Читаем без скачивания Жилец с Дорсет-стрит - Майкл Муркок

Благожелательная атмосфера дома на Дорсет-стрит и впрямь придала моему другу бодрости, сообщив его повадкам что-то даже мальчишеское, и это дало мне повод заметить, что он словно отыскал живую воду, до того помолодел. В ответ Холмс посмотрел на меня загадочно и попросил напомнить потом, чтобы он рассказал мне об открытиях, которые сделал в Тибете, где провел немало времени после своей якобы гибели в схватке с профессором Мориарти.

Впрочем, Холмс согласился, что перемена ему на пользу. Ничто не мешало моему другу заниматься наукой, если он чувствовал такую потребность, однако он не замыкался в четырех стенах, отнюдь, — даже настоял как-то, чтобы мы вместе посетили синематограф, но в помещении, где шла демонстрация фильма, оказалось так душно, а собратья-посетители испускали такое благоухание, что мы почли за лучшее выйти на свежий воздух еще до того, как показ закончился. Большого интереса у Холмса синематограф как изобретение не вызвал.

Он признавал прогресс только тогда, когда дело непосредственно касалось его профессии. Синематограф, сказал он мне, не найдет себе применения в криминологии, за исключением тех случаев, когда будет использован для реконструкции правонарушения и, таким образом, сможет в какой-то мере способствовать поимке правонарушителя.

Он толковал об этом в то время, как мы, возвращаясь в свое временное жилище, шли мимо Музея мадам Тюссо на Мэрилебон-роуд в светлых сумерках, когда закат еще не погас. Вдруг Холмс весь подобрался и, ткнув тростью перед собой, торопливо пробормотал в манере, хорошо мне знакомой:

— Что вы скажете вон о том типе, Ватсон? Том, в новехоньком цилиндре и визитке, которую он, вероятно, взял напрокат, с рыжими бакенбардами? Видите? Он недавно прибыл из Соединенных Штатов, но сейчас только что из пригорода на северо-западе Лондона, где сделал некое приобретение, о чем уже, пожалуй, сожалеет. Видите?

— Да бросьте вы, Холмс! — усмехнувшись, заявил я. — Я вижу мужчину в цилиндре, который тащит тяжелый саквояж, но с чего вы взяли, что он из Соединенных Штатов и прочее, понятия не имею. Сдается мне, вы это все только что выдумали, старина.

— Ни в коей мере, мой дорогой Ватсон. Вы же не могли не заметить, что сюртук у него на спине так натянут по шву, что вот-вот лопнет, и, следовательно, попросту мал. Возможно, это объясняется тем, что одеяние взято напрокат, чтобы нанести некий визит. Головной убор приобретен недавно и явно с той же целью, в то время как сапоги у джентльмена с каблуком «гаучо», характерным для юго-западных областей Соединенных Штатов; каблук такого типа встречается только там и заимствован он, несомненно, у испанского сапога для верховой езды. Я, Ватсон, знаете ли, разбираюсь не только в людских душах, но и в каблуках!

Мы держались на равном расстоянии от предмета нашей дискуссии, не приближаясь и не отдаляясь. Движение на Бейкер-стрит было самое оживленное; воздух полнился грохотом экипажей по мостовой, ржанием лошадей, криками кучеров и прочими звуками, издаваемыми лондонцами всех видов, торопящимися по домам в надежде найти там отдохновение от жары. Нашей «жертве» приходилось время от времени останавливаться, ставить свою ношу на землю, менять руки.

— Но с чего вы решили, что он недавно приехал? И только что был на северо-западе Лондона? — спросил я.

— Это элементарно, Ватсон. Если вы немного подумаете, вам станет ясно, что наш друг достаточно состоятелен, чтобы купить лучшую из шляп и кожаный саквояж, однако на нем визитка, которая явно ему мала. Можно предположить, что он приехал с небольшим багажом или, возможно, его багаж украли и у него не было еще времени, чтобы пойти к портному. Как бы то ни было, он отправился в ближайший магазин готового платья и приобрел утренний сюртук для визитов, который более других подошел ему по размеру. Далее, новый саквояж куплен, несомненно, для того, чтобы переносить тот предмет, который только что оказался в его владении. Несомненно и то, что вес этого предмета явился для него неожиданностью, и я уверен, что, не проживай он неподалеку отсюда, непременно нанял бы экипаж. Вполне вероятно, он уже сожалеет о своем приобретении. Не исключено, что вещь дорогая, но это не вполне то, что он рассчитывал получить… Во всяком случае, он определенно не отдавал себе отчета в том, как неудобна она окажется для переноски, особенно по этой погоде. Это привело меня к мысли, что, по его расчетам, ему по силам дойти до дому пешком от станции подземки, расположенной на Бейкер-стрит, а это, в свою очередь, подсказывает, что он приехал сюда с северо-запада Лондона, который обслуживается как раз линией, проходящей через Бейкер-стрит.

Я редко ставил под вопрос умозаключения моего друга, но эти показались мне выстроенными на слишком уж шатких основаниях. Так что я был несколько удивлен, когда джентльмен в цилиндре свернул налево, на Дорсет-стрит, и скрылся за углом. Холмс ускорил шаг.

— Быстрей, Ватсон! Кажется, я знаю, куда он идет.

Завернув за угол, мы поспели как раз вовремя, чтобы увидеть, как американец, подойдя к двери дома номер 2 по Дорсет-стрит, вставляет ключ в замочную скважину!

— Что ж, Ватсон, — не без торжества в голосе сказал Холмс, — попробуем проверить мои выводы? — Он приблизился к американцу, нежданно оказавшемуся нашим соседом, приподнял шляпу и предложил помочь донести его ношу.

Тот, однако, отреагировал крайне странным образом. Отшатнулся, наткнувшись спиной на поручни и сбив свой цилиндр почти что на самые глаза. Тяжело дыша, он недоверчиво оглядел моего друга, а затем с невнятным рыком толкнул входную дверь и, проволочив за собой в переднюю свой тяжеленный саквояж, захлопнул дверь прямо перед носом Холмса.

С выражением иронического недоумения Холмс вскинул брови.

— Похоже, Ватсон, переноска тяжестей по жаре плохо сказалась на манерах этого джентльмена!

Войдя внутрь, мы застали американца по-прежнему в цилиндре, косо сидящем на голове. Тяжело ступая, он тащил свою ношу вверх по лестнице. Запор не выдержал, саквояж распахнулся, и в глаза мне бросился блеск серебра, мерцание золота и слепок, как показалось, крошечной человеческой руки. Увидев, кто вошел вслед за ним, он остановился, словно в растерянности, и пробормотал с вызовом:

— Предупреждаю, джентльмены, у меня револьвер и я умею им пользоваться.

Холмс принял это известие с подобающей случаю серьезностью и сообщил джентльмену следующее. Хорошо сознавая, сказал он, что в Техасе обмен выстрелами при знакомстве в порядке вещей, он должен заметить, однако, что в Англии пока еще принято, входя в дом, разряжать оружие. Что было, на мой взгляд, довольно-таки лицемерным высказыванием из уст человека, имеющего обыкновение оттачивать свою меткость, стреляя в гостиной!

Однако же наш собрат-жилец сконфузился и сбавил тон.

— Простите меня, джентльмены, — вздохнул он. — Я иностранец и, должен признать, несколько сбит с толку, кто тут мои друзья, а кто враги. Видите ли, меня предупредили, что следует вести себя с осторожностью. Но как вы сюда вошли?

— Так же, как вы: вставив ключ в замочную скважину, дорогой мой сэр. Мы с доктором Ватсоном остановились здесь на несколько недель.

— Доктором Ватсоном? — эхом повторил незнакомец с явным американским акцентом. Протяжный выговор выдавал в нем уроженца юго-западных штатов, и я вполне доверял знаниям Холмса, чтобы допустить, что собеседник наш и впрямь из Техаса.

— Это я, — сказал я, озадаченный нескрываемым энтузиазмом, с которым он произнес мою фамилию, но загадка разрешилась, когда он переключил свое внимание на моего друга.

— Значит, в таком случае вы — мистер Шерлок Холмс! О, дорогой сэр, простите мне мои дурные манеры! Я ваш горячий поклонник, джентльмены. Я следил за всеми вашими делами. Вы — одна из причин того, что я снял комнаты поблизости от Бейкер-стрит. К несчастью, когда я вчера зашел к вам, то застал только рабочих, которые не смогли сказать мне, куда именно вы переехали. Время поджимало, пришлось действовать самостоятельно. И боюсь, похвастаться мне нечем! Я и представления не имел, что вы живете в одном доме со мной.

— Наша хозяйка, — сухо заметил Холмс, — не из болтливых и славится своей сдержанностью. Думаю, даже ее кошка не слыхивала наших имен в этом доме.

Американец был на вид лет сорока пяти от роду, смугл от солнца, с густой рыжей шевелюрой, вислыми рыжими усами и тяжелой челюстью. Когда бы не умные зеленоватые глаза и тонкие руки, я принял бы его за ирландского борца-профессионала.

— Меня зовут Джеймс Маклсворт, сэр, а живу я в Галвестоне, в Техасе. Уже несколько поколений нашей семьи занимается импортом-экспортом товаров, мы доставляем их по реке до Остина, столицы штата, и пользуемся репутацией честных торговцев. Мой дед воевал за независимость Техаса и первым повел пароход вверх по Колорадо, чтобы торговать с портом Сабатини и прибрежными городками.