Читаем без скачивания Педагогические парадоксы - Надежда Щуркова

Так, например, парадокс «Кто заявляет о своей чистой совести, тот вовсе не имеет совести» создан на основании абстрагирования и вычленения единого признака разных форм предвидения человеком последствий для Другого, свершаемых собственными действиями.

«…Мы говорим: „Моя совесть чиста“ как раз тогда, когда дела идут плохо, не по совести, но ты думаешь, что от тебя ничего не зависело и ты ничего не можешь сделать… В этом возгласе есть нечто вроде алиби: не я убил, меня при этом не было»[2].

Повышающийся уровень нравственности, обретая новую логику, выдвигает некое парадоксальное суждение. «Чистой совести нет – она либо есть, либо её нет». Дальнейшее развитие феномена совести в мире человечества снимает и эту вариацию парадокса, возлагая на каждого человека ответственность за жизнь на земле. И тогда можно сказать, что суждение в качестве парадокса исчезло, потому что аннулировано словосочетание «чистая совесть». Произнося слово «совесть», люди одинаково понимают и принимают обозначение способности человека соведать, сочувствовать и содействовать благу Другого.

Такое абстрагирование иногда совершается через метафору – некий наглядный образ в качестве опоры для оформления мысли. Однако картинка, привнесённая в суждение, всё равно требует вскрытия сути сказанного – парадокс не прост в его восприятии, понимании и признании. Услышав фразу, брошенную в адрес дамы: «Вот женщина, которая никогда не открывает дверей», человек на несколько секунд впадает в оцепенение, пока происходит осознание сказанного: «Всегда находится рядом мужчина, который ей откроет дверь».

Мы даже поём парадокс, не отдавая себе отчёта в глубокой философичности слов. Примером может служить фраза «Две вечных подруги, любовь и разлука, не ходят одна без другой…» из песни Булата Окуджавы на музыку Исаака Шварца.

Красивый парадокс, запрятанный в метафорическую форму, встречаем мы в произведении Александра Солженицына «В круге первом». Персонажи повести не раз произносят: «Мы тонем не в море, а в луже», утверждая этим парадоксом гибельность мелочной, суетной жизни человека, но духовную сохранённую цельность человека великого дела. Когда человек лжёт, увиливает от ответственности, хитрит, подличает, мы произносим данный парадокс.

Чаадаев Пётр Яковлевич (1794–1856)[3] не раз в своих письмах высказывал метафорический парадокс: «Без общения с другими созданиями мы бы мирно щипали траву». Образная форма парадокса облегчает доступность его восприятия и понимания наибольшим количеством людей. А образная наглядная картинка предохраняет от раздражения тех, кто не понимает смысла парадокса.

Франческо Петрарка, итальянский поэт эпохи Возрождения (1304–1374), в «Письме к потомкам»[4], отрицая знатность и богатство как основание для власти, ибо только добродетель облагораживает, апеллирует к парадоксальной форме тезиса, использует метафорическое средство: «Разве не на самом грязном навозе вырастают весёлые нивы?»

Анна Ахматова (1889–1966) через века воспроизведёт аналогию этого парадоксального вопроса: «Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда!»

Перед нами один и тот же парадокс одинаковой художественной формы, одним и тем же средством метаформы сконструированный, но измышленный разными личностями и потому воспринимаемый нами как два различных парадокса.

Самое поразительное в сфере парадоксов предъявляет нам природа. Впрочем, может быть, просто человеческое сознание не успевает зафиксировать предъявленные природой парадоксальные явления?

Вот видеофильм преподносит нам ситуацию «Человек и волки»: замерзающего в тайге путника окружают волки и согревают упавшего в снег своими телами, спасая ему жизнь…

Собака, присутствующая на похоронах и вернувшаяся с кладбища домой вместе со всеми на поминки, ускользает из дома и бежит к могиле похороненного… Это ей, собаке, человечество поставит памятник…

Парадокс фиксирует объективную реальность, вдруг открытую человеческим сознанием и оформленную мыслью. Человечество обогащалось парадоксами уже в античные времена. Так, мыслители античности умели удивляться жизненным ситуациям и объяснять жизненные явления. Например, анализируя поразительные истории в поведении животных, они уже тогда предполагали задатки морали в психологической структуре стадных животных и выдвигали суждения парадоксального хактера.

Парадоксальной воспринималась история римского невольника Андрокла и льва, описанная греческим писателем Апионом (I век н. э.). Андрокл, увидев, как мучается раненый лев от боли, вытащил занозу из его ноги. Через некоторое время раба Андрокла, сбежавшего от жестокого хозяина, поймали. Он был послан на арену бороться со львами… Один из них оказался тем самым, кого спасал от боли Андрокл… Лев стал на защиту своего спасителя… Император Тиберий приказал отпустить на свободу обоих, возведя действия животного как исключительное благородство.

Много веков пройдёт, и мы станем читать у Франса де Вааля историю про шимпанзе с задатками альтруизма – уже на основании научных данных, никак не классифицируя научные положения как парадоксы[5].

Время существования актуального парадокса может быть кратким либо очень длительным – это то самое время для человечества, которое ему необходимо для признания объективности парадоксального утверждения.

Историческое развитие мира, отражаемого в литературе, позволяет нам назвать первые лица, выдвигающие в нашей цивилизации парадоксы как суждения и оценки мира. Гераклит со своим знаменитым изречением «Дважды тебе не войти в одну и ту же реку». Босоногий древнегреческий философ Сократ (470–399 до н. э.), обязавший себя научать и приучать людей думать, осмысливая свою жизнь. Искусство его обучения заключалось в постановке вопросов, логически разворачиваемых перед учеником, – вопросно-ответная методика. Этот метод позволял ему открывать философскую новость в форме парадокса, который и повергал собеседника в ошеломление:

– Что ты говоришь?! Если человек замыслил несправедливость, например, стать тираном, а его схватят и… распнут или сожгут на медленном огне – в этом случае он будет счастливее, чем если бы ему удалась спастись и сделаться тираном и править городом до конца своих дней, поступая как вздумается?..[6]

Парадоксальность суждений Сократа раздражала обывательское мышление и стала причиной и одновременно поводом для судебного осуждения и приговорения философа к смерти. Но он и смерть свою принял, не изменяя этическим парадоксам: отверг основательно подготовленный учениками побег из заключения, объявив свою смерть полезнее для развития сознания граждан, которые станут думать, во имя чего погиб философ.

Парадоксы Сократа в основном касались человеческого сознания, человеческой души, морали и назначения человека. Так, «Пусть большинство людей со мной не соглашается и спорит, лишь бы только не вступить в разногласие и в спор с одним человеком – с собою самим»[7].

В кризисные периоды общества абсурдность жизни порождает пёстрый веер парадоксов. На изломе Времени являют себя парадоксы. Авторами их, как правило, бывает весь народ, более всего страдающий от кризиса. Так, не определить сегодня автора хлёсткого парадокса «Проблема России не в том, что она не может накормить бедных, а в том, что богатые не могут нажраться». Парадокс не безобиден в своей направленности на резкую критику протекающей реальности, но, благодаря метафоричности, смягчает резкость заявленного суждения о расслоении общества на противостоящие социальные группы.

Вероятно, у парадокса есть своё время, когда его наконец принимают и расценивают как истину. Вот мы читаем у Фёдора Михайловича Достоевского:

«Величайшее из величайших назначений, уже осознанных русскими в своём будущем, есть назначение общечеловеческое, есть общеслужение человечеству, – не России только, не общеславянству только, но всечеловечеству»[8].

Первоначально мы склонны расценивать данное суждение как некий каприз гения-мечтателя. Однако события в Сирии сегодняшнего времени свидетельствуют о России, добровольно берущей на себя роль защитника «всечеловечества». Парадокс гения – вчера, реальное явление – сегодня. Обнаруженная гением закономерность, ещё не видимая человечеством, всегда выступает в форме парадокса.

Парадокс – дитя философического мышления. Осмысление реальности человеческой жизни свойственно всем сферам жизнедеятельности человека. Когда мы говорим о педагогических парадоксах, то по сути своей они, будучи философическими, взращиваются на материале определённой сферы деятельности. Следовательно, «чисто педагогических» парадоксов не бывает. Лишь приложенные к определённой профессиональной сфере парадоксы обретают определённую квалификацию.