Читаем без скачивания Несравненное право - Вера Камша

Что ж, Лина была послушной дочерью, сердце ее пока молчало, жених же был еще не стар, недурен собой, знатен и очень-очень богат. Чего еще желать благородной девице, которую с детства готовили к тому, что она займет место во главе господского стола по правую руку от своего супруга и господина?!

Было, правда, в жизни единственной дочери одного из самых могущественных баронов Предгорья событие, о котором она давно уже не рассказывала никому. Девушке нравилось, что и у нее есть своя тайна, совсем как у героинь баллад, про которых пели заезжие менестрели. Линете исполнилось ровно столько лет, сколько должно быть девушке из легенды, ведь именно шестнадцатая осень дарит Деве великую Любовь, о которой поют веками. Потому-то она и хотела бы обождать со свадьбой. Всем известно, что прекрасные рыцари влюбляются только в непорочных дев, у ног которых возлежат белые единороги или, на худой конец, мраморно-крапчатые борзые, такие, как ее Бьянка. Страсть же к замужней даме может быть лишь порочной и преступной. О подобном тоже пели и рассказывали, но вполголоса, тщательно прикрыв двери, и истории эти кончались всегда очень страшно. Неверных жен замуровывали в башнях, привязывали к диким лошадям, закапывали в землю живьем, поставив им на грудь гроб отравленного супруга… Баронской дочери такие рассказы не нравились. Куда приятнее было мечтать о прекрасном незнакомце, на поверку оказывающемся принцем или королем. Вот она и мечтала.

Срок, который невеста должна провести в одиночестве в отдаленном отцовском замке под присмотром верных слуг, шел ровно и тихо, и девушка почти смирилась с мыслью, что в ее жизни ничего чудесного не случится, и все же… Все же была эта странная старуха, нагадавшая восьмилетней Линете, что «быть ей последней, остаться единственной» и «хранить ей то, чему нет цены, а цена ей самой будет весь мир». Лина ничего не поняла, но запомнила и частенько гадала, что же все это могло значить. Спросить было не у кого. Старуху с белыми волосами и пронзительными зелеными глазами, склонившуюся над ее постелью, видела только она, няньки же в один голос уверяли, что это был сон. Девочка быстро убедилась, что взрослых не переспорить, и перестала и спрашивать, и рассказывать. Чем дальше, тем больше ей нравилось, что о предсказании помнит лишь она. Правда, с годами невеста Бродерика все больше склонялась к тому, что няньки были правы. Через девять дней за ней приедут, и ей станет некогда думать о рыцарях и предсказаниях…

Девушка подобрала длинное льняное платье, расшитое по подолу и горловине ветками цветущего шиповника, и поднялась на стену. С угловой башни залитое солнцем предосеннее Предгорье выглядело особенно красивым. В одну сторону до горизонта тянулась равнина, покрытая перезревшими золотыми травами, по которым скользили тени от легких облаков, подгоняемых дующим с гор ветром. С высоты было отлично видно, как играют в полях отпущенные на волю отъевшиеся кони, а чуть дальше на солнце блестит живая нитка Рысьей реки, на правом, высоком берегу которой начинаются бесконечные леса, тянущиеся аж до самых Оммовых гор.[2]

Лине очень хотелось побывать там, увидеть молчаливых темноволосых «богоизбранных» с их рысьими глазами и звериным оскалом, полюбоваться синими и алыми цветами, растущими на высокогорных лугах, а если очень повезет, услышать, как на крылатых конях мчатся средь закатных облаков воины великого Омма, возвращаясь в свою заоблачную обитель с небесной охоты. Когда девушка в первый и пока единственный раз оказалась на королевском турнире, ее поразил огромный гобелен, изображавший небесную кавалькаду, выезжающую из радужных ворот. Впереди на золотом коне с синим соколом на плече гарцевал сам отец богов Омм, за ним на белоснежной зеленоглазой кобылице ехала его царственная супруга с алой розой на груди, а дальше толпился сонм Бессмертных и великих воинов из числа «богоизбранных» и людей, откупленных Оммом великой ценой у Смерти, дабы выступили они на его стороне, когда подойдет черед Последней Битвы.

Линета невольно вздрогнула — неизбежность схватки Бессмертных с полчищами вырвавшегося на волю Отступника ее всегда пугала. Она надеялась, что Омм победит, но в глубине души ворочался холодный грустный червячок. Отец смеялся над дочерними страхами, говоря, что, когда наступит Последняя Битва, если она вообще наступит, и Лина, и ее правнуки дано будут собирать звездный виноград на Синих Островах. Похоже, барон не очень-то верил в то, чему учили дронны, хоть и платил им положенную десятину. Отец прожил очень-очень долго, через два года ему исполнится пятьдесят, но ни разу не сталкивался с чудесами и говорил, что о богах болтают лишь те, кто не может ничего сделать сам.

Линета, слушая резкие слова барона, немного успокаивалась, но проходило несколько дней, и она вновь просыпалась среди ночи и лежала, глядя в темный потолок и боясь пошевелиться. А вдруг Повелитель Туманов уже освободился и рыщет поблизости в поисках живых горячих сердец, которые только и могут утолить его тысячелетний голод? Лина представляла его таким, как на книжных миниатюрах, которые показывал ей наставник, — высоким и таким же красивым, как его братья-боги, но с белесыми глазами без радужек и с кожей бледной и холодной, как на брюхе у жабы. Отступник запретит всем радоваться и любить, весь мир утонет в тумане, и никто не будет знать, ночь сейчас, утро или вечер. И только его дронны будут стучаться в дома и уводить с собой предназначенных насытить голод бога. Да, если воинство Омма потерпит поражение, воцарится Вечный Туман!

Как всегда, вспомнив об этом, Линета решила поддержать отца богов своей молитвой. Бегом спустившись с башни в сад, она сорвала три рябиновые ветки, отцепила усыпанную крупными сапфирами брошь, поддерживавшую обязательную для невесты вуаль, кольнула булавкой палец и, выдавив капельку крови, мазанула по обломанным концам веток, приговаривая: «Защити нас, Великий Омм, от Отступника, обереги от всякой скверны и позволь до конца дней наших днем видеть солнце, а ночью — звезды».

Теперь надлежало положить приношение на алтарь или же сжечь ветки, так как любой огонь посвящен отцу богов. Девушка предпочла последнее, так как не хотела лишний раз встречаться со здешним дронном, мечтающим перебраться из отдаленного замка в Огеллану и столь явно заискивающим перед дочерью хозяина, что это казалось оскорбительным и для бога, которому тот клялся служить, и для самой Линеты. Огонь же всегда остается огнем. Лина забралась в самый дальний угол сада — общение с Небом не нуждается в свидетелях — и, облюбовав плоский серый камень, быстро сложила на нем небольшой костерок. Какая досада, она вышла в сад без огнива! Теперь придется возвращаться в замок, где за ней наверняка кто-то увяжется!