Читаем без скачивания Запретный плод - Лорел Гамильтон

– Почему ты не хочешь нам помочь?

– Вилли, у меня клиент. Прости, что не смогла быть полезной.

– Не захотела.

– Считай как хочешь. – Я вышла из-за стола, намереваясь проводить его к двери.

Он двинулся с текучей быстротой, которой у Вилли не было никогда, но я это увидела и оказалась на шаг от его вытянутой руки.

– Эти фокусы показывай девицам, Вилли.

– Ты видела мое движение?

– Видела. И слышала. Вилли, ты очень недавно умер. Вампир ты или нет, а тебе учиться еще и учиться.

Он нахмурился, так и не опустив до конца протянутую руку.

– Может, и так, только ни один человек не успел бы так отступить.

Он шагнул ко мне, едва не задевая своей курткой. На таком близком расстоянии мы с ним были почти одного роста – низкого, и его глаза были точно на уровне моих. Я старательно смотрела в его плечо.

Мне приходилось держаться изо всех сил, чтобы не отступить. Но черт возьми, нежить он или нет, а это всего лишь Вилли Мак-Кой, и такого удовольствия я ему не доставлю.

– Ты не человек, – сказал он. – Не больше, чем я.

Я двинулась к двери. Я отступила не от него – я пошла открывать дверь. И пыталась убедить текущий по спине холодный пот, что это совсем другое дело. Ни его, ни сосущую тяжесть под ложечкой обмануть не удалось.

– Мне действительно пора идти. Спасибо вам, что обратились в «Аниматор Инкорпорейтед».

Я выдала ему лучшую свою профессиональную улыбку, бессмысленную, как электрическая лампочка, и такую же сияющую.

В дверях он остановился.

– Так ты не будешь на нас работать? Мне надо что-то сказать, когда я отсюда вернусь.

Не знаю точно, но кажется, в его голосе слышалось что-то вроде страха. Влетит ему за неудачу? Это было глупо, я знаю, но во мне шевельнулось сочувствие. Да, он был нежитью, но вот он стоял тут и глядел на меня, и это был тот же Вилли с цветастыми куртками и беспокойными ручками.

– Ты им скажи, кто бы они ни были, что я не работаю на вампиров.

– Железное правило? – Снова это прозвучало вопросом.

– Железобетонное.

Что-то мелькнуло в его лице, проглянул на миг прежний Вилли. Это была почти что жалость.

– Жаль, что ты это сказала, Анита. Они не любят, когда им говорят «нет».

– Кажется, ты засиделся в гостях, Вилли. Я не люблю, когда мне угрожают.

– Это не угроза, Анита. Это правда.

Он поправил галстук, любовно погладив новую золотую булавку, расправил плечи и вышел.

Я закрыла за ним дверь и прислонилась к ней. Колени подкашивались. Но времени сидеть и трястись не было. Миссис Грандик наверняка уже на кладбище. Там она стоит с черной сумочкой и взрослыми сыновьями, ожидая, пока я подниму ее мужа из мертвых. Дело было в загадке двух разных завещаний. Тут либо годы судебных издержек и споров, либо поднять Альберта Грандика из мертвых и спросить.

Все, что нужно, было у меня в машине, даже цыплята. Вытащив из-за пазухи крест, я выставила его на кофту на всеобщее обозрение. Было у меня несколько пистолетов, и обращаться с ними я тоже умела. В столе у меня лежал девятимиллиметровый браунинг. Весил он фунта два с полной обоймой пуль в серебряной оболочке. Серебро вампира не убивает, но обескураживает. Раны от серебра у них заживают медленно, почти как у людей. Вытерев потные ладони о юбку, я вышла.

Крейг, наш ночной секретарь, яростно что-то стучал на клавиатуре компьютера. Глаза его полезли на лоб, когда я прошла по толстому ковру. Может быть, из-за болтающегося на длинной цепи креста у меня на шее или из-за выставленного на всеобщее обозрение револьвера. Но он ни о том, ни о другом слова не сказал. Соображает.

Поверх всего этого я натянула свой любимый вельветовый жакет. Пистолет из-под него все же выпирал, но не слишком. Вряд ли Грандики и их адвокаты это заметят.

2

По дороге домой меня застукал восход. Терпеть их не могу. Восход – это значит я выбилась из графика и работала всю ночь напролет.

В Сент-Луисе деревьев вдоль хайвеев больше, чем в любом городе, где мне приходилось ездить. Я почти признаю, что в первых лучах рассвета деревья выглядят красиво. Почти. Моя квартира при утреннем солнце выглядит удручающе белой и жизнерадостной. Стены сливочно-белые, как во всякой квартире, которые мне доводилось видеть. Зато ковер с симпатичным серым оттенком, что куда приятнее обычного коричневого цвета собачьей шерсти.

Квартира у меня была просторная, односпаленная. Мне говорят, что из нее симпатичный вид на соседний парк. Я не проверяла. Как по мне, я вообще бы окон не делала. Эти я завесила тяжелыми шторами, превращавшими ярчайший день в прохладные сумерки.

Я включила радио, чтобы заглушить звуки от моих живущих днем соседей. Под тихую музыку Шопена меня засосал сон. Телефон зазвонил через минуту.

Минуту я лежала, ругая себя, что забыла включить автоответчик. Может, не обращать внимания? Еще через пять звонков я сдалась.

– Алло.

– Ой, простите! Я вас разбудила?

Этой женщины я не знала. Если она что-то продает, я взбешусь.

– Кто это?

Я заморгала глазами, всматриваясь в часы около кровати. Восемь. Два часа проспала всего. Уй-я!

– Я Моника Веспуччи.

Это прозвучало так, будто все объясняло. Но я ни хрена не поняла.

– Да?

Я постаралась, чтобы это звучало ободряюще и любезно. Вышло рычание.

– Э-э… гм… Я та самая Моника, что работает с Кэтрин Мейсон.

Я обхватила трубку руками и попыталась подумать. Но после двух часов сна у меня это плохо получается. Кэтрин – моя хорошая подруга, это имя я знаю. Наверное, она мне говорила об этой женщине, но хоть убей меня – не могу припомнить.

– Да, конечно, Моника. Что вы хотите? – Это прозвучало слишком грубо даже для меня. – Извините, если я не так сказала. Я только в шесть пришла с работы.

– Боже мой, значит, вы только два часа спали? Вы, наверное, убить меня готовы?

На этот вопрос я не ответила – не люблю врать.

– Моника, вы что-то хотели?

– Ну, в общем, да. Я тут устраиваю девичник-сюрприз для Кэтрин. Вы знаете, что она через месяц идет замуж?

Я кивнула; сообразила, что она меня не видит, и промямлила:

– Я приглашена на свадьбу.

– Ну конечно, я знаю. Подружкам невесты полагаются красивые платья, правда?

На самом деле мне меньше всего на свете хотелось выбрасывать сто двадцать долларов на официальное розовое платье с пышными рукавами, но замуж выходила Кэтрин.

– Так что там с девичником?

– Ой, я опять начала болтать, а вам же так спать хочется!

Я подумала: если на нее заорать, это ускорит дело? Вряд ли; скорее она заревет.

– Моника, скажите, будьте добры, чего вы хотите?

– Ну, я понимаю, что говорю слишком поздно, но все как-то забывала. Я хотела вам еще неделю назад позвонить, но все не собралась.