Читаем без скачивания Крупная дичь - Т. Корагессан Бойл

Он хотел прикрикнуть своим знаменитым властным басом, от которого трусливо разбегались подчиненные и втягивали голову в плечи конкуренты: «А ну заткнулись все, живо!» — но передумал, сдержался. Не испортят они ему праздник, дудки.

Перевалило за полдень. Солнце висело, похожее на яичный желток в чашке. Термометр в сарайчике для корма переполз за сто пятнадцать по Фаренгейту, все вокруг застыло, только стервятники вяло парили в застиранном небе. Мир погрузился в спячку. Бодрствовал лишь Бернард Паф. Он бесился. Бендеры должны были прибыть в десять, а уже четверть третьего. Эспи-ноза выпустил из загонов антилоп и газелей в девять, к полудню они совсем скисли от жары, пришлось загонять их обратно. Жирафы успели разбрестись, а слониха, привязанная к дубу, загримированному под зонтичное дерево, стала похожа на пыльный тайваньский саквояж, брошенный в зале ожидания за ненадобностью.

Бернард томился на самом солнцепеке, посреди выжженного двора, то и дело поглядывая на заросли слоновой травы и африканского кустарника, специально посаженные камуфлировать нефтенасос (если знать, что к чему, можно было, присмотревшись получше, заметить ритмичные покачивания стальной руки: вверх-вниз, вверх-вниз). Полная безнадега, думал Паф. Столько деньжищ убухано, а все впустую. Чертово заведение похоже на цирковой табор, на разбомбленный зоопарк, на дотла сожженную солнцем бывшую миндальную плантацию в юго-восточном углу Сан-Хоакинской долины (последнее в точности соответствовало действительности). Как отнесутся ко всему этому Бендеры? Особенно если учесть, что они заплатили вперед по шесть сотен в день плюс за каждый выстрел отдельно — от тысячи за газель до двенадцати тысяч за льва, а на слона особая такса «в случае обнаружения». Торговцы недвижимостью, бывало, взбрыкивали, а бизнес в последнее время идет не сказать чтобы очень гладко.

Стервятники все водили по небу свой хоровод. Бернард обливался потом. Солнце буквально выпихивало его из двора к прохладной кухне, где в высоком стакане ждала вода с раствором хинина (малярийных комаров в радиусе тысячи миль не водилось, и хинин Паф пил исключительно эффектности ради). Он уже приготовился капитулировать, но тут вдали вспыхнуло пятнышко отраженного ветровым стеклом луча, и на горизонте показалась машина Бендеров.

— Роланд! — заорал Паф, и бренная его плоть вся разом пришла в движение. — Мартышек на деревья! И попугаев, попугаев не забудь!

Рысцой он протрюхал через пыльный двор к распластавшейся под зонтичным дубом слонихе. Трясущимися руками отцепил повод, очень переживая, сообразит ли Роланд расшевелить львов и гиен на предмет шумовых эффектов. Внезапно слониха поднялась на ноги, оглушительно фыркнула и даже попыталась протрубить, правда, довольно хило.

Уф, уже лучше. По крайней мере, не придется ее стрекалом тыкать. Бернард любовно посмотрел на старушку. Надо же, жив еще актерский дух. А может, просто старческий маразм начался. Один Бог знает, сколько ей годков. Достоверно известно лишь, что в течение тридцати восьми лет она верой и правдой служила в цирке «Братья Ринглинг», потом в «Барнум и Бейли». Тогда ее звали Бесси-Би, а на арене она отзывалась (если показать стрекало) на сценическое имя Шамба.

Паф покосился в сторону дороги. В облаке пыли уже можно было различить силуэт белого «ягуара». С визгом из клеток сыпанули мартышки, резво заскакали по веткам, и Бернард немного успокоился. Порепетировал улыбку: красные щеки, длинные зубы. Поправил пояс из леопардовой шкуры, чуть сдвинул пробковый шлем и отправился встречать гостей.

К тому моменту когда Бендеры подрулили к веранде, попугаи успели обосноваться на ветках, марабу деловито клевал разбросанную в грязи требуху, а львы кровожадно порыкивали из своих упрятанных подальше за дом клеток. Роланд наспех расправил складки своего туземного одеяния (национальный наряд племени масаи), нацепил на шею ожерелье из львиных зубов и бросился открывать дверцу «ягуара». Бесси-Би тем временем держалась « неподалеку — помахивала ушами, пофыркивала хоботом, вздымая тучи пыли. — Мистер Бендер! — возопил Паф, протягивая руку мужчине лет сорока пяти в темных очках. — Добро пожаловать в Африку.

Майк выпрыгнул из машины с нетерпеливостью мальчишки, наконец-то попавшего в зоопарк. Высокий, загорелый, поджарый, он на миг замер, задохнувшись от зноя, а Бернард подумал: и чего это все они непременно хотят выглядеть, как профессиональные теннисисты? Майк энергично потряс Пафу руку и разразился длиннющими извинениями, ежесекундно дергая себя за ухо, подпрыгивая на месте, строя гримасы и т.д.:

— Извини, Бернард, мы припозднились, это все моя жена — кстати, познакомься, это моя жена, — так вот, она хотела купить пару пленок, а в результате мы закупили чуть ли не весь товар в магазине «Рейносо» в Бейкерсфилде — знаешь, где фотоаппараты продают и все такое, — там совершенно потрясные цены. Уж можешь мне поверить — просто невероятные. А, чего там, все равно пора было новую видеокамеру покупать, тут ведь столько всякого-разного. — Он обвел жестом дом, пристройки, слониху, обезьян на деревьях, выжженную солнцем равнину.

Бернард улыбался, кивал, поддакивал, но на полном автопилоте — переключил внимание на миссис Бендер, которую Роланд почтительно извлекал из противоположной дверцы. Миссис Бендер вскинула белые тонкие руки, поправила прическу и водрузила на нос солнечные очки. Бернард приветствовал ее с чистейшим колониально-британским прононсом {хотя кроме крови предков в нем не было ничего английского, и он в жизни не покидал пределов американского Запада). Понятно, подумал он, вторая жена. Николь неопределенно улыбнулась, чуть надув губки.

— Да-да, разумеется, — пробормотал Бернард в ответ на какое-то очередное идиотское замечание торговца недвижимостью. Водянисто-голубые глаза Пафа нацелились на дочку. Смуглая, черноволосая — прямо индианка. Сразу видно, проблем с ней не оберешься. Такие самоутверждаются, делая всем гадости.

Николь Бендер оценивающе осмотрела охотника с головы до ног, протянула пальчики, и Бернард ринулся в обход капота — совать пятерню.

— Несносная погодка, — сказал он, очень довольный тем, что так кстати ввернул истинно британскую реплику.

Он предложил даме руку и повел ее по широкой лестнице в дом, а муж остался выгружать ружья. Дочурка вертелась возле папаши и уже канючила мерзким, сварливым голоском.

— Да нет, Майк, я этого не говорила! Ты меня совсем не слушаешь. Я сказала, что газели — это очень мило, для кабинета будет в самый раз, но я хочу что-нибудь большое для холла и еще зебр штуки три: две для гостиной и одну для солярия. Там такая жуткая стена возле бара, надо ее чем-то закрыть.

Майк Бендер досасывал четвертый джин с тоником. Возбуждение после первой удачной охоты тускнело, вытесняемое злостью, — да заткнется Ник-ки когда-нибудь или нет? Хоть секунду бы помолчала. Начала нудить с самой первой минуты, едва они успели переодеться и выйти в саванну или, может, вельдт — как он тут называется? Майк с двухсот шагов классным выстрелом уложил газель, та еще об землю брякнуться не успела, а жена уже завела: ох! ах! (можно подумать, ее с толчка спугнули), да какая она крошечная, прямо кролик с рогами, и все такое. Выпендривалась перед Пафом и этим туземцем, который таскает ружья и свежует добычу.

Вот и сейчас великий белый охотник сюсюкал с ней, навалившись на край стола брюхом, затянутым в защитного цвета рубашку (этот его липовый британский акцент — прямо пародия какая-то, ей-богу):

— Миссис Бендер, Николь. — Промокнул багровую, как содранная мозоль, рожу большим клетчатым платком. — Утром, по холодку, пойдем на зебр. Хотите подстрелить трех — добудем трех, никаких проблем. Захотите — возьмем четыре. Пять. Ваши пули — наши звери.

Стриженная бобриком башка качнулась в сторону Майка.

— А вечером мы с Майком пойдем на большого зверя. На царя зверей, добычу настоящих мужчин.

Бернард говорил вроде бы угодливо, как подобает зазывале, но при этом не забывал подбавить в голос мужественного металла.

Словно в ответ на его слова, откуда-то из темноты донесся гулкий рык, и Майк вдруг остро ощутил запах дикой природы, которым была пропитана ночь. Где-то там бродил лев, настоящий лев! Майк мечтал о таком еще с того самого дня, когда тетя впервые отвела его в Центральный зоопарк, и мальчонка затрепетал от первобытного ужаса, услышав рев косматых желтоглазых зверюг. И вот за окном африканская ночь, а в ней бродят хищники — большеголовые, с крепкими, толстенными шкурами. Прыг на мягких лапах, хрясь, хрумк, захрустели кости и жилы — ужасно и восхитительно. Только чего это нефтью попахивает?

— Ну как, старина? Не сдрейфишь? — ухмыльнулся Паф. Из-за его туши на Майка пялились жена и дочь, их лица были похожи на ритуальные африканские маски.

Майку Бендеру, королю Энсино, нет равных. Покупатель у него цену не собьет, продавец лишку не получит. Его контракты — как клещи, деловые проекты — как танки; бизнес крепок, как стальная гора.