Читаем без скачивания Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том второй - Юрий Васильев

В циркуляре председателя Тамбовского губисполкома М. Д. Чичканова волостным Советам о реквизиции хлебных излишков от 2 июля 1919 г. говорилось: «Острая нужда в хлебе, прекращение сдачи хлебных излишков крестьянами добровольно заставляет Советскую власть принять самые строгие меры против держателей хлеба. Сейчас губпродком приступает к реквизиции хлебных излишков. Предписывается всем совдепам, исполкомам оказывать реквизотрядам, агентам всяческое содействие в деле реквизиции, обнаружении скрытых хлебных излишков. Всякое должностное лицо, бездействием своим тормозящее дело реквизиции, будет рассматриваться как противник Советской власти, будет предан суду революционного трибунала. Граждане, уничтожающие хлебные излишки на самогон, объявляются врагами революции. Предписывается с ними вести самую беспощадную борьбу, арестовать, сопровождать в Тамбов для предания суду…»2.

Характеристику деятельности губпродкома представляет следующий отчет: «…Вся ссыпка этого года… получена почти исключительно с помощью отрядов. Отряды разбросаны сейчас во всех уездах, частью из отрядов ВОХР, частью отряды организованы местными силами. … Как общее правило для всех уездов – отряды двигаются от перифирии к центру, чтобы не дать возможности перебрасывать хлеб из уезда в уезд, и на всех дорогах выставляются заставы, чтобы прекратить возможность внутриуездных перебросок хлеба. Сейчас наибольшее внимание было уделено Тамбовскому, Козловскому и Кирсановскому уездам. Теперь, с переходом в ведение губпродкома Борисоглебского уезда, отряды и работники будут двинуты туда. Отряды по качеству своему разделяются на две категории: 1. Основное ядро – отряды, которые главным образом ведут реквизицию и которые разбросаны по всем уездам. 2. Отряды особого назначения, которых у нас имеется два и которые направляются в места наиболее кулацкие, наиболее упорствующие в сдаче излишков. Эти отряды забирают полностью все годовые излишки с этих работников. Метод реквизиции этого года в корне изменен, по сравнению с прошлогодним: в прошлом году отряд, придя в волость или село и получая отказ в сдаче излишков, приступал к подворной реквизиции и найденные излишки реквизировал. Это давало возможность крестьянам перевозить хлеб из деревни в деревню при приближении отряда, прятать его и т. д. Теперь к данному селу предъявляется требование – сдать причитающуюся по разверстке сумму излишков и неисполнение разверстки рассматривается как преступление, и с данного села забирается весь хлеб, весь скот и производятся аресты. При прошлогодней системе крестьянину всегда был смысл отказаться, так как он буквально ничем не рисковал, в этом году его положение сильно изменяется, так как он рискует всем своим хлебом и скотом. При таких массовых реквизициях, конечно, не могло обойтись без столкновений и волнений…»3.

Отношение к советской продовольственной политике в деревне не было однозначным, хотя тенденция к ее отрицанию была выражена очень сильно и быстро нарастала. Протесты вызывались безобменным характером заготовок, произволом при определении излишков, непосильностью для крестьянских хозяйств предъявляемых требований, широким использованием грубой силы. Осенью 1918 г. «крестовый поход» продотрядов за хлебом и деятельность комбедов вызвали волну крестьянского недовольства. Тамбовская губерния была «хлебной» и поэтому испытала на себе всю тяжесть продовольственной диктатуры и «крестового похода» за хлебом. Уже к октябрю 1918 г. в губернии действовали 50 продотрядов из Петрограда, Москвы, Череповца и других городов общей численностью до 5 тыс. человек – такого размаха конфискаций не знала ни одна губерния. В оперативной сводке начальника продотряда губпродкомиссару о ходе реквизиции хлеба в Козловском уезде сообщалось: «…Работа продолжается успешно. Агенты с красноармейцами, разбитые по сотням в селах, с утра приступают к исполнению своих обязанностей. Крестьяне противятся вывозить хлеб и категорически отказываются, говоря, что „хлеба у нас нет и что хотите, то с нами и делайте, а хлеба мы вам не дадим“. Тогда красноармейцы с агентами у всех, отказывающихся вывозить хлеб, производят обыски. При обыске у крестьян обнаруживают хлеб, который нами конфискуется и отправляется на ссыппункты без оплаты. Здесь, в Песчанском районе, большинство из волостей ведут себя крайне вызывающе и не желают исполнять хлебную государственную разверстку. Но красноармейцы прилагают все усилия к тому, чтобы взять тот хлеб, который запрятан в закрома богачей. Работа красноармейцев с агентами продолжалась до позднего вечера. …Красноармейцы сами подгоняют подводы к безлошадным крестьянам, насыпают хлеб и отправляют его на ссыпные пункты. … Сего числа был контролер от Наркомпрода т. Абакумов, который со своей стороны заметил неправильные действия уполномоченного в том, что мы не оставляем крестьянам норму, какая им полагается, но он, конечно, забыл о том, что если мы будем считаться с нормой, то цифры, которые полагаются с Козловского уезда, взять мы не сможем. Разъясняю, что если будут являться такие контролеры, то продуктивной работы быть не может. Но мы не обращаем внимания на контролера и продолжаем работать, как работали ранее»4. Подобные методы продовольственной политики в деревне вызывали сопротивление в крестьянской среде. Наряду с крупными восстаниями вспыхивало бесчисленное количество мелких, действовали сотни мелких повстанческих отрядов. За лозунгами – от лозунга «за Советскую власть, долой коммунистов» до «догорай моя лучина» – скрывалось глубокое разочарование обманутой крестьянской надежды.

Трансформация крестьянских волнений на Тамбовщине в крестьянское восстание. Крестьянское протестное движение в Тамбовской губернии выросло из повстанческого движения, начинавшегося осенью 1918 г. Последующее развитие событий было отмечено постоянными вспышками мятежей в отдельных селениях и появлением в лесных районах боевых групп и партизанских отрядов, именовавшихся в советской документации «бандами». С начала 1919 г. в Кирсановском уезде активно действовала «банда» Антонова. В это время формировались силы и очаги будущего массового восстания, выдвигались лидеры, возникали боевые отряды как ответ на продразверсточные кампании, становившиеся все более непосильными. На протяжении этого времени еще была возможность предотвратить социальный взрыв. В этом отношении знаменательным являлось письмо А. С. Антонова Кирсановскому уездному комитету РКП (б) в феврале 1920 г., в котором от имени боевой дружины он заявлял «товарищам коммунистам», что «на борьбу с уголовщиной мы всегда готовы подать Вам руку помощи». Главным условием осуществления этой возможности было изменение советской политики в деревне, прежде всего в отношении насильственной продразверстки. Бесчинства продотрядовцев порождали недовольство крестьян, которое выражалось в саботаже, незапашке ярового клина. Свое неподчинение новой власти крестьяне выражали и в срыве мобилизационных мероприятий.

Понимание необходимости пересмотра политики по отношению к крестьянству возникало в большевистском руководстве на всех уровнях. Предел возможностей крестьянского хозяйства был уже исчерпан. После разгрома главных сил контрреволюции на Востоке и Юге России, после освобождения почти всей территории страны изменение продовольственной политики стало возможным, а по характеру отношений с крестьянством – и необходимым. Запоздание с отменой продразверстки имело трагические последствия: антоновщины как массового социального взрыва могло не быть. Вспыхнув в середине августа 1920 г. в селах Хитрово и Каменка Тамбовского уезда, где крестьяне отказались сдавать хлеб и разоружили продотряд, огонь восстания распространялся по губернии с непостижимой для местных властей быстротой, поскольку они привычно считали, что имеют дело с бандитскими шайками, а не народным возмущением. Уже в августе-сентябре 1920 г. антоновцы подковой охватили Тамбов, находясь всего в 15—20 верстах от губернского центра. Их численность достигла примерно 4 тыс. вооруженных повстанцев и около 10 тыс. людей с вилами и косами.

Документы свидетельствуют о том, как начиналось крестьянское восстание на Тамбовщине. 6 августа 1920 г., когда негодование масс достигло наивысшего апогея, по инициативе Г. Н. Плужникова («Батько») в селе Каменка Тамбовского уезда начались волнения. В первые дни крестьяне обезоружили продотряды в Каменском районе в составе 23 человек и милицию численностью в 65 человек, в то же время были сделаны налеты на Александровский и Ивановский совхозы, где также было обезоружено 14 человек и разбит отряд губчека под Александровским совхозом численностью в 66 человек. В тот же день, 6 августа 1920 г., был вооружен партизанский отряд численностью в 100 человек пехоты и 20 человек кавалерии. Этот отряд 9 августа совершил налет на ст. Чакина и разбил отряд учебной команды численностью в 200 человек, обезоружил 15 человек. 13 августа был совершен налет на деревню Афанасьевку, где было обезоружено 60 человек, потом последовало нападение на команду губчека, расположенную в селе Каменка, где было захвачено 30 винтовок и 1 пулемет. 15 августа 1920 г. на партизанский отряд было совершено ответное нападение советских войск, наступавших из села Верхоценье. Партизанский отряд, перейдя в контратаку, захватил 36 красноармейцев, в том числе командира батальона, 16 августа, опять-таки по распоряжению Плужникова, вспыхнуло восстание в Хитровском районе Тамбовского уезда. Собранные силы были направлены одновременно с Каменским отрядом в Кирсановский уезд на соединение с отрядом Антонова. Соединение произошло в селе Трескино в присутствии всех партизанских сил. Управление отрядами было поручено Антонову, после чего рост его отрядов стал увеличиваться быстрым темпом.