Читаем без скачивания Наш общий друг. Том 2 - Чарльз Диккенс

Но тут шаги послышались уже в квартире, и голос мистера Альфреда Лэмла позвал громко:

— Вы где-нибудь здесь, Фледжби?

На что Фледжби, шепотом приказав Райе вступить в разговор, когда ему будет подан знак, ответил:

— Я здесь, — и отворил дверь спальни. — Войдите! — пригласил Фледжби. — Это джентльмен от Пабси и Ко, из Сент-Мэри-Экс, я хочу прийти с ним к соглашению насчет просроченных векселей одного моего приятеля. Но, право, Пабси и Ко так строго взыскивают с должников, их так трудно уговорить, что я, кажется, трачу время даром. Мистер Райя, неужели вы не сделаете уступки для моего приятеля?

— Я ведь только представитель, сударь, — отвечал еврей тихим голосом. — Я делаю то, что мне приказано моим доверителем. Ведь не я вкладываю капитал в дело. И прибыль с него не я получаю.

— Ха-ха! — засмеялся Фледжби. — Лэмл?

— Ха-ха! — засмеялся Лэмл. — Ну еще бы, конечно, мы знаем.

— Ловко, черт возьми! Правда, Лэмл? — сказал Фледжби, без меры потешаясь над непонятной Лэмлу шуткой.

— Все тот же, все тот же! — заметил Лэмл. — Мистер…

— Райя, от Пабси и Ко, Сент-Мэри-Экс, — вставил Фледжби, утирая выступившие на глазах слезы — до того его насмешила эта непонятная Лэмлу шуточка.

— Мистеру Райе приходится соблюдать формальности, принятые для таких случаев, — сказал Лэмл.

— Он только представитель! — воскликнул Фледжби. — Делает то, что ему велят! Не его капитал вложен в дело! Ох, вот это ловко! Ха-ха-ха! — Мистер Лэмл тоже засмеялся, сделав вид, будто понимает, в чем суть; но чем больше он усердствовал, тем смешнее казалась мистеру Фледжби непонятная Лэмлу шуточка.

— Однако, — сказал очаровательный Фледжби, опять вытирая слезы, — пора и перестать, а то может показаться, будто мы потешаемся над мистером Райей или над Пабси и Ко из Сент-Мэри-Экс, а у нас и в мыслях этого не было. Мистер Райя, если вы будете так любезны выйти на минуточку в соседнюю комнату, пока я поговорю с мистером Лэмлом, то я попробую с вами столковаться еще раз, перед вашим уходом.

Старик, ни разу не поднявший глаз за все время, пока мистер Фледжби изощрял свое остроумие, молча поклонился и вышел в дверь, которую распахнул перед ним мистер Фледжби.

Закрыв дверь, Фледжби возвратился к Лэмлу, который стоял спиною к камину, забрав бакенбарды в одну руку, а другой откинув полы сюртука.

— Ого! — сказал Фледжби. — Что-то неладно!

— С чего вы это взяли? — спросил Лэмл.

— С того, что вы это показали, — ответил Фледжби нечаянно в рифму.

— Ну да, верно, — сказал Лэмл. — Есть кое-что неладное. Все дело разладилось.

— Быть того не может! — не сразу ответил Фледжби и, опустившись на стул и уперев руки в колени, воззрился на мрачное лицо приятеля, стоявшего спиной к камину.

— Говорю вам, Фледжби, — повторил Лэмл, описывая круг правой рукой, — все разладилось. Вся затея провалилась.

— Какая затея? — спросил Фледжби, все так же медленно, но гораздо строже.

— Та самая. Наша затея. Вот, прочтите.

Фледжби выхватил у него письмо и прочел его вслух:

Альфреду Лэмлу, эсквайру.

Сэр, позвольте мне вместе с миссис Подснеп выразить нашу общую благодарность за любезное внимание, оказанное миссис Лэмл и вами нашей дочери Джорджиане. Позвольте нам также отказаться от этого на будущее время и сообщить вам наше окончательное решение совершенно прекратить знакомство между обоими семействами. Имею честь, сэр, пребыть вашим покорнейшим и преданным слугою.

Джон Подснеп.

Фледжби глядел на три чистые стороны письма так же долго и внимательно, как и на первую исписанную страничку, потом перевел взгляд на Лэмла, который опять ответил ему широким жестом правой руки.

— Чьих рук это дело? — спросил Фледжби.

— Не могу себе представить, — ответил Лэмл.

— Может быть, — сильно нахмурив лоб и подумав несколько времени, высказал предположение Фледжби, — кто-нибудь вас очернил?

— Или вас, — еще сильнее хмурясь, отвечал Лэмл.

Мистер Фледжби, казалось, был готов взбунтоваться, но нечаянно дотронулся до носа. Некое воспоминание, связанное с этой частью тела, вовремя предостерегло его, и он остановился в раздумье, ухватившись за нос большим и указательным пальцами. А Лэмл тем временем поглядывал на него исподтишка.

— Что ж, от разговора дело лучше не станет, — сказал Фледжби. — Если мы когда-нибудь разузнаем, кто это сделал, он от нас не уйдет. Больше и говорить нечего, кроме того разве, что вы затеяли дело, да обстоятельства вам помешали.

— А вы прокопались, упустили время и не сумели воспользоваться обстоятельствами, — огрызнулся Лэмл.

— Гм! На это можно смотреть по-разному, — заметил Фледжби, засунув руки в карманы турецких шаровар.

— Мистер Фледжби, — начал Лэмл угрожающим тоном, — должен ли я вас понять так, что вы хотите свалить вину на меня или вообще недовольны моим поведением в этом деле?

— Нет, — ответил Фледжби, — если вы захватили с собой мою расписку и теперь вернете ее мне.

Лэмл предъявил расписку очень неохотно. Фледжби просмотрел ее, проверил, смял и бросил в камин. Оба глядели, как бумага вспыхнула, сгорела и легким пеплом улетела в трубу.

— Ну-с, мистер Фледжби, — повторил Лэмл, — должен ли я понять вас так, что вы хотите свалить вину на меня или вообще недовольны моим поведением в этом деле?

— Нет, — сказал Фледжби.

— Окончательно и безоговорочно?

— Да.

— Фледжби, вот вам моя рука. Мистер Фледжби пожал ему руку, сказав: — А если мы когда-нибудь узнаем, кто это сделал, он от нас не уйдет. И позвольте сказать вам еще одно, просто по-дружески. Я ваших обстоятельств не знаю и ни о чем не спрашиваю. Вы на этом понесли убытки. Очень многие попадают в затруднительное положение, может случиться со всяким, и с вами тоже. Но что бы с вами ни случилось, Лэмл, прошу вас, ради бога, только не попадайте в руки Пабси и Ко, что в соседней комнате, — эти прижмут. Прижмут и кожу сдерут, уважаемый, — повторил Фледжби с особенным удовольствием, — спустят шкуру — дюйм за дюймом, начиная от загривка до самых пяток, да еще и в порошок растолкут. Вы видели, каков мистер Райя. Так вот, смотрите не попадите к нему в лапы, прошу вас как друг!

Мистер Лэмл, несколько встревоженный таким торжественным дружеским заклинанием, спросил, за каким чертом ему попадать в руки Пабси и Ко?

— Сказать по правде, мне не понравилось, как на вас посмотрел этот еврей, когда услыхал ваше имя, — отвечал прямодушный Фледжби. — Глаз у него что-то нехорош. Но, может, это только пылкая фантазия друга. Конечно, если вы уверены, что ни у кого нет ваших векселей, по которым вы так сразу не сможете уплатить, и они не попали к нему в руки, значит, это моя фантазия. А все-таки не понравился мне его взгляд.

Мрачный Лэмл выглядел так, словно какой-то бесенок-мучитель щипал его за нос, на котором то проступали, то исчезали белые пятна. Фледжби выглядел именно так, как должен был выглядеть щиплющий мучитель, и наблюдал за Лэмлом с гримасой на хитром лице, выполнявшей обязанность улыбки.

— Мне нельзя его так долго задерживать, а не то он выместит это на моем несчастном приятеле. Как поживает ваша милая супруга, такая умница? Она знает, что мы с вами провалились? — спросил Фледжби.

— Я показывал ей письмо.

— Очень удивилась? — спросил Фледжби.

— По-моему, она удивилась бы гораздо больше, — отвечал Лэмл, — если б вы были понастойчивей.

— Ах так! Значит, она винит меня?

— Мистер Фледжби, я не позволю, чтоб мои слова перетолковывали!

— Не выходите из себя, Лэмл, — смиренно упрашивал Фледжби, — никакой причины нет. Я только задал вопрос. Значит, она меня не винит? Это будет другой вопрос.

— Нет, сэр.

— Отлично, — сказал Фледжби, понимая как нельзя лучше, что она обвинила именно его. — Передайте ей мое почтение. До свиданья!

Они пожали друг другу руки, и Лэмл вышел, погруженный в размышления. Фледжби проводил его в туман и, возвратясь к камину, стал лицом к огню, широко расставив ноги в розовых турецких шароварах и задумчиво согнув колени, словно собирался на них опуститься.

— У тебя такие бакенбарды, Лэмл, каких за деньги не купишь, и мне они не нравятся, — бормотал Фледжби, — ты чванишься своими манерами и своим разговором. Ты хотел потянуть меня за нос, и ты провалил мое дело, а твоя жена говорит, что я же и виноват. Я тебя свалю. Обязательно свалю, хоть у меня и нет бакенбард, — тут он потер места, на которых им полагалось расти, — и манеры дурные, и разговаривать я не умею!

Отведя таким образом свою благородную душу, он сдвинул ноги в турецких шароварах, выпрямил колени и кликнул Райю из соседней комнаты.

— Эй ты, сюда!

При виде старика, кротость которого вопиющим образом противоречила навязанной ему роли, мистер Фледжби до того развеселился, что воскликнул, смеясь:

— Ловко, ловко! Нет, ей-богу, до чего ловко!