Читаем без скачивания Перерождение - Джастин Кронин

— Зачем ты так со мной?

Рейнолдс долго смотрел в глаза Джинетт, а потом коснулся ее руки.

— Давай встретимся после твоей смены. Пожалуйста!

В итоге Билл поселился у них с Эми. Джинетт не помнила, сама ли его пригласила, или просто так вышло. В любом случае она вскоре об этом пожалела. По сути, что представлял собой Билл Рейнолдс? Он бросил жену и сыновей, Бобби и Билли в бейсбольной форме, и дом в Небраске. «Понтиак» исчез вместе с работой. «При нынешнем состоянии экономики покупатели вымерли!» — жаловался Рейнолдс, а потом хвастал, что у него есть план, который, похоже, заключался в круглосуточном безделье и нежелании убирать за собой посуду, и это при том, что Джинетт по-прежнему вкалывала в Коробке. Месяца через три пьяный Билл впервые ее ударил. Он тотчас разрыдался, снова и снова твердя, что этого больше не повторится. Рухнул на колени и причитал, словно это Джинетт его обидела. Она, мол, должна понять, как ему сложно, как непросто пережить перемены, это выше человеческих сил! Он любит ее, сожалеет о случившемся и клянется, что больше никогда, никогда пальцем не тронет! Ни ее, ни Эми… В полном замешательстве Джинетт сама начала извиняться.

В первый раз Рейнолдс ударил ее из-за денег, потом наступила зима, денег на счету Джинетт не хватило на мазут, и он ударил ее снова.

— Мать твою, неужели не видишь, что я в полном дерьме?

Удар оказался настолько сильным, что Джинетт потеряла равновесие и растянулась на полу кухни. Поразительно, но в тот момент она поняла, что пол весь в пятнах, а у основания шкафчиков скопились плотные комки пыли. Часть разума ужасалась запущенности кухни, а часть рассуждала: «Джинетт, у тебя же мысли путаются! Похоже, Билл вышиб тебе последние мозги, поэтому в такой момент ты думаешь о пыли». Со звуками тоже творилось странное. Эми смотрела телевизор на втором этаже, а Джинетт казалось, песенка лилового динозавра Барни раздается у нее внутри. Где-то далеко рокотал мотор автоцистерны, которая выезжала со двора и сворачивала на проселочную дорогу.

— Это не твой дом! — заявила Джинетт.

— И то верно! — Билл достал бутылку виски «Олд крау» и, хотя было лишь десять утра, плеснул в банку из-под варенья, потом устроился за столом и вытянул ноги. — Мазут тоже не мой!

Джинетт перевернулась на живот, но встать не смогла. Целую минуту она смотрела, как Билл потягивает виски.

— Убирайся!

Билл засмеялся, покачал головой и хлебнул виски.

— Выгоняешь меня, а сама на полу валяешься, вот умора!

— Я серьезно. Убирайся!

В кухню вошла Эми, держа в руках плюшевого кролика, которого повсюду носила с собой. На девочке был красивый комбинезон с вышитой на грудке клубникой, Джинетт недавно купила его в «Ошкош-би-гош». Одна бретель расстегнулась и упала на пояс. «Нет — Эми в туалет хочет, вот и расстегнула», — догадалась Джинетт.

— Мамочка, почему ты на полу? — пролепетала малышка.

— Все в порядке, милая! — ответила Джинетт и в подтверждение своих слов встала. В левом ухе звенело, перед глазами — совсем как в мультфильмах! — кружились птички. На правой ладони запеклась кровь — эх, знать бы еще откуда… Джинетт подняла Эми на руки и постаралась улыбнуться. — Видишь, мама просто упала, ничего страшного! Хочешь на горшок, да, солнышко?

— Нет, ну ты посмотри! — ухмыльнулся Билл и пригубил виски. — Видела б ты себя, шлюха безмозглая! Девчонка небось не моя!

— Мама, ты порезалась! — Эми показала на лицо Джинетт. — На носу кровь!

То ли от слов Рейнолдса, то ли от вида крови малышка разревелась.

— Вот дурища, чего натворила! — посетовал Билл и пробурчал, обращаясь к Эми: — Ладно, ладно, успокойся! Ничего страшного, иногда люди ругаются.

— Повторяю, убирайся отсюда!

— Как же ты справишься, скажи на милость? Сама ведь даже мазут в котел не зальешь!

— Думаешь, я этого не понимаю? Ничего, как-нибудь справлюсь!

У Эми началась истерика, и Джинетт, по-прежнему державшая ее на руках, почувствовала, как по животу течет что-то горячее: малышка описалась.

— Господи, да успокой ты девчонку!

Джинетт прижала дочку к себе.

— Ты прав, Эми не твоя! Не была твоей и никогда не будет! А сейчас убирайся, не то шерифа вызову!

— Не смей так со мной поступать, Джин! Это не шутки.

— А я поступаю! Представь, именно так я и поступаю!

Рейнолдс вскочил и стал рыскать по дому, с нарочитым шумом и грохотом рассовывая вещи по коробкам, в которых несколько месяцев назад их привез. «Даже чемодана нет… Как же я сразу внимания не обратила!» — недоумевала Джинетт. Она села за кухонный стол, устроила на коленях Эми и, уставившись на часы, принялась отсчитывать минуты: сейчас вернется Билл и снова ударит. Хлопнула входная дверь, тяжелые шаги заскрипели на крыльце. Рейнолдс ходил туда-сюда, перетаскивал коробки, дверь не закрывал, и по дому вовсю гулял сквозняк. Наконец Билл появился на кухне, и на грязном полу отпечатались рифленые следы его ботинок.

— Гонишь меня? Что же, смотри! — Он взял со стола бутылку «Олд кроу» и объявил: — Даю тебе последний шанс!

Джинетт промолчала, она даже глаз не подняла.

— Вот, значит, как? Ладно… Не возражаешь, если хлебну на дорожку?

Джинетт схватила его стакан и швырнула через всю кухню. Бросок получился отменный, даже не бросок, а хлесткий удар, как ракеткой по мячу. Швырнуть стакан Джинетт решила в последнюю секунду. Она чувствовала, что поступает неправильно, но обратного пути уже не было. Стакан с глухим стуком ударился о стену и, не разбившись, упал на пол. Джинетт зажмурилась и крепче прижала к себе Эми, понимая, что случится дальше. Воцарившуюся тишину нарушал лишь звук катящегося по полу стакана. Джинетт ощущала волны гнева, исходящие от Билла.

— Ничего, жизнь тебя проучит. Запомни мои слова, Джинетт!

Тяжелые шаги заскрипели сперва в коридоре, потом на крыльце — он ушел!

Джинетт купила побольше мазута и в целях экономии поставила термостат на десять градусов. «Эми, солнышко, считай, что мы отправились в поход! — объявила она, натягивая на дочку шапочку и рукавички. — Ну вот, холод нам не страшен. А поход — это всегда приключения!» Спали они вместе под ворохом старых одеял; в комнате стоял такой холод, что от дыхания клубилась дымка. Джинетт начала работать в ночную смену — мыла полы в местной школе, а за Эми присматривала соседка. Увы, вскоре соседку положили в больницу, и малышку пришлось оставлять дома одну. Джинетт объяснила дочке, как себя вести: «Не вставай с кроватки, ни в коем случае не подходи к двери, просто закрой глазки, а утром проснешься — я уже рядом!» Джинетт заранее укладывала дочку и, лишь убедившись, что она спит, на цыпочках выбиралась из дома и быстро шагала по заснеженному двору к машине, которую специально парковала подальше, чтобы шум мотора не разбудил Эми.

Однажды она допустила непростительную ошибку: поделилась своими бедами с другой уборщицей, когда они вместе вышли на перекур. По-настоящему Джинетт не курила, да и денег на сигареты жалела, но сигареты отгоняли сон, а без перекуров она бы просто не вынесла бесконечную череду грязных классов, коридоров и туалетов. Джинетт умоляла сослуживицу по имени Элис никому не говорить, понимая, что может нажить себе серьезные проблемы, но та, разумеется, отправилась прямиком к завхозу, и Джинетт уволили. «Нельзя оставлять ребенка одного! — поучал завхоз в крохотной комнатушке у бойлеров, где стояли исцарапанный стол и продавленное кресло, а на стене висел прошлогодний календарь. От жары и духоты Джинетт едва не задыхалась. — Скажи спасибо, что в Отдел по защите прав детей не сообщил!» «А ведь он прав, — думала Джинетт. — Господи, куда я качусь?!» Прежде завхоз никогда ее не обижал, и в другой ситуации Джинетт, вероятно, сумела бы объяснить: без ночной работы им с Эми не выжить, но от усталости не нашла нужных слов. Она молча взяла последний платежный чек и поехала домой на развалюхе марки «киа», купленной еще в школьные годы. Машина рассыпалась буквально на глазах: Джинетт казалось, по дороге за ней тянется шлейф болтов и гаек. Она остановилась у «Квик-Марта» купить сигареты, а потом мотор попросту не завелся. Джинетт разрыдалась и не могла успокоиться добрых полчаса.

В машине «умер» аккумулятор, за новый пришлось выложить в «Сирз» целых восемьдесят три доллара. К тому времени Джинетт не появлялась в Коробке целую неделю, и ее уволили и оттуда. Оставалось одно — собрать вещи и уехать.

Никто так и не узнал, куда подевались Джинетт и Эми. Дом промерз насквозь; трубы лопнули, как переспелый плод, а весной дали течь. Коммунальное предприятие, обнаружив, что счета не оплачиваются, прислало рабочих перекрыть воду. Первыми в доме поселились мыши, а после того, как во время летней грозы разбилось окно второго этажа, — ласточки. Они свили гнезда в спальне, где зимой мерзли Джинетт и Эми, и вскоре стали в доме настоящими хозяевами.