Читаем без скачивания Крест и посох - Валерий Елманов

Он поежился и внимательно посмотрел на пальцы рук. «Да ты уже весь трясешься, – несколько ненатурально подивился он. – Разве сейчас холодно? А как же ты на встречу с Хладом поедешь?» – и сам весь передернулся от таких слов. Он вытер холодную испарину и, задрав голову к потолку, осведомился:

– И чем же это он вам помешал, дорогие мои? Зверюга, конечно, та еще, по страхолюдности своей. Ну, я понимаю, что в ваших масштабах охоту за ним устраивать – все равно что против мухи водородную бомбу на сто мегатонн применять, но я то здесь при чем? С каких пор комары на слонов охотиться стали? Вы чего там, наверху, сбрендили окончательно?

Потолок лениво молчал, давая понять, что просьба исполнена в самом что ни на есть наилучшем виде, все соответствующие подсказки даны, а там уж пусть поступает, как хочет. Константин в поисках потенциального собеседника перевел унылый взгляд на вмятину, образовавшуюся на подушке от его же головы, и продолжил:

– А если вы это в виде теста на логику мышления мне решили предложить, так тут я вообще пас. Поди туда, не знаю куда, и найди то, не знаю что.

Он на секунду замолчал, но, переведя дыхание, продолжил:

– И убей его тем, не знаю чем. Короче, задача с тремя неизвестными. Хорошо хоть, я некоторое представление имею о том, как он выглядит, да и то весьма туманное, честно говоря. И что мне со всем этим теперь делать? Ведь я же понятия не имею, как с ним драться. Кстати, а его вообще возможно убить? Ну, хотя бы теоретически?

Пустое изголовье тоже помалкивало.

– К тому же где его искать, я тоже не знаю. Тот ручей не на одну версту тянется, – добавил он последний аргумент в свое оправдание, который должен был окончательно реабилитировать его панический страх перед неведомым злом в своем чистом первозданном виде и полностью оправдать отчаянное нежелание встречаться с ним вновь. Довод действительно звучал убедительно, и Константин собрался уж было облегченно вздохнуть, как вдруг за окном раздался звонкий женский голос:

– Ищи-ищи. А коли не сыщешь наперед его, так он сам тебя тогда сыщет. Ужо тогда тебе и впрямь не поздоровится.

– Да что же это такое?! – плачущим голосом взмолился Костя, снова высовываясь в оконце.

На сей раз он увидел обладателя голоса, хотя это ничего ему не дало. Это была обыкновенная баба, которая, козырьком прислонив к голове руку, чтобы солнце не мешало, упрямо вглядывалась куда-то вдаль. Вроде бы вновь никакой мистики, но вместе с тем это было уже вторым совпадением кряду с ходом мыслей Константина, причем таким же удачным, как и первое. Пожалуй, слишком удачным, чтобы оказаться просто совпадением.

– Кого отыскать-то хочешь? – без обиняков спросил он у бабы.

Та, вздрогнув от неожиданности, принялась бестолково крутить во все стороны головой и догадалась задрать ее вверх лишь после повторного вопроса князя.

– Да малой у меня шустер больно, княже. Пряслицем[2] моим розовеньким поиграться вздумал, ну и утерял.

«Самое простое совпадение, и ничего больше», – попытался уверить себя Костя и облегченно проглотил подступивший к самому горлу какой-то тугой и твердый комок.

– Хоть весь овраг перерой, а сыщи! – сердито закричала в это время женщина.

– Кого?! – даже закашлялся от неожиданности Константин.

– Так ведь он там с им игрался, прямо в пяти саженях от болота. Стало быть, там и искать надобно, – простодушно пожала она плечами.

– Ну да, ну да, – машинально закивал Константин. Спрашивать, кто сыщет этого мальца, если тот не найдет пряслица, Константину расхотелось. И без того было понятно, что в ответ он получит какое-нибудь простое и логичное объяснение, вроде строгого батьки или старшего брата. А кто найдет его, Константина, если он не поторопится, ему, к сожалению, тоже было ясно. Даже слишком.

В голове его вертелась только одна мысль, но она была явно не о поездке к какому-то оврагу и отнюдь не о встрече с Хладом. Скорее уж совсем наоборот – как бы от нее все же отвертеться. «В любом случае просто так, с голыми руками, на него выходить бесполезно, – включил он в который раз логическое мышление, объясняя свое упорное нежелание ехать на встречу с неведомым злом. – Ну ладно, что я еще с духом не подсобрался, хотя хороший психологический настрой в таких делах достаточно важен. Так я же вообще ничего о нем не знаю. Так, ерунду какую-то, из того, что мне Доброгнева рассказала, и все. Не-ет, тут выждать надо. Сведений побольше раздобыть, да и со знатоками посоветоваться тоже не помешало бы. А уж потом, так сказать, во всеоружии, можно и поиск его норы начать», – оправдывался он то ли сам перед собой, то ли перед тем неведомым подсказчиком, который, судя по всему, теперь ждал от пего незамедлительных и решительных действий.

Все. На этом тема было исчерпана и закончена. Но не забыта. «А коли не сыщешь наперед его, так он сам тебя тогда сыщет», – раскаленным гвоздем засело у него в мозгу. И Константин прекрасно сознавал, что в отличие от того мальца ему самому действительно не поздоровится. И тогда он впервые за все время пребывания в княжеском обличии напился. Причем нализался мертвецки, так, что даже сам себя не помнил. Наутро он встал хмурый и больной, однако похмеляться не стал, исходя из парадоксального, но чем-то оправдывающего себя принципа: «Чем хуже – тем лучше».

Более того, где-то к полудню, едва придя в себя, он честно и добросовестно попытался выяснить у Доброгневы хоть какие-нибудь дополнительные сведения о Хладе. Однако девушка была на удивление суха и немногословна. Она-де все, что ведала и слыхала от своей бабки, рассказала князю еще тогда, в овраге, а больше ей ничего не известно.

В довершение же ко всему ведьмачка окончательно добила Константина тем, что чуть ли не дословно повторила слова той бабы с утерянным пряслицем:

– Ты бы не думал о том. А коли свидеться захотелось, так он и сам тебя, княже, сыщет. Вот только что делать тогда будешь? Я для той свиданки воду родниковую завсегда близ изголовья твоего оставляю, а в ней крест серебряный. Ты ее не пей, она не для того стоит. Все надежа какая-то. Вот только не ведаю я, – вздохнула она печально, – сможет ли тебя вода эта вдругорядь защитить или нет. А уж на третий раз... – она, не договорив, осеклась на полуслове, но окончание фразы и без того было ясным для Константина.

– Понятно, – глухо проговорил он и, ссутулившись, пошел к себе в покои. А ведьмачка жалостливо смотрела ему вслед. Так она глядела только в случае, если ей попадался тяжелый больной. Или безнадежный. Князя можно было смело приписать к числу последних.

А Константин после таких малоутешительных новостей ближе к вечеру вновь напился. Правда, не так старательно, как накануне, но, тем не менее, принял на грудь достаточно, чтобы хоть немного, но забыться, и пусть на время, но избавиться от этого липкого, леденящего сердце страха, который похоронными ударами колокола продолжал стучать в его голове: «Он... сам... тебя... сыщет... – и дальше почти загробное: – А уж... на... третий... раз...» До конца заглушить их Константин так и не смог, поняв, что для этого надо вновь нализаться до потери пульса, но звучали они уже как-то тихо и не столь зловеще. Словом, терпеть было можно.

Утром он вновь мучился от похмелья, но честно держался до самого вечера, когда вновь приложился к хмельному зелью. Так и повелось. И пусть он сравнительно ненадолго приглушал свой панический страх перед неизбежным, как он отчетливо понимал утром, событием, но ему хватало и этой малости. Будто в скорлупу прятался он в свой неизменный вечерний кубок с крепким медом – один, другой, третий... – и ему и впрямь становилось чуточку легче. До утра....

В бесконечном пьяном угаре пролетела одна неделя, прошла вторая, а он все пил и пил, не видя выхода и заливая свою беспомощность перед роковой неизбежностью.

Глава 2

Второй визит

В недрах земли что-то темное дышит.

Нет, не страдает и даже не слышит.

Нас поджидает и тянет под землю.

Я это что-то никак не приемлю.

– А ведь вроде и мало выпил, – бормотал себе под нос Константин, пробираясь сквозь лабиринт коридорчиков, галереек, лесенок и переходов в свою ложницу. – Не-ет, теперь точно завяжу. Уже третью неделю не просыхаю. К тому же сейчас мне и Хлад-то, поди, не страшен, – он иронично ухмыльнулся. – Да он теперь даже если и придет, то уж точно со мной ничего не сделает. Я ж так проспиртовался, что стоит мне на него только дыхнуть, как он мигом ласты свои откинет.

Но думать о возможном визите неведомого чудища пьяному князю все равно не хотелось, и мысли, пусть и не совсем здравые, повинуясь пожеланию хозяина, тут же угодливо свернули в другую сторону.

– Вот, кстати, о ластах. Интересно, а как эта сволочь передвигается? У него вообще-то конечности имеются, или он все больше ползком? А голова? Головы-то я у него в овраге тоже не приметил.

В это время он в очередной раз напоролся на какой-то угол, зашипел от боли и с еще большим энтузиазмом пообещал самому себе с завтрашнего дня завязать, причем решительно и однозначно.