейчас перечитываю, и мне кажется, что это учебник чародея— ты рассказываешь, как сделать колдовскую вещь. И я хочу этому научиться: взять крючок, который цепляет чужие взгляды, взять глаз, которые наблюдает за хозяйкой, положить туда привязанность к своей хозяйке и способность превращаться в пустую безделушку в руках чужака… Как? Как все это сделать? Я даже не спрашиваю, как это возможно. Я знаю, что это возможно, я вижу, что это работает. Но как это сделать?»

После того, как все птички сказали мне свое: Фи! — вспорхнули и улетели на другое дерево, я понял, что не нужен, и не хотел продолжать свой рассказ. Я даже немного болел. Но эта весточка спасла меня.

Все-таки кому-то еще нужно знать, как делать обереги. Может быть, мир не погиб окончательно и его еще можно сберечь!

Я напишу, как делать крючок, как создавать глазки, как вкладывать привязанность. Все этот очень-очень просто, да вы и умеете… Вот только у вас не получается. Почему? Потому же, почему у меня сейчас не получается писать об этом. Я еще не выздоровел и мне печально, а душа моя опустошена…

Поймите это как первый урок: нельзя браться за создание оберега в таком состоянии, когда ты не чувствуешь, что душа твоя поет. А поет она тогда, когда твое чародейство нужно другому человеку или другим людям, если ты пишешь книгу.

Я мог бы сейчас сделать оберег, это не сложно. Но я не могу научить этому, потому что такой учебник—это тоже оберег, но гораздо, гораздо более мощный. Почти как куколка у той девочки. А в чем-то даже мощнее. Его нельзя отдавать людям, которые не впустят в душу заботу о других душах. Его нельзя писать, если душа опустошена…

Я должен подождать с продолжением, пока моя душа наполнится любовью. И вы возьмите этот урок: нельзя делать оберег, если ты не любишь того, кому его делаешь. Или кому его пишешь…

Крючочки…

Чародейство—такая простая и сложная вещь. Чародейство проще всего сломать, когда оно еще не завершено. И люди современности знают, как это делать. Наверное, они всегда это знали, во все времена, но я это забыл. Я помню, как делать обереги, но я забыл, какими были люди раньше… Я постоянно это забываю, любопытно, почему? Наверное, потому, что это бесполезно помнить, как ссадины, которые неизбежно остаются, когда собираешь терновый цвет, или как укусы комаров, когда хочешь не пропустить первую утреннюю поклевку…