Читаем без скачивания Месяц без богов - Марина Бочарова

– Пёс на меня набросился! – закричал он ещё издалека, – посмотрите на руку!

С его костлявого запястья капала кровь и виднелся след от пары клыков.

Седой Гейр хотел побить Игли, сила была ещё при нём. Но Бьёрн остановил его, сказал, что дома решит, что с ним делать. И слово сдержал.

Вечером того же дня Бьёрн собрал всю семью у очага и весьма просто сказал, что Игли больше здесь не место. И утром он должен уйти. Бьярка стала сыпать упреками на мужа и Ульва, проклинать ту чёрную собаку… Муж с силой ударил кулаком по столу, жена замолкла и тихо ушла к своей кровати. Их сын слушал молча, глазами лишь показывая радость от решения отца.

Игли ушёл из дома на рассвете, пока все спали, взяв только свои вещи. Как только он переступил порог, проснулся Ульв и сел на свою кровать. Вот и нет больше у него братца, нет больше этого чудовища. Неужели теперь они будут жить мирно? Вот только бы маму успокоить… Но эти простые мысли остановились от слабого взвизга.

– Большеглазка, – проговорил он тихо, и босиком вышел во двор. На крепком буке вздрагивала от судорог собака, привязанная к ветке за шею. Ульв, в несколько прыжков подлетев к ней, руками порвал некрепкую веревку и взял Большеглазку на руки. Она стала поскуливать и лизать ему руки.

– Оставили тебя боги, – говорил дороге за оградой Ульв, будто там стоял Игли, – и давно.

Исчез из дома чудовищный приёмыш, потекли дни без него. Бьярка отревела своё, обвиняя отца и сына в ненависти и наговорах на Игли, но постепенно успокоилась и стала снова доброй хозяйкой. Ульв построил себе лодку и теперь только над водой давал памяти показать лицо «братца». Бьёрн не вспоминал о нём, но только до следующего лета.

В дождливый день отправился он в деревню к востоку отсюда по своим делам. Размокшая дорога – не лучшая попутчица. Раз Бьёрн упал в грязь, споткнувшись на ровном, но скользком месте. Раз прятался под придорожными нависшими глыбами от ливня… Так добрёл он до села, что лежало рядом с фьордом и пеликаньими горами. В маленькой местной таверне Бьёрн обсох, отдохнул и наслушался свежих сплетен от бородатого хозяина. Сделав нужные дела и купив кое-чего для дома у местных крестьян, он покинул свою комнатушку на рассвете.

Бьёрн отворил тяжёлую входную дверь и слегка поёжился. От мокрой земли шел туман, густой, поднимающийся до верхушки орешника у дороги. Будто колдуном напущенный туман.

Вдруг вдали на дороге появились паучьи лапки. Тела не было видно в тумане. Бьёрн остолбенел, но быстро увидел, что это бежит человек и несуразно размахивает руками. Рыбак всмотрелся внимательней – Игли! А за ним гнался огромный пёс со светящимися глазами.

Собака-призрак схватила его за ноги и повалила вниз, в туман. Рядом появились ещё несколько парных искрящихся точек. Вопль на мгновение вырвался из глотки человека, но тут же исчез, будто собаки растерзали этот звук.

Бьёрн забежал обратно на крыльцо таверны, спрятавшись за колонной из толстого дуба, что подпирала навес. Через пару секунд мимо него проскакал всадник-дух на чёрном коне со своими собаками. Расшитый золотом плащ висел на плечах господина, меховая шапка закрывала лоб, медальоны и меч на поясе шевелились от бега лошади. И Бьёрну вдруг стало жутко именно оттого, что звук шел только от копыт. Всадник пронёсся и сгинул, наступив на первый лучик восходящего солнца.

Рыбак же, смахнув с себя оцепенение, забежал в таверну. Хозяин там возился у очага… Все, кто проснулся в это время, побежали к дороге, где лежал мертвец. Даже в разорванном теле и покусанном лице они узнали Игли.

– Вот и попался, – довольно сказал один человек, – давно ловили!

– А что он сделал? – спросил Бьёрн.

Игли взяли за руки и за ноги пара мужчин, и понесли в сторону, а хозяин трактира стал рассказывать о нём:

– Мать и отец его были людьми хорошими. Их уважали. Но мальчишка рос странным. Уродился он такой. Собак любил вешать. Пару раз его сильно били за это… А в одну ночь он повесил своих родителей. Сам это видел! Да, вот так, выхожу от друга и вижу – веревку тянет на огромном дереве, что во дворе у них росло. А на петле уже отец болтается. Он не был тяжёлым, и мальчишке это удалось. Потом и мать туда же. Но тут появилась огромная собака из свиты ярла и погналась за ним. Он то и убежал в море, так и спасся. Пару лет не видели, а вот недавно нашли пару повешенных собак в лесу. И сразу поняли, что Игли вернулся.

– А что за ярлова собака? Усадьбы я у вас не видел.

– Эх! Как же! Вон, видишь на холме горелое место? Там она стояла. Да только лет двадцать назад сгорела. Дети ярловы новую отстроили, в другом месте. А старик стал призраком и иногда со своими псами разъезжает здесь. Они у него как на подбор были чёрные и огромные. Так, если такой пёс явится перед человеком, то ему ждать беды.

– И неужели призрак хотел наказать Игли? – любопытство Бьёрна разгоралось.

– Конечно! Незадолго до убийства его семьи в моей таверне остановился книжник. Богатый и неразговорчивый. Но как-то я увидел, что он шепчется с Игли. После этого мальчишка стал вешать собак возле усадьбы, дразнить дух ярла. А тот стал его гонять собаками. Вот и догнал наконец-то.

«Поверит ли моя Бьярка в эту историю?» – подумал про себя Бьёрн.

Плакальщица

В ночной мгле не было видно ни селения, ни даже маленького огонька одинокого дома. Густел лес у пустыря, казалось, что это он съел весь свет от окон. Проглотил он и многие звуки, оставив лишь ночных хищных птиц. Но вдруг раздались шаги – лес сжался кошкой, стал вслушиваться, смотреть. Мимо шёл молодой парень в льняной белой рубахе и синем жилете, в стоптанных кожаных сапогах и с сумкой на плече, набитой сухарями. Невидимая дорожка и безлунное небо в тучах, бедное звездами, вывели его к пустырю.

Лежало тут давно позабытое кладбище. Чернели силуэты деревянных крестов, от которых веяло гнилью. Перекрестившись, парень пошел мимо них, со страхом и любопытством смотря в сторону могил. Тут он услышал всхлипывания и подвывания. Так сетуют на жизнь обиженные люди, отчаявшиеся обрести покой.

– Кто плачет здесь? – громко спросил парень. Он звука собственного голоса ему стало не так страшно.

Недалеко от него, у могил, возникла белая тень, на которой проступало лицо, прикрытое руками.

– Ах, помоги мне, – простонал призрак.

– Что стало с тобой? – участливо спросил парень.

– Убил меня тут жених. Сразу после свадьбы. Высадил меня с саней, ножом грудь вспорол и с приданым уехал. Вот у берёзы мои кости. Похорони их.

И с этими словами дева-тень стала отдаляться, зовя за собой. Парень подошёл к старой берёзе, у которой остановился призрак. Лежали среди кряжистых корней старые кости.

– Утром сделаю, о чём просишь ты, – сказал он.

Девушка вздрогнула, предвкушая радость, и растаяла во мгле. А путник отошёл в сторону и лёг на землю, положив сумку под голову вместо подушки.

Утро разбудило его яркой умытой зарёй. Прикинулся приветливым лес, выпустил птиц щебетать, выгнал пару зайцев к дороге. Парень поднялся, отряхнулся и направился к березе. Обветренные жёлтые кости лежали среди корней. В глазницах черепа проросла трава, по рёбрам ползали муравьи. Пожалел в сердце парень несчастную, да осмотрелся. Недалеко была яма, будто забытая пустая могила. В неё путник и сложил скелет, присыпал землёй, да перекрестил напоследок.

– Покойся с миром, дева, – промолвил он, – грустна была твоя жизнь. Теперь отдыхай.

Так сказал он, и прочь пошёл. А за погостом лежало село. Большое, с широкими улицами, шумным рынком, высокими кольями стен вокруг домов. Сердце путника наполнилось радостью, которая вытолкнула из него память о ночи. Будто и не было никогда вытьянки, как тут называли духов-плакальщиков.

Весьма быстро найдя рынок, парень стал спрашивать, не нужны ли кому работники.

– Мне нужен работник, – сказал один купец, торговавший тканями, – на хозяйство.

Парень осмотрел его, решая, наниматься ли к нему. Ведь он повидал много купцов. Этот был сухопарым, невысоким, с осанистой спиной, умными и хитрыми глазами, какие бывают у людей, что заплатят за работу сполна, но спустят три шкуры за тунеядство и ошибки.

– Пойду к тебе работать. Меня Демьяном зовут, – ответил новый работник.

– А меня Архип Кондратьич, – приветливо говорил купец, скаля чёрные зубы, верный простонародный признак богатства и сытой жизни.

Купец, оставив своего помощника в лавке, отвёл Демьяна к себе на двор. Дом его был с коньком и красным углом, из добротного сруба, но без украшений, какие обычно бывают на ставнях и окнах. Обычный дом с двором и хозяйством. А в хозяйстве кудахтали куры, лаял лохматый пёс-охранник, хрюкал толстый поросёнок, заливисто кричал огромный хвостатый петух. Демьяну отвели маленькую комнату под лестницей на второй этаж, которой ему вполне хватило. В соседней комнатушке жила кухарка, очень любившая пироги, и тот самый помощник купца, хитрый и вёрткий мужик, живущий в комнате на втором этаже. На плечи нового работника легла забота о живности и мужская работа по дому.