Читаем без скачивания Неделя зимы - Мейв Бинчи

Все жили мирно и беззаботно — Чикки это казалось удивительным. Никто ничего не требовал. По вечерам они собирались на кухне и совместными усилиями готовили на ужин большую кастрюлю чили. Никаких обязанностей, никаких понуканий.

Иногда кто-нибудь вздыхал по своей семье, не проявлявшей должного понимания, но тут же забывал о ней. Постепенно стали меркнуть и воспоминания о Стоунбридже. Тем не менее Чикки каждую неделю писала домой, с самого начала решив не поддаваться враждебным настроениям.

Если одна сторона станет вести себя, будто ничего не случилось, вскоре и вторая ответит тем же.

Она переписывалась с подругами, через которых получала вести из дома. Пегги и Нуэла рассказывали о том, как течет жизнь в Стоунбридже, — собственно, там ничего не изменилось. Благодаря им она сумела поздравить Кэтлин с грядущей свадьбой — сестра выходила за Майки, но промолчала о другой новости: роману Мэри с Сонни О’Хара настал конец.

Мать в ответ присылала коротенькие записки, спрашивая, назначена ли дата свадьбы и есть ли в ее приходе ирландский священник.

Чикки ничего не рассказывала о жизни в чужой большой квартире в окружении разношерстной компании, о постоянных отъездах и приездах, бренчании на гитаре. Ее родным никогда этого не понять.

В письмах она рассказывала о художественных выставках и театральных премьерах. Чикки читала о них в газетах; иногда они и правда ходили на утренники или покупали дешевые билеты на прогоны через друзей, которым было поручено заполнить зал.

У Уолтера появилась работа: он помогал составить каталог библиотеки, принадлежавшей пожилой чете, знакомым его отца. Семья надеялась таким образом вернуть блудного сына — по выражению самого Уолтера — «в академическую среду»; собственно, занятие было совсем неплохое. Родные оставили его в покое и больше не докучали своими проповедями. Чего еще можно желать от жизни?

Чикки быстро поняла, чего именно желал от жизни Уолтер. Она не наседала на него с вопросами о том, когда он познакомит ее с родителями, когда они снимут свою квартиру и вообще, что будут делать дальше. Они были вместе, в Нью-Йорке. Разве этого недостаточно? Собственно, в каком-то смысле этого и правда было достаточно.

Она нашла себе работу в кафе. График оказался подходящим: Чикки вставала чуть свет и уходила из дома, пока все еще спали. Она являлась к открытию, отрабатывала свою смену, подавала завтрак и возвращалась домой, когда остальные только поднимались с кроватей. Чикки приносила молоко и булочки, оставшиеся после завтрака в кафе. Обитатели квартиры привыкли к тому, что она бесплатно доставляет припасы.

До нее по-прежнему доходили новости из дома, но со временем он становился все более и более далеким.

Кэтлин вышла за Майки и теперь ждала первенца; Мэри встречалась с Джеем-Пи, фермером, над которым они еще совсем недавно посмеивались, считая унылым стариком. У Брайана начинался роман с одной из дочерей О’Хара — семья Чикки его всецело одобряла, однако О’Хара были настроены куда менее восторженно. На одной из проповедей отец Джонсон сказал, что Пресвятая Дева проливает слезы при любом упоминании об ирландском референдуме по разводам, но часть прихожан возмутилась, считая, что он зашел слишком далеко.

Всего через несколько коротких месяцев Стоунбридж стал для Чикки совсем далеким, почти нереальным.

Такой же нереальной была их жизнь в большой квартире, где все постоянно приезжали и уезжали, где то и дело говорили о друзьях, перебравшихся в Грецию или Италию, или игравших ночи напролет в подвальных барах Чикаго. Ее реальностью стал вымышленный мирок, в котором они существовали посреди делового, оживленного, процветающего Манхэттена.

Жители Стоунбриджа не ездили в Нью-Йорк — над ней не висела угроза разоблачения и нового разочарования. Чикки никак не могла сообщить родителям правду: что Уолтер бросил работу и больше не составляет каталог библиотеки. Ему наскучили постоянные напоминания стариков о том, что пора бы съездить на выходные домой, повидаться с родителями.

Чикки была отнюдь не против такого визита, однако, видя настроение Уолтера, поддержала его решение отказаться от работы и взяла дополнительную смену в кафе, чтобы они могли оплачивать квартиру.

В последнее время Уолтер не находил себе места, раздражаясь по малейшему поводу. Он хотел видеть рядом с собой прежнюю Чикки — влюбленную и радостную. Такой она и старалась быть. На самом деле Чикки ужасно устала и постоянно волновалась, однако Уолтер не должен был этого видеть.

Каждую неделю она писала домой и сама начинала верить в свою вымышленную историю. Ей приходилось записывать подробности в тетрадке — Чикки боялась, что случайная ошибка может выдать ее.

Чтобы немного утешиться, она сообщила родным, что они с Уолтером поженились. Скромная гражданская церемония. Их благословил францисканский священник. Новобрачные уверены, что для обеих семей это очень радостное событие. Чикки написала, что родители Уолтера не смогли присутствовать на церемонии, так как находились за границей, но благословили их брак.

В какой-то момент она даже поверила, что пишет чистую правду. Это оказалось легче, чем поверить в то, что Уолтер уходит от нее.

Разрыв их отношений произошел очень быстро; оказалось, все вокруг считали его неизбежным. «Это было прекрасно, но всему приходит конец», — мягко сказал ей Уолтер.

Подвернулась интересная возможность: знакомый предложил Уолтеру работу у себя в баре. Смена обстановки. Свежие впечатления. Другой город. Он уезжает в конце недели.

Чикки не сразу поняла, о чем он говорит.

Сначала она решила, что все это шутка. Или какая-то проверка. В груди у нее была пустота, провал, ширившийся с каждой минутой.

Это не может закончиться. Только не их любовь. Она плакала, умоляла; пускай он только скажет, что не так, — она готова все изменить.

Заботливо и терпеливо он раз за разом объяснял ей, что тут нет ничьей вины. Конечно, это очень грустно, но что поделать. Они обязательно останутся друзьями и сохранят теплые воспоминания о времени, прожитом вместе.

Ей ничего не оставалось, кроме как вернуться в Стоунбридж, бродить по диким берегам, где они когда-то гуляли вместе, и предаваться воспоминаниям об утраченной любви.

Но Чикки не вернулась домой.

Обратной дороги нет — то был факт, незыблемый и неизменный среди зыбучих песков, в которые превратилась ее жизнь. Она не могла дальше жить в той же квартире, хотя остальные ее обитатели очень на это надеялись. Кроме них, она не завела себе друзей; Чикки была слишком сдержанная, у нее не было в запасе любопытных историй или необычных воззрений, чтобы ими делиться. Теперь ей нужно было найти новых знакомых, которые не задавали бы вопросов и не строили предположений.

А еще ей нужно было найти работу.

Чикки решила уйти из кафе. Хозяин уговаривал ее остаться, но после разрыва с Уолтером она не хотела больше показываться там, где жила прежде.

Неважно, что это будет за работа. Ей все равно. Надо просто найти заработок, который позволит ей продержаться, пока она опять не встанет на ноги.

После ухода Уолтера Чикки перестала спать.

Она пыталась, но сон к ней не шел. Она усаживалась в кресло в комнате, которую делила с Уолтером эти пять месяцев счастья — и три месяца тревоги.

Он сказал, что до этого ни разу не жил на одном месте так долго. Сказал, что не хотел причинить ей боль. Уговаривал Чикки вернуться в Ирландию, где они познакомились.

Она лишь улыбалась ему сквозь слезы.

Ей понадобилось четыре дня, чтобы найти себе новое жилье и работу. Один из рабочих, трудившихся на стройке рядом с кафе, упал с лесов и его принесли к ним, чтобы оказать первую помощь.

— Прошу, не надо везти меня в больницу, — повторял он. — Позвоните миссис Кэссиди, она знает, что делать.

— Кто такая миссис Кэссиди? — спросила Чикки у строителя; он говорил с ярко выраженным ирландским акцентом и до смерти боялся лишиться работы.

— Хозяйка моего пансиона, — ответил тот. — Очень хорошая женщина. Всегда полагается только на себя. Прошу, позвоните ей поскорее.

Он оказался прав. Миссис Кэссиди взяла все в свои руки.

Она оказалась невысокой, очень деловитой, с зорким взглядом и волосами, стянутыми в тугой узел на затылке. Не из тех, кто впустую растрачивает время.

Чикки смотрела на нее с восхищением.

Миссис Кэссиди договорилась, чтобы пострадавшего перевезли к ней в пансион. Она сказала, что ее соседка — медсестра, поэтому при необходимости они смогут быстро доставить мужчину в госпиталь.

На следующий день Чикки позвонила в пансион.

Сначала она поинтересовалась здоровьем мужчины, которого принесли со стройки в кафе. Потом попросила принять ее на работу.