Читаем без скачивания Анжелика. Путь в Версаль - Анн Голон

Анжелика заглянула в будущее кафе и отметила про себя, что молодой человек последовал всем ее советам по оформлению зала. Здесь были и зеркала, и позолоченные деревянные панели.

— Думаю, такая новизна привлечет публику, жадную до всего необычного, — объяснил Одиже, совершенно позабыв, кому был обязан прекрасными идеями. — Для нового продукта требуется новая атмосфера.

— А вы подумали о том, откуда вам будут поставлять бобы?

— Как только у меня появится патент, все вопросы уладятся сами собой.

Анжелика решила воспользоваться этим несколько беспочвенным оптимизмом, чтобы побольше узнать о возможностях поставок значительных партий какао.

Но Давид так и не сумел разыскать еврея, у которого его отец закупил первую партию какао из Мексики. Что же делать? Анжелика обратила внимание, что в последнее время коммерсанты и финансисты, посещавшие трактир, часто говорили об Ост-Индской компании[1], которой покровительствовали господин Кольбер и сам король. Эта торговая компания должна была конкурировать в дальних странах с компаниями голландцев и англичан.

Однажды вечером Клод Ле Пти принес своей подруге книжицу об Ост-Индской компании; по приказу короля ее текст сочинил член Французской академии.

— Это шедевр, дорогая. Вот послушай: «Мадагаскар — это настоящий рай! Климат там прекрасный. Почвы плодородны и сами просят, чтобы их обработали. Здесь можно найти все, что душе угодно. Ароматную воду, вкуснейшие плоды, золотоносные жилы в горах. А местные жители! Добрые, восприимчивые к Евангелию, они счастливы уже тем, что могут любоваться, как трудятся христиане!»

Клод Ле Пти прервал свое чтение и прокомментировал:

— Всю эту галиматью следует переводить так: на большом острове можно околеть от жары или отравиться гнилой болотной водой, и сколько ни вкалывай на плантации — все пойдет прахом. А местные жители настолько ленивы, что им больше по вкусу сидеть в церкви и глазеть, как работают белые люди, чем трудиться самим.

Анжелика дернула Клода за волосы.

— Вы просто злюка! Зачем видеть кругом только плохое? Ведь оттуда можно привезти много всего полезного: сахар, табак, хлопок и, прежде всего, какао. А взамен туда отправят вино, водку, вяленое мясо, сыр…

Грязный Поэт не стал возражать. Скептик и насмешник, он искренне восхищался горячей верой Анжелики в успех задуманных предприятий. Она была не похожа ни на одну женщину, которых ему доводилось встречать, и это даже немного обескураживало его. Клод Ле Пти стал задавать себе вопросы, никогда не приходившие ему в голову после встреч со случайными подружками, которых «подкидывало» ему свободное, но нищее существование. Почему Анжелика полюбила его? Порой его поражала точность ее высказываний; между тем он критически относился даже к собственному таланту, и уж подавно не верил, чтобы женщина оказалась способной путно связать хотя бы две мысли. Анжелика сразу подметила, что хотя Грязный Поэт без труда объясняется на бандитском жаргоне, чаще всего он говорит изысканным языком, старательно выбирает слова, причем находит удовольствие в использовании редких, а особенно — ученых слов.

Как-то вечером она все это выложила Клоду, и тот признался, что испытывает к латыни тайную страсть, сродни влюбленности. Это чувство навеки связало поэта с окрестностями холма Сент-Женевьев, расположенного на левом берегу Сены, с университетскими кварталами, прежде всего с самой Сорбонной[2], — а безбожник полицейский осмелился так назвать свою собаку! — кварталом коллежей и монастырей, кварталом с таким прекрасным названием, напоминающим о непревзойденном литературном языке. Он не смог бы жить на белом свете, не бывая в этом квартале, пускай даже его воздух отравлен миазмами, но зато там звучит музыка божественной латыни; ему просто необходимо постоянно возвращаться сюда, несмотря на отвращение, которое он испытывает при виде сонмища церковников и педагогов, обучающих шалопаев школяров. Педагоги, вечно с красными носами, набитыми табаком, — безобразные лицемеры, но они восхищали поэта речами на латинском языке на самые разнообразные темы, вдохновение для которых они черпали в древних книгах и рукописях — подлинных сокровищах, спасенных от разграбления варварами.

Да, это страсть, настоящая любовь, но Клод Ле Пти слишком «грязный», чтобы ему было дозволено проникать «в святая святых»: в библиотеки или Академии.

Зато он знал всех, кто обладал привилегией посещать эти места, и нередко удостаивался их уважительных отзывов, написав очередную поэму на латыни. Такие поэмы моментально наводняли Левый берег, а их тексты ученики важных профессоров передавали из рук в руки. Творения Клода Ле Пти всегда были талантливы.

Как-то Анжелика расспрашивала поэта о его прошлом, и, внезапно отбросив привычный шутливый тон, он откровенно поделился своими воспоминаниями.

Он родился и вырос в горах Юрá. Совсем юнцом вслед за толпой грабителей ушел в Париж.

«Чем был бы Париж без меня?» — усмехался молодой человек.

Одиже наконец отправился в путешествие, о котором заводил разговор уже давно. Он сообщил, что едет в Нижнюю Нормандию проведать родственницу.

Анжелика пыталась разобраться в себе, понять, рада ли она его отсутствию. Молодая женщина опасалась, что однажды дворецкий узнает о том, что у нее есть любовник. А если к тому же ему станет известно, кто ее избранник, его возмущение и разочарование будут безграничны.

Это было бы УЖАСНО!

Но пока она не увидит своего поклонника несколько недель. Через пару дней хозяйка трактира почувствовала облегчение: она приходила в «Красную маску», и не было нужды постоянно следить за собой, чтобы не слышать критических замечаний Одиже, которые были иногда справедливы, но всегда — докучливы.

Она сказала себе, что неплохо справляется с работой, а в профессии, связанной с чревоугодием, новые и неожиданные рецепты всегда можно почерпнуть в общении с разнообразными и порой капризными клиентами.

Анжелике нравилось приходить в трактир на рассвете, чтобы вместе со своими главными помощниками, Давидом и мэтром Буржю, заранее приготовить все необходимое для трудового дня.

Давид сокрушался, что не может разыскать того еврея-коммерсанта, у которого отец намеревался закупать экзотические продукты. Юный повар удивлялся: то ли в Париже нет ни одного еврея, то ли они хорошо прячутся. Скорее всего, верным было второе предположение. Анжелика рассказала юноше, что несколько веков назад король Филипп IV, прозванный Красивым, искоренил иудеев по всей Франции, заставив их выбирать между обращением в христианскую веру или костром. С тех пор инквизиция старательно заботилась, чтобы евреи не появились вновь. Может быть, один из них как раз проходит мимо в кафтане уличного торговца? Давид возражал: в его родных краях, на юго-западе, полно евреев! Правда, иногда они называют себя марранами, то есть «обращенными». Но во многих городах евреи спокойно празднуют шаббат и только закрывают на время своего праздника ставни, чтобы не дразнить соседей. В одном из таких мест — он подзабыл название — как раз и живут самые искусные мастера приготовления шоколада; эту науку они принесли с собой после изгнания в 1492 году из Испании благословенной супружеской четой королей-католиков — Изабеллой Кастильской и Фердинандом Арагонским.