Читаем без скачивания Семейное Рождество - Мэри Бэлоу

— Но знаешь, что я скажу, — обратилась Элизабет к сыну, взяла его маленькие ручки в свои, захлопала в ладошки, и Джереми заагукал в ответ. — Ты стоил каждой минуты этого. И твой брат или сестра тоже будут стоить этих минут.

Было даже странно, что иногда она жаждала того, что оказалось для нее таким разочарованием.

Иногда Эдвин думал, что, возможно, слишком сильно любил отца, который в свою очередь любил его всем своим щедрым сердцем. Мистер Чэмберс-старший многие годы трудился не покладая рук, чтобы быть уверенным, что его сын сможет вести жизнь обеспеченного джентльмена. У Эдвина был высокооплачиваемый учитель, и позднее он пошел учиться в одну из лучших школ Англии, а затем и в Кембридж. Фактически у него были все общественные блага и возможности для образования, которые можно было купить за деньги, равно как и море любви.

Уайлдвуд-холл был куплен для него. Как и его жена, которая должна была открыть ему дорогу в высшие слои общества, в котором он не был рожден, но для которого был воспитан. Если можно умереть счастливым, то, несомненно, мистер Чэмберс-старший так и сделал.

Счастливым сделал его сын, который позволил воспитать себя человеком, которым он предпочел бы не быть, поместить себя в мир, в котором он предпочел бы не жить, с женой, которую не выбирал.

Возможно, он любил отца слишком сильно.

В пасмурный, ветреный, сырой день, когда до Рождества оставалось два дня, Эдвин завершил свое долгое путешествие в Уайлдвуд-холл. Он с упавшим сердцем смотрел на внушительный каменный особняк. Это был его дом, но он этого никогда не чувствовал. Если бы здесь не было его жены и ребенка, он предпочел бы провести это Рождество где-нибудь в другом месте. Однако он был в достаточной степени сыном своего отца и просто не мог отвернуться от того, что ему принадлежало, или уклониться от своих обязательств.

Его отец никогда не понимал, что все, чего Эдвин хотел, — с гордостью носить его имя, иметь возможность вести семейный бизнес, при желании говорить с акцентом кокни, самому выбрать жену из своего круга, которая родила бы ему сыновей и дочерей, которые гордились бы своим наследием. Но в том, что отец не понимал этого, не было его вины. Ведь сам Эдвин никогда не говорил ему об этом, не желая разбивать самую заветную отцовскую мечту. Кроме того, он в течение нескольких лет знал, что отец в любой момент может умереть из-за порока сердца.

Возможно, было неправильно позволять управлять собственной жизнью, даже если причиной было не что иное, как любовь. Но он позволил, и теперь должен был отвечать за последствия.

Он не сомневался, что лорд и леди Тэмплер все еще были здесь. Они приехали всего лишь на один месяц, а пробыли уже пять. Он предполагал, что они останутся здесь жить до конца жизни. Их собственный дом был в запустении и нуждался во таком ремонте, который они не могли себе позволить. Таким образом, он должен был провести Рождество не только с женой и сыном, но и с ее родителями, которые никогда не делали тайны из того, что презирают мужа дочери. Тогда, в сентябре, они вынудили его уехать. Он не стал настаивать на своем и бороться с ними, особенно с тещей, поскольку его жена была слишком слаба после рождения Джереми. На сей раз им не удастся выгнать его, пока он сам не будет готов уехать. Но мысль о неизбежном конфликте была неприятной.

Он спрыгнул с лошади у массивных двустворчатых дверей и передал поводья груму, появившемуся из конюшни, не дожидаясь, когда его позовут. Хотел бы он знать, заметили ли его приезд и в доме тоже, смотрели ли на него с таким же нежеланием, которое ощущал он сам. В этот момент двери изнутри распахнулись, и дворецкий, поприветствовав его со всем почестями, пригласил хозяина войти в дом.

Эдвин приветливо кивнул в ответ и пожелал дворецкому доброго дня.

— Миссис Чэмберс дома? — спросил он.

Однако в этот момент Элизабет сама прошла через лестничную арку, и он вновь был поражен ослепительной красотой, как и тогда, примерно тринадцать месяцев назад, когда впервые увидел ее. Она была высокой, обладала стройной, но женственной фигурой и держалась с аристократическим изяществом, которое было у нее в крови. У нее были темно-золотистые волосы, большие синие глаза и идеальные черты лица.

Она была как ледышка, именно это он подумал о ней в первую встречу, и с тех пор не произошло ничего такого, что изменило бы первое впечатление — неземная красота снаружи, но ледяной холод, безразличие внутри. Все в ее отношении и манере поведения говорило о том презрении, которое она испытывала к человеку, позволившему своему отцу купить ее в качестве трофея для сына.

Она сделала реверанс.

— Мистер Чэмберс, — сказала она. — Надеюсь, ваша поездка была приятной?

Он кивнул, вручая лакею шляпу, пальто и перчатки. Она никогда не называла его по имени, хотя он и просил ее, когда делал официальное предложение, превратившееся в фарс. И после того, как они поженились, он намеренно звал ее по имени, хотя она и не давала своего разрешения. Его рассердило ее холодное приветствие. В его мире женатые пары не обращались друг к другу с такой безличной формальностью.

— Да, спасибо, Элизабет, — ответил он. — У вас все хорошо? Вы поправили свое здоровье?

— Да, спасибо, — сказала она.

— А мой сын?

Она еле заметно поджала губы, что выдавало невысказанное раздражение. Эдвин пожалел, что он не может забрать свои слова обратно и спросить о Джереми, как об их общем сыне. Но он привык говорить «мой сын», когда с гордостью рассказывал друзьям о своем золотоволосом мальчике, которого в последний раз видел, когда ему было десять дней.

— У него все хорошо, спасибо, — сказала она.

Если бы, думал он с сожалением, он женился на женщине своего круга, то, возможно, она каждый вечер прошедшего года, когда он возвращался с работы, встречала бы его улыбкой и теплыми, радушными объятиями, желая поведать, как прошел ее день, и узнать, как он провел свой. Естественно, он думал бы об их ребенке, как о «нашем». Он видел бы сына каждый день его жизни.

Но винить во всем он мог только себя. Отец не вынуждал его вступать в этот брак. В действительности он был бы в ужасе, если бы понял, что Эдвин на самом деле не хотел этого.

— Не желаете ли подняться в свою комнату и освежиться? — спросила она, окинув его взглядом и заставив остро осознать далекое от совершенства состояние одежды, в которой он большую часть дня проскакал верхом. — У меня в салоне гости.

— Лорд и леди Тэмплер? — спросил он. — Надеюсь, они в добром здравии?

— Да, благодарю вас, — ответила она, вздернув подбородок, и теперь стала выглядеть не только холодно, но и высокомерно. — Мы решили отпраздновать Рождество здесь. Вчера прибыли все члены моей семьи.