Читаем без скачивания Правосудие в Миранже - Элизабет Мотш

— Его светлость был в дороге три дня!..

Ее угодливый тон не обманул завсегдатаев, не скрывавших своего враждебного отношения к новоприбывшему.

— Я покажу вам комнату. Лучше и тише ее не найти. Вы сможете… — Свои слова она сопровождала округлыми взмахами руки, будто помешивала в котле прокисший суп. Ее жестикуляция вызвала у приезжего легкий приступ тошноты. Такая же фальшь сквозила и во взгляде хозяйки постоялого двора, мельком брошенном на судью.

Подгоняемые бранью запыхавшегося трактирщика в комнату протиснулись двое юношей, сгибавшихся под тяжестью сундуков нового постояльца. Паренек, что был помоложе, уставился на приезжего, раскрыв беззубый рот.

— А ну, брысь отсюда! — рявкнул хозяин.

— Вы уж не обессудьте, он у нас дурачок! — вздохнула его супруга, оборачиваясь к судье. Затем она подошла к кровати и размашистыми ударами взбила подушку и перину.

Усталость давала себя знать, и у него уже слипались глаза.

— Может быть, господин судья желает, чтобы ужин принесли в его комнату? — спросил трактирщик, лучась осознанием собственной важности.

Судья утвердительно кивнул.

— Для вас я сделаю общий счет…

— Вы будете ежевечерне представлять мне подробный отчет о моих расходах.

Это были его первые слова с того момента, как он переступил порог «Золотого Льва». Супруги обеспокоено переглянулись. Женщина заговорила первой:

— Сейчас в нашем суде рассматриваются очень интересные дела, ваша светлость! Они имеют отношение ко всем нашим несчастьям!..

Судья повернулся к окну.

— Я же предупреждал: никакого жилья напротив.

— Ах… Это дом одной вдовы. Она женщина тихая. Вот увидите…

Пренебрежительная интонация, прозвучавшая в голосе хозяйки, красноречиво выдавала ее антипатию к гостю. Тот стоял, уткнувшись в окно, пока она суетливо переставляла с места на место пару стульев.

— Вы приехали из-за бородатой ведьмы?

Он обвел взглядом комнату.

— Похоже, слухи о ней дошли аж до Майянса! — глаза женщины блестели, но она не выходила за рамки приличий. — У нас ее зовут волосатой или хрипатой.

Судья нахмурился.

— Да, хрипатой… Из-за ее голоса!

Оставшись один, он раскрыл свои сундуки, достал из них шерстяную одежду, книги в отсыревших кожаных переплетах и несколько документов, которые разложил на столе. На свободном месте он аккуратно разместил пузырьки с красками, кисточки и небольшой мольберт, к которому прикрепил рисунок. Листы с изображением различных растений хранились в деревянных ларцах и за время путешествия не пострадали. Нужно будет сказать, чтобы никто не прикасался к его вещам.

Он рассеянно рассматривал выполненные углем эскизы и оттиски гравюр. Его взгляд остановился на наброске клевера, но думал он совсем о другом. Зло всегда будет привлекать человека, ибо он отмечен печатью первородного греха. Кто из судей осмелится поверить в то, что способен вырвать жертву из лап дьявола? Жаспар Данвер в задумчивости опустил голову. Поставленная перед ним задача требовала поистине титанических усилий. Доносившиеся снизу голоса причудливо смешивались с посвистом ветра за окном; дым из печных труб, тепло и запахи постоялого двора уносились в темное ненастное небо и бесследно растворялись в ночи… Ему хотелось быть титаном…

Кто-то протопал по лестнице. За дверью послышалась возня, словно скреблась кошка или собака, если только ему не почудилось.

Мальчишка со щербатым ртом поставил на край стола поднос с ужином, но уходить не торопился. Он сказал, что его зовут Коломбан и что он очень любит разговаривать с приезжими. Рисунки, на его взгляд, просто чудесные. Склонив голову, он внимательно наблюдал за судьей, который откупорил графин с вином, запечатанный оловянной пробкой, поднес его к носу и, нюхнув содержимое, заявил, что вино дрянное. Мальчишка расхохотался.

Внизу трактирщица встретила его руганью и ударами метлы, слышными даже на втором этаже. Вскоре с лестницы донеслось громкое пыхтение, возвестившее постояльцу о приближении хозяйки.

Держа перед собой темную бутылку, женщина метала в своего юного помощника громы и молнии. Разве могла хозяину прийти в голову мысль подать его светлости прокисшее вино?! Это для других клиентов. По всему видно, что его светлость понимает толк в вине, льстиво добавила она и хмыкнула, почти не шевельнув губами, отчего стала похожа на каменную горгулью.

— Кроме доброго старого вина, — продолжила она, — я могу поставлять отличных девочек. Ласковых, послушных и совсем недорогих…

Поглаживая свой серый льняной чепец, она ждала ответа. Но сытого осла есть не заставишь. И с чувством честно исполненных хозяйских обязанностей трактирщица с высоко поднятой головой вышла из комнаты.

Судья отвернулся к окну и кончиком пальца сделал круглый просвет в матовой пленке влаги на запотевшем холодном стекле.

Подгоняемые ветром, облака рассеялись, и на черном небе проступили искорки звезд. Дома на площади стояли впритык, подпирая друг друга. Их крутые черепичные крыши были параллельны улице, чего не скажешь о доме напротив. Обращенный коньком к постоялому двору и изолированный с обеих сторон, он был единственным, где еще светилось окно. Слабый свет свечей на мгновение закрыла чья-то тень. Должно быть, это вдова хозяйничает у себя на кухне.

Он представлял ее себе несколько полноватой и невысокой женщиной, резавшей сало или моловшей орехи. Среднего возраста. Точнее, вообще без возраста. Черный чепец плотно сидит на голове… Ничего подобного. Вот она появилась в оконном проеме — стройная и молодая, с непокрытой головой. Лица ее не было видно, но ему показалось, что оно не лишено приятности. Ее талию стягивал вышитый пояс. Неожиданно женщина подняла голову. Они находились примерно на одной высоте. Она шагнула влево. Осталось только прямоугольное пятно тусклого света.

Он мог бы поселиться у нее, а не у этой горгульи-трактирщицы. Но дама, очевидно, не испытывает недостатка в деньгах. Кроме того, она, должно быть, живет неизгладимыми воспоминаниями о покойном муже. Таковы многие молодые вдовы: они неприступны и озабочены сохранением своей репутации.

Она задула свечи, и ее силуэт в полумраке проплыл за окном, лишь слабо блеснул на талии шитый пояс. Судья вспомнил продолжение песни. Rosa quae moritur… «Умирающая роза». Unda quae labitur… «Отхлынувшая волна».

Он отвернулся от окна и взглянул на ожидавшие его листы с ботаническими мотивами. Сумерки окрасили бумагу в голубые тона. Он прикрепил к мольберту новую свечу. Ему нужны точные линии, четкие контуры.

3