Читаем без скачивания Наставник - Резник Юлия

– Александра Владимировна, вы хотя бы представляете, какого уровня мои рестораны? Мне не нужны официанты без опыта работы.

– Тогда возьми ее посудомойкой. Уборщицей, на худой конец. Ну, не поверю я, что у вас совсем не найдется для нее места.

Я не хочу работать уборщицей! Но я бы хотела еще хоть раз, хоть одним глазком взглянуть на него.

– Вы меня под монастырь подводите.

– Господь с тобой, Влад. Это же тебя ни к чему не обязывает.

Вот-вот, я как раз об этом. Наставник… без обязательств. Да кому это надо? Тот сбежит при первой же серьезной проблеме. И поминай, как звали. Осознание этого отрезвляет. Я резко отступаю назад и с остервенением тру лицо. Черт с ним! Я сама со всем справлюсь. И дом, в котором мне выделили квартиру от государства, найду, и все остальное.

– Тая! Таисия… Ты здесь? Зайди, если так.

Недоверчиво кошусь на дверь, из-за которой вполне отчетливо доносится Шурочкин старческий голос.

– Нет, она опять застыла! Ты что, не слышишь? Тебя зовут! – толкает меня в бок Арина. Я делаю шаг, не чувствуя под собой ног. Бурлящие во мне эмоции поменяли свой спектр от ярко негативного до почти эйфорического. Черт его знает, почему меня так колбасит.

– Здравствуйте, – я тоже не закрываю дверь до конца, будто оставляя себе пути к отступлению.

– Ну, здравствуй. У кого-то сегодня начинается новая жизнь? – раздвигает губы в голливудской улыбке Влад. И я, как последняя дурочка, теряю дар речи. Благо, нарушая повисшее в кабинете молчание, ситуацию спасает Шурочка.

– Тая, познакомься. Это Владислав Сергеевич Галич. Он поможет тебе с адаптацией и работой. Надеюсь, ты помнишь, как важно сразу к ней приступить, не надеясь на щедрую выплату от государства?

Я сглатываю подперший горло ком и киваю:

– Конечно.

– Деньги, которые даются легко, так же легко заканчиваются. Потом никто не станет пополнять твои карманы просто так.

Я слышала это миллион раз и в напоминании не нуждаюсь. Поэтому вежливо киваю, собираюсь с силами и, все еще на него не глядя, обращаюсь к своему наставнику: – Может быть, мы пойдем?

– Не терпится? – ухмыляется тот. На что я пожимаю плечами, а Шурочка хмурится.

– Не так быстро. Нам еще кое-что нужно обсудить. Тая, подожди за дверью.

По привычке делаю то, что мне велят. Но и из-за двери слышу продолжение разговора.

– Раз мы договорились, хочу тебя предостеречь.

– Вот как? И от чего же?

– Ты, Влад, сам знаешь, парень – мечта. Так вот – не вздумай морочить девочке голову.

– Поверьте, ей в моем лице ничего не угрожает. Как бы это помягче сказать? Она не в моем вкусе.

Последнюю фразу слышат все присутствующие в коридоре. Ольга прыскает в кулак, Ника ободряюще сжимает мою руку.

– Не слушай его. Он просто напыщенный козел.

– Почему сразу козел? Он просто честный. Прости, Тая, но эта твоя прическа – настоящий кошмар. А ведь я предупреждала, что у Юльки руки-крюки. Не надо было ее к себе подпускать. Тем более с ножницами.

Я бросаю мимолетный взгляд на собственное отражение в висящем на стене зеркале. Арина права. У меня самая ужасная стрижка на планете Земля. Но обиднее всего, что под горшок я постриглась по доброй воле. Позволив Юльке на себе отточить приобретенные в профучилище навыки.

– Да мне плевать, что он обо мне думает, – храбрюсь, чтобы не показать девчонкам собственной уязвимости. Слабых нигде не любят. Тем более в таких местах, как это. Я по очереди обнимаю девчонок, когда дверь вновь открывается, являя высокомерную задницу, с обществом которой мне, похоже, придется мириться.

– Готова?

– Угу.

– Это все твои вещи?

Нет, блин, за углом еще пять чемоданов. От Луи Вуитон. Ага. Или какие там сейчас чемоданы модные в мире богатых и знаменитых?

Конечно, я не произношу всего этого вслух, но, видно, что-то такое мелькает у меня в глазах, что заставляет Влада весело хмыкнуть. И эта неожиданно хулиганская улыбка в один миг напрочь рушит стены, которые мне удалось воздвигнуть. Отвожу взгляд и еще раз прощаюсь с девчонками коротким взмахом руки. Они наперебой кричат, что будут мне звонить и писать. Но, если честно, я до конца не уверена, что мне это нужно. Я бы многое отдала, чтобы забыть этот период своей жизни. И никогда о нем не вспоминать.

Февраль встречает нас порывом холодного, пронизывающего до костей ветра. Я ежусь – курточка-то у меня на рыбьем меху. У калитки поскальзываюсь. Влад удерживает меня, подхватив под локоть. Я бормочу под нос невнятные благодарности и застываю с открытым ртом, наконец, увидев его машину. Наверное, рестораторы очень хорошо зарабатывают – проносится в голове, когда нам навстречу из машины выбирается… водитель. Моя новая жизнь начинается с настоящей сказки. Неловко забираюсь в открытую специально для меня дверь. Сейчас так легко представить, что так будет всегда. Но я упрямо возвращаю себя в действительность.

Глава 2

Отодвигаюсь от него подальше и, будто не видела ничего интереснее, утыкаюсь в окно. Столица за последние годы и впрямь преобразилась, но на окраине, где располагался наш интернат, все по-прежнему – серые невзрачные панельки, заставленные машинами дворы, однотипные детские площадки…

– Куда тебя везти? Ты адрес помнишь?

Вздрагиваю. Растерянно оборачиваюсь к Галичу, который смотрит на меня, вздернув бровь, и даже не пытается скрыть своего нетерпения. Интересно, зачем он вообще в это все ввязался? Дураку ясно, что ему совершенно не до меня. И не до моей социализации уж тем более.

– Мне на Некрасовку.

Влад хмурится. Хотя мой ответ его вовсе не удивляет. Возможно, у него уже были воспитанники оттуда. Жаль, я не помню, где получили свои квартиры Макс и Кирилл. Не то, что я бы хотела с ними встречаться. Невесело улыбаюсь и опять отворачиваюсь к окну. Разве это не смешно? То, что первым делом всем нам для успешной адаптации в самостоятельной жизни рекомендуют держаться от других детдомовцев подальше, и при этом селят в одно на всех гетто?

У Галича звонит телефон.

– Да, Юль, что там? Опять? Я не уверен, что заинтересован. Где, говоришь, находится?… Нет-нет, так не скажешь. Чтобы судить о потенциальной стоимости аренды, нужно смотреть на месте.

Я невольно прислушиваюсь к его диалогу, хотя мало что из него понимаю. Просто эта беседа как еще одна иллюстрация к его жизни. Как светлый пиджак зимой, часы и эта пахнущая кожей и чем-то дорогим тачка. Ну, о чем такому мужику говорить, чем заниматься, как не сидеть на телефоне, обсуждая с кем-то девелопментские проекты, стратегии, профессиональные компетенции и прочие далекие от меня, как Альфа Центавра, вещи?

– Нет, Юль, ты что? Не забывай, что у нас низкомаржинальный бизнес. Что, ты говоришь, за компания? Да, я, кажется, слышал о них.

Унылые панельки за окном сменяются сначала промзоной, затем – заброшенными пустырями, а после – новенькими, устремляющимися в серое небо человейниками. Нам сюда. Еще немного, и мы разъедемся, кто куда. Он вернется к своей красивой жизни, а я… я, по крайней мере, пойму, какой теперь будет моя.

Проехав еще немного, машина сворачивает. Здесь, внутри окруженного со всех сторон высотками двора, мне как будто не хватает воздуха. Я выхожу из машины, не дожидаясь, пока водитель откроет дверь, и задираю лицо вверх. Между нависающих давящих на голову многоэтажек виднеется клочок серого неба.

– Кажется, тебе сюда.

Ага. А еще, кажется, на этом все его наставничество заканчивается. Кривлю губы в улыбке. Черт с ним. Я на многое и не рассчитывала. По крайней мере, он меня подвез.

– Спасибо.

– Мы не обсудили главного. Пойдем, я тебя провожу.

Втягиваю голову в плечи и под полными любопытства взглядами парней, сидящих прямо на окружающем клумбу заборчике, шагаю к дому. Что ж, здесь есть клумбы, разве это не плюс?

Поднимаемся по ступенькам, проходим в тесный лифт. Легкие заполняет пряный аромат его парфюма. Закрываю глаза, наслаждаясь его незнакомыми манящими нотками.