Читаем без скачивания Двуликая особа - Маргарита Южина

Медленная, тягучая мелодия, казалось, сама раздевает ее, цветные блики скользили по бронзовому оголенному телу. Чувственно, со скрытой страстью, она освобождалась от остатков одежды. Рассыпая по груди золотую гриву волос, извивалась в эротическом танце королева стриптиза.

Музыка оборвалась на высокой ноте, затем заиграла снова, но уже другая красавица очаровывала зал. Даша забежала в раздевалку. Все! На сегодня все! Войдя в душевую кабину, девушка повыше заколола волосы и подставила лицо под прохладные струи. В этом ночном клубе Дарья Литвинова работала уже давно. Излишней тяги к своему ремеслу она не испытывала, но и стыдом себя не казнила. Работа как работа, зато платят прилично, а это главное.

Наскоро обтершись, Даша влезла в водолазку и стала натягивать джинсы. На сырые ноги узкие штаны налазили туго. Вбежали девчонки.

– Что, отпахала сегодня? Чего недовольная такая?

– Вот идиотство, говорю же, растолстела… – пыхтела стриптизерша. – Димочка этот, чтоб он пропал! За каждым граммом следит, козой чернобыльской дразнит.

– А ты как хотела? Зачем ему на сцене ползающие кости, а по тебе анатомию можно изучать. Мужикам ведь не организм нужен, а живая трепетная плоть!

Даша наконец застегнула непослушные штаны, спрятала волосы под шапочку и накинула дубленку.

– Пока, обаяшки!

– Беги, беги, там тебя твой уже заждался. Да, Даша, в понедельник новую программу будем отрабатывать, не забудь, Дима сказал.

Дима, Дима… Он распоряжается их временем, телами, даже имена придумал сам. Даша на работе была Дариной, Алла – Алисой, но больше всех «повезло» Тамарке, маленькой черноглазой хохлушке, она звалась Тарлеттой! Усмехаясь, Дарья-Дарина выскочила на улицу через невзрачную дверь черного хода. От дерева отделилась высокая фигура и метнулась наперерез девушке. Тут же Даша очутилась в крепких объятиях парня.

– Женя! Меня же от страха парализует!

– Ничего страшного, зато ты не сможешь танцевать перед этими сытыми рожами. А я тебя буду на инвалидной колясочке возить, заметь, вполне добровольно! – дурачился Женька.

– Жень, ну правда, пусти. Посмотри, вся дубленка вверх задралась. Хватит меня раздевать, моя работа на сегодня закончилась.

Он отпустил ее, поправил выбившиеся из-под шапочки пряди.

– Даш, брось ты эту работу. Давай распишемся и будем жить по-людски.

– Мы, по-моему, договаривались этой темы не касаться, – нахмурилась девушка. – Я, знаешь, не от роскошной жизни голыми ногами дрыгаю.

– И все же… Сейчас ты молодая, красивая, со стройной фигуркой, но… Это же не профессия! Что потом?

– А потом… – Даша мечтательно закатила глазки, – потом я выйду замуж за какую-нибудь сытую рожу и буду жить припеваючи.

– Дашенька, девочка, тебе в темноте плохо видно, но у меня тоже рожа не голодная.

– Это пока тебе мяса не показали.

– Зря ты так! На мясо я и правда давно не смотрел, но за свой фейс ручаюсь! – Женька болтал не умолкая, а Даша хохотала, забыв про усталость.

Дорога опять оказалась до ужаса короткой, а Женька готов был идти и идти. Возле подъезда остановились. Сейчас она легко бросит «пока», и он ее увидит только в школе, завтра вечером.

– Все, дошли. Пока? – девушка подошла к лифту.

Он притянул ее к себе. Глаза были так близко, что можно было разглядеть каждую ресничку. Близость пьянила. Даша решительно отстранилась.

– Нет, Жень, щупалки в подъезде – это не в нашем возрасте, согласись, – поднялась на ступеньку. – До встречи, отдыхай, завтра же выходные.

Ну вот! Значит, он ее увидит только через три дня и два вечера. Целая вечность! Придется «отдыхать», раз велено.

Однако отдохнуть Женьке Захарову не пришлось.

Около дома стоял милицейский «уазик», что-то неприятное шевельнулось внутри. Танька? Неужели что-нибудь с Танюхой? Дверь в квартиру была распахнута, несмотря на позднее время, туда-сюда сновали какие-то люди, некоторые были в милицейской форме. Кто-то повис на руке, мешая пройти в комнату. Рядом оказалась сестра.

По распухшему лицу катились слезы, тушь грязными разводами растекалась по щекам, а из перекошенного рта только страшный шепот:

– Маму убили, что ты стоишь! Маму убили. Женька! Мамы нет, как мы теперь?

– Тихо, тихо… Танюха, как нет? – оттолкнув соседку, ворвался в квартиру.

Вот кухня, а в маленьком коридорчике лежала на полу, неловко согнувшись, самая близкая и родная… Лежала мать.

Люди в форме, в штатском что-то чертили мелом, негромко переговаривались, просили не мешать. Женька не мешал, он только поправил подол старенького материного платья. Его отстранили, увели в комнату, стали задавать вопросы. Женька вроде как отвечал, но думал только об одном: «Мама, я же ненадолго ушел, что же могло произойти за это время?»

Целую неделю Александра работала на двух работах, и теперь ее ждали заслуженные выходные. Саша представила, как два дня будет упиваться вопиющим бездельем, и зашагала быстрее. В такие моменты она была даже рада, что в ее тридцатишестилетнем возрасте так и не появился тот любимый и единственный, который бы отважился на звание ее супруга. Своих детей хотя и не было, зато с избытком хватало по долгу службы. Сегодняшний вечер обещал быть тихим и уютным. На столе лежала интереснейшая книжица, до которой всю неделю не доходили руки, осталось лишь забежать в павильончик и прикупить себе кое-чего на ужин, а уж потом Саша надеялась вкушать все прелести одиночества. Однако надежды тем и отличаются от действительности, что не торопятся сбываться. Подходя к подъезду, Александра увидела в своих окнах свет. Запасной ключ всегда был у соседки, поэтому друзья врывались к ней в квартиру как в присутствии хозяйки, так и в отсутствие оной. Правда, это были самые близкие друзья, но для нарушения тишины и покоя их было достаточно.

Едва переступив порог родной крепости, Саша захлебнулась таким терпким ароматом кофе, что было нетрудно догадаться – уютное одиночество переносится на потом.

– Ой, Санечка, привет! – Оля и Валерия восседали в маленькой кухоньке, обложив себя немыслимыми кулинарными изделиями, которые притаскивали сами же. Запивалось все это безобразие «Черной картой».

– Ждем тебя уже сорок минут, хорошо хоть ключ у соседей взяли, – беззлобно ворчала Ольга.

– И все же, Оленька, не для нас же этот ключик оставляется, а вот, любопытно, для кого? – вопросительно вздернула брови Валерия и слизнула с пальчика крошечный кусочек конфеты.

– Для вас, родимые, для вас. Уйти вы все равно не уйдете, а разложитесь здесь на лестничной площадке и дальше разлагаться пойдете. Так и начинается сперва падение тела, а после и самой личности. – Александра уже переоделась в легкое домашнее платьице и с удовольствием плюхнулась на стул.

– Оставь наши тела в покое, им и так достается и днем и ночью, – Оля сладко потянулась. – Расскажи лучше, как там твои ребятушки-козлятушки поживают.

– Не высмотрела себе еще второгодничка лет под сорок?

– На кой мне нужны сорокалетние второгодники, когда там молодых полно, – Санька налила себе чашечку кофе и затянулась Леркиной сигаретой с каким-то вычурным названием. В школе, при учениках, Александра не курила, лишь изредка позволяла себе сигаретку дома, под чашечку кофе. Кофе же любила страстно и понимала в нем толк. Более имущие приятельницы частенько баловали ее дорогостоящими баночками. Подруги учились когда-то в одном классе, да так после школы и продолжали дружить. Жизнь то сводила их, то разводила в разные стороны. Бывало, не виделись месяцами, но при первой же возможности собирались вместе. Сначала на кухне у Оли, и тогда ее муж Андрей занимался с маленькой Леночкой, а вот уже двенадцать лет, после того как Сашина мать, оставив дочери квартиру, переселилась к новому мужу, приятельницы перебрались в маленькую кухню Александры. Вальяжной походкой вошел огромный котяра и стал тереться о ноги хозяйки.

– Шур, ты не суетись, Бакса мы покормили, – видя, как хозяйка достает рыбину коту, сообщила Валерия.

– На вас надейся! Небось сухого корма насыпали, а моему мальчику натуральные продукты требуются. А ну как схуднет.

– Да его скоро разорвет уже, ты его, как поросенка, откармливаешь!

– Коты должны быть объемными!

– Вот бы нам, девчонки, так – чем толще фигура, тем лучше смотришься, – Лерка с завистью вздохнула.

– Не жалуйся, ты и так смотришься недурно, двоих детей родила, а все как девочка.

– Слышали бы это мужики!

– А чего им слышать, у них что, глаз нет? Один Игорек уже столько лет сохнет. – Пухленькая Ольга не собиралась отказываться от гастрономических удовольствий и подкладывала себе очередной кусок черемухового торта.

– Видать, совсем высох, бедолага, забыли, когда и видели, – вздохнула Александра.

– Девочки, девочки, – закудахтала Ольга. – Парень небось устроился на новую работу, гребет деньги лопатой, а заодно соблазняет очередное младое создание.