Читаем без скачивания Любовь потерянных душ - Арина Ломтева

– Ничего не бойся, – прошептал он, касаясь губами её маленького уха.

– А мы не утонем? – Мышка продолжала с опаской коситься на покрытую золотистой рябью поверхность чистой прохладной воды.

– Не утонем. Такие, как мы с тобой, не тонут, не горят, и не падают, – улыбнулся он, – Если тебе страшно, смотри не под ноги, а вперёд.

А впереди разлился розовый дымчатый закат, на фоне которого, важно рассекая морскую гладь, плыл огромный корабль. Сонные после ночи чайки лениво перекликались между собой, то качаясь на волнах, то взмывая в небо, то присаживаясь на мачты и трубы корабля. Мышка сразу же узнала в нём знаменитую «Аврору».

– Интересно… «Аврора» плавает, в то время как она должна стоять на ремонте в Кронштадте.

– Она там и стоит, – загадочно улыбнулся он.

– Вижу я, как она стоит! Рассекает по морю!

– Возвращается домой с ночной прогулки, – пояснил он, – Ночью ей скучно стоять одной на морском заводе, и она пускается в самовольное плавание. Сейчас она, судя по всему, была в Швеции. Во всяком случае, возвращается оттуда…

– Чудеса! – Хмыкнула Мышка, – А если ей и днём захочется попутешествовать?

– Нельзя, – покачал головой он, – Если «Аврору» не застанут на месте, будет большой скандал. На заводе решат, что её украли.

– Как мило! «Аврора», которая гуляет сама по себе!

– Каждая вещь живёт своей жизнью, только обычные люди этого не замечают, – задумчиво сказал он.

– Наверное, мои тапки тоже живут своей жизнью. Я каждый вечер ставлю их возле кровати, а утром они оказываются у окна, – вспомнила Мышка, – Им, наверное, летать охота!

Он улыбнулся и ничего не ответил.

Через несколько мгновений Мышка увидела знакомый с детства берег Финского залива в Петергофе. Она не знала, который час, но догадывалась, что ещё очень рано, потому что туристов и отдыхающих до сих пор не было.

– Петергоф откроется только через три часа, поэтому сейчас в нашем распоряжении весь парк, – словно прочитав её мысли, пояснил он.

– Тогда нам здесь нечего делать! – Пожала плечами Мышка, – Сейчас даже фонтаны не работают!

– Ты уверена в этом? – хитро улыбнулся он и потянул её к Большому каскаду. В ту же секунду Мышка почувствовала обжигающую свежесть водяных струй фонтана «Самсон». Золото бронзовых скульптур и хрустальные водяные струи искрились, переливались, слепили глаза. Мышка была в восторге. Ей одновременно было необычно, страшно и весело. Он тоже смеялся и пытался затащить её в воду с головой.

– Что это за дурь вы тут устроили?! – Раздался вдруг у них над ухом зычный голос. Оба подняли головы вверх. Судя по всему, с ними разговаривала статуя Самсона, раздирающего пасть льва. Во всяком случае, голос исходил с её стороны.

– А что, нельзя? – Вырвалось у Мышки. Он незаметно дёрнул её за рукав, а она досадливо отмахнулась.

– Можно, конечно! Только я мог ещё три часа спать, а не развлекать вас, бездельников!

– А Вас никто не просит нас развлекать! – Снова огрызнулась Мышка, – Спите себе, сколько влезет!

– Если я буду спать, то спать здесь будут все, и чёрта с два вы попрыгаете в фонтанах! Весь парк на уши поставили! – Ревел Самсон.

– Да уж… Мы бы тоже могли постоять в тишине и довольствии… Хватит с нас невоспитанных туристов, – картинно вздохнули скульптуры Юноны, Венеры и Галатеи, а Юпитер недовольно нахмурился. Одна из бронзовых лягушек проснулась, сонно квакнула и снова заснула.

– Извините нас, пожалуйста, – Мышкин спутник густо покраснел, – Моя Мышка очень вредная, со всеми любит ссориться, но плохого не сделает.

– Ладно уж, идите… – Махнул рукой Самсон, – А я дальше буду одолевать своего Льва.

– Удивляюсь твоей способности переругаться со всеми, с кем можно и с кем невозможно, даже со скульптурами! – Вменял он Мышке, когда они спустились к водам Морского канала по направлению к заливу.

– Их никто не трогал! Пускай стоят и молчат! – В своём запальчивом духе ответила Мышка и осеклась. До неё только сейчас дошло, что она вела весьма милый диалог со скульптурами Большого каскада.

– Умничка моя… Ты ещё и не такому научишься, – опять, будто прочитав её мысли, сказал он и обнял её за плечи.

– Точно чудеса… – Пожала плечами Мышка и тут же переключилась мыслями на другое, – А я вот никогда не была в Большом дворце.

– В Большой дворец попадём в другой раз. Там сейчас идёт ремонт, и ничего, кроме пыльных чехлов и лесов, мы там не увидим.

– Ну, а в Монплезир можно попасть? Или там тоже ремонт затеяли?

– Не могу сказать… Сейчас узнаем.

В этот же миг внезапный порыв ветра отнес в сторону, и они оказались перед любимой резиденцией Петра Первого. В уютном саду, раскинувшемся перед дворцом, пышным цветом цвели красные и розовые тюльпаны и тёмно-синие ирисы. Мышка вдруг почувствовала усталость и присела на широкую зелёную изгородь из аккуратно постриженных кустов самшита. Он присел рядом с ней.

– Мыша опять хочет спать… – Он сочувственно улыбнулся и склонил её голову к себе на плечо, – Мы можем прикорнуть в Монплезире на каком-нибудь диванчике.

– Здесь тоже неплохо: солнышко, тепло… – Мышка зевнула и не заметила, как уснула. Она спала минут пять-семь, но за этот короткий промежуток успела увидеть сон, что на пересечении Марлинской и Монплезирской аллей её встречает сам Пётр Первый, она делает ему реверанс, а он добродушно ей улыбается и галантным жестом приглашает в свою любимую резиденцию, куда она так хотела попасть. Проснулась Мышка в обители Петра – дворце Монплезир, и не где-то, а в царской спальне. Спальня ей понравилась: небольшая комната в спокойных зеленоватых тонах, с высоким лепным и расписным потолком, с белым вычурным камином и, конечно же, с кроватью. Последняя была не очень большая, но уютная, с балдахином. Мышка была укрыта старинным расшитым покрывалом. Пару минут она ломала голову, как могла уснуть здесь, во дворце-музее, да ещё и под покрывалом… Интуиция подсказывала Мышке, что на этот раз о ней позаботился не тот, кто привёл её в Петергоф по волнам Финского залива. Его, кстати, не было. Мышка попыталась позвать его мысленно, как уже делала раньше, но на её мысленный зов он не явился. «Предатель…» – пронеслось в мозгу у Мышки. Неприятные мысли унеслись, как тучки, когда она увидела висевшее на стене между окнами зеркало в резной покрытой золотом оправе. Ещё одну возможность глянуть на себя в зеркало Мышка упустить не желала, к тому же ей не давал покоя шрам, который она недавно обнаружила у себя на шее. Невысокая ростом, Мышка взгромоздилась на стоявший под зеркалом стул с мягким шёлковым сиденьем, встала на цыпочки и заглянула в зеркало. Снова на неё смотрело щупленькое создание-тень с бездонными тёмно-синими глазами, остреньким носом и тем же жутким шрамом на шее. Мышка невольно провела по нему рукой, делая очередные попытки вспомнить, откуда он. Внезапно на заднем плане отражавшейся обстановки комнаты она увидела Петра Первого. Его облик был точь-в-точь таким, каким она привыкла его видеть в учебниках по истории и на картинах великих художников. Он был так же молод, дерзок, резок, смел, ужасен и…красив. Он смотрел на Мышку и улыбался. Она вздрогнула и повернула голову назад. В комнате никого не было. У Мышки побежали мурашки по коже. Она явно чувствовала в комнате чьё-то присутствие. И хотя этот кто-то вовсе не желал ей зла, Мышке было не по себе. Не по себе ей было и от сумеречной обстановки, создаваемой плотными гардинами, и от абсолютной тишины…

Конец ознакомительного фрагмента.