Читаем без скачивания Пожиратели - Валерия Гуляева

– Что у вас? – полицейский поднялся по лестнице на пятый этаж панельной многоэтажки, от чего порядком взмок, и привалился к косяку обшарпанной деревянной двери, обитой снаружи искусственной кожей, – что-то я подустал. Чертова жара меня доконает…

– Майор, вам лучше пройти сюда, тут… тут это… – из дальней комнаты выглянул полицейский, зажимающий нос и рот скомканным кухонным полотенцем, которое, видимо, нашел тут же в квартире.

– Жуть какая…

На полу комнаты, которая одновременно служила и спальней и гостиной, лежал труп женщины. Она уже успела окоченеть. Руки застыли в странном жесте – словно жертва пыталась от кого-то защититься. Лицо искажено неестественной гримасой – рот был открыт так, что выскочила челюсть, а глаза едва не вываливались из орбит.

– И чего же можно было так испугаться? – Коренев присвистнул. – Скорее всего, тоже сердечный приступ?

– Тоже? – второй полицейский недоумевающе посмотрел на старшего по званию.

– Да, утром был труп. Мужчина, умер в кресле.

– Тоже от испуга?

– Нет, – Коренев посторонился, пропуская в комнату медиков и криминалистов, – хотя, черт его знает. Пошли-ка на улицу, только мешаемся.

На улице полицейские сели в патрульную машину и включили кондиционер. Лето выдалось на удивление жарким, хотя, если подумать, оно ни чем не отличалось от прошлого, и от позапрошлого, если очень хорошо подумать. Давно не было дождя и над улицами стояло марево жара, идущего от асфальта. В пробках то и дело кто-нибудь вскрикивал или причитал – люди погибали от тепловых ударов, от сердечных приступов. Машины скорой помощи уже просто дежурили в пробках – так удавалось спасти немало пострадавших.

Вот и для майора полиции, Александра Коренева, лето началось ужасно. Прошло всего две недели, а он успел побывать уже на семи местах преступлений, и каждая из смертей объяснялась сердечным приступом. И у каждого из пострадавших, которых еще не совсем дожрали мухи и гниль, на лице застывала гримаса ужаса. Но, кроме того, что все умершие были людьми за пятьдесят и жили одиноко, связи между жертвами не было.

Он тоже жил один. Валя бросила его почти два года назад и с тех пор он так и не смог начать с кем-то встречаться снова. Наверное, он всё ещё её любил, хотя и старался убедить себя в обратном.

Валентина иногда звонила, иногда заходила, чтобы приготовить еду и немного прибраться, но в последние полгода эти визиты становились всё реже. Она ничего не говорила, но Коренев видел, что она устала. Устала от того, что он постоянно на работе, устала от неопределенности, устала с ним нянчиться, в конце концов.

Последний раз она звонила две недели назад, а не приходила, наверное, уже почти месяц.

Покинув место преступления, полицейский направился домой. Мужчина вошел в квартиру ближе к десяти вечера, осмотрел свою кухню: гора пустых коробок из кафе быстрого питания, какие-то пакеты, с полтора десятка пустых банок из-под пива. Взгляд на мгновение задержался на переполненном мусорном ведре и скользнул дальше.

В гостиной его снова ждал компьютер с последними делами и еще одна бутылка пива. И еще одна бессонная ночь…

– Инна, принеси, пожалуйста, еще кофе. Большую чашку, – Коренев потер глаза.

– Что, опять всю ночь просидел за этими делами? – напарник вошел в кабинет, неся стопку распечаток с ориентировками.

– Сегодня не было сообщений?

– Пока нет.

– Лучше бы так и было. У нас и так уже дюжина «висяков».

– Патологоанатомы же сказали, что это сердечные приступы. Фабрикуем и закрываем.

– Самойлов, знаешь, я не очень уверен, что это просто сердечные приступы. Трое из жертв умерли совсем недавно и, судя по выражению их лиц, о причине смерти можно ещё поспорить.

– Что ты хочешь сказать? – Самойлов присел на краешек стола и отхлебнул из кружки, которая стояла на столе у его компьютера, и поморщился. – Остыл, чёрт…

– Я понимаю, что у стариков бывают галлюцинации, срывы, бред, но что же должно твориться в мозгу, чтобы от испуга челюсти выскакивали?

– Ой, да брось! Сейчас чего только по телевизору не крутят, а много ли старикам нужно?

– Самойлов, ты издеваешься?

– Ну, что сразу Самойлов-Самойлов, – лейтенант обиженно скривился и сел за стол, – но план ведь нужно сдать. Да и как ты объяснишь начальству, что не закрыл дело только потому, что тебе показалось, будто они перепуганы. Да и даже учитывая твои догадки, они умерли от сердечных приступов, пусть и спровоцированных испугом.

Коренев еще немного посидел и поднял глаза на напарника:

– Ладно, закрывайте. Но что-то не вяжется. Я это чувствую.

– Кто бы сомневался! – Сергей развел руками. – Кстати, как там Шульгин?

– Не сказал бы, что очень хорошо.

– А я говорил, что не стоило его посылать по тому адресу.

Через несколько минут к майору в кабинет уже спешило несколько сотрудников с вестью о новых телефонных звонках.

– Так, Лёвченко и Мартынов – вы на Красноармейцев, Селиванов и Каничев – на Московскую, Самойлов – ты со мной. Этот адрес, – Коренев сверился со списком, – к майору Варягину – это его участок. Боже, как же я устал, кто бы знал… – последнюю фразу полицейский произнёс себе под нос.

Когда полицейские прибыли на место, криминалисты и медики уже были там.

– Что тут? – на этот раз разговорами занимался Самойлов, а майор стоял в стороне, озираясь по сторонам. Но через мгновение он сорвался с места и куда-то побежал.

– Эй! Коренев! Ты куда? Тут двое!

– Там свидетель! За углом!

– Стой тут! Начальник, погоди! – Самойлов ткнул допросником в грудь одного из врачей и кинулся бежать за старшим по званию.

– Завернула за угол! Я видел! – напарник не видел, за кем несётся Коренев, сбивая с ног прохожих, которые уже успели образовать немалую толпу вокруг оградительной ленты.

– Да за кем ты бежишь?! Я никого не вижу! – Самойлов уже порядком запыхался – лишний вес давал о себе знать, но парень старался не терять из виду майора.

– Вон она! В синей куртке! Стой! Я хочу поговорить!

– В куртке?! Ты с ума сошел?! Да кто ж в такую жару… – и тут Сергей споткнулся, – чёрт! Я догоню! – но так и не смог удержать равновесие и плашмя полетел на асфальт.

К тому моменту, как Самойлов смог подняться и отдышаться, майор уже пропал из виду, но его оказалось не трудно отыскать по крикам возмущавшейся толпы.

Худенькая девушка в синей куртке и джинсах лежала лицом вниз, а Коренев пытался объяснить прохожим, что он полицейский. Кто-то из парней попытался оттащить его – видимо, хотел погеройствовать, но ему в лицо не совсем учтиво было сунуто удостоверение майора полиции, которое Коренев наконец-то смог выудить из нагрудного кармана рубашки, и толпа тут же успокоилась и как-то слишком быстро разбрелась.

– Ты чего побежала, дурёха? Я же только поговорить! – Коренев уперся руками в колени, пытаясь восстановить дыхание. – Серёг, давай её в участок, а я – обратно. Вернусь – поговорим.

Девушка попыталась было возразить, но Самойлов незаметно надавил, где нужно, и она замолчала.

Майор вернулся с места преступления намного позже, чем ожидал. На этот раз убийство было совершено совсем недавно – пару часов, не больше. Трупные пятна только-только стали проступать.

– И та-а-ак, – Коренев вздохнул и присел рядом с трупом пожилой женщины, которая сидела, вцепившись посиневшими пальцами в ручку от пластиковой швабры. – Убитая – женщина 45—50 лет, видимых повреждений на теле нет…

– Убитая? – один из офицеров, находившихся в комнате, перебил Коренева, но тот лишь посмотрел на него и продолжил запись наблюдений на карманный диктофон.

В участок полицейский вернулся около восьми вечера. Задержанная всё еще ожидала в допросной. Коренев жутко устал за день, но беглянка могла сказать что-то важное.

– Меня в чем-то обвиняют? Я задержана? Меня посадят? – девушка встретила Коренева кучей вопросов, но наткнувшись на его усталый взгляд, замолкла.

– Нет, ты не арестована, – майор опустился на стул с противоположной стороны стола. – Слушай, у меня сегодня был жутко тяжелый день и я слишком устал для игр. Давай просто поговорим и ты пойдешь домой, хорошо? Меня, кстати, Александр зовут. А тебя?

Девушка некоторое время молчала, потом ссутулилась и слабо проговорила:

– Полина.

– Почему ты побежала, Полина? – полицейский достал диктофон и снова включил запись, поймав на себе недоверчивый взгляд, пояснил – это просто формальность. И, ко всему, я слишком устал, чтобы запомнить то, что ты будешь говорить.

– Я шла к своим старикам…

– Старикам?

– Ну, да. Ну, в общем, программа у нас такая – помощь пенсионерам и всё такое.

– А побежала почему?

– Я не знаю. Потому что вы побежали.