Читаем без скачивания Королева мести, или Уйти навсегда - Марина Крамер

– Ты чего это? – удивилась Коваль, перехватывая Егорку под коленки и поворачиваясь к ней.

– Слушай, Бес приезжал, привез тебе цветы, – сказала она, показывая рукой на огромную корзину красных роз, стоящую у входа в каминную.

– С чего бы? – удивилась Марина.

– Сказал – мириться хочет.

«Ну понятное дело! Наорал, как на проштрафившуюся малолетку, а теперь мириться!»

Из-за того, что Коваль обзавелась ребенком, Бес едва не сожрал ее, ругая последними словами. Узнав, кто отец, немного остыл, но все равно дал понять, что это самый глупый поступок в ее жизни. Но это уже его проблема, и Марине они «до звезды», как любит говорить ее племянник.

– И по какому поводу ты так возрадовалась жизни? – полюбопытствовала она, направляясь вместе с Егором в спальню. – Хочешь, угадаю? Он тебе свидание назначил?

– Как ты узнала? – порозовела пойманная на слове ведьмочка.

– Блин, тоже мне секрет! Да он когда еще меня просил его с тобой свести! – фыркнув, Коваль посадила Егора на кровать. – Посиди, котенок, я переоденусь. Так что?

– Ну да, назначил, – призналась Ветка. – Пригласил в ресторан.

– Подозреваю, в какой именно! На скидки не рассчитывайте, взяли моду! Я так разорюсь на фиг!

Ветка захохотала:

– Не бойся, твой «Шар» не пострадает, мы идем в другое место! Ты же знаешь, я терпеть этих твоих выпендрючек не могу, Коваль!

– Мне полегчало! – сообщила Марина из гардеробной, меняя костюм на домашние джинсы и майку.

– Слушай, а чего это Хохол на тебя во дворе орал?

– Сбрендил совсем, придурок! Погоняла на джипе немного, так он чуть по швам не лопнул! – она вышла, надев мягкие тапочки – ноги ныли от непривычно высокой шпильки, хотелось чего-то уютного. – Вошел в роль отца семейства на все сто, теперь только успеваю уворачиваться. Да, мой сладкий? – Марина подхватила на руки мальчика, сосредоточенно вертевшего в ручках ее сотовый. – Совсем наш папка спятил, за руль маму не пускает, охране хвосты накрутил так, что теперь костьми лягут, а меня только на заднем возить будут. Пойдемте ужинать, а? Есть хочу – аж в голове шумит.

– Я поеду, Маринка, – заторопилась Ветка, снимая халатик и набрасывая на себя какое-то необыкновенное платье из тонкой шерсти ярко-бирюзового цвета. – Мне ж еще собраться надо, волосы уложить, то-се…

– Ага, и про «то-се» не забудь, а то вдруг разочаруешь «смотрящего», а он мне потом голову отвернет! – насмешливо поддела Коваль. – Чтоб все в ажуре было!

– Отвали, дорогая, ревнуешь, что ли? – не осталась в долгу противная Виолка, показав язык и выскочив из спальни. – Я тебе позвоню потом! – раздалось уже с лестницы.

– Вали-вали, – пробормотала Марина, спускаясь следом за ней.

Они с Егоркой проводили Ветку до двери и отправились в кухню, где колдовала Даша.

– Ой, Марина Викторовна, у меня не все еще готово, – виновато сказала та, помешивая что-то в кастрюле. – Закрутилась с этой девочкой новой, пока все показала, рассказала, объяснила!

– А она приехала все-таки? – усевшись за барную стойку и отобрав у Егора мгновенно схваченное яблоко, спросила Марина.

– Что она, дурочка, от такого места отказаться?

– Молодая?

– Нет, не очень – лет за тридцать.

– Спасибо, Дашенька!

– Ой, Марина Викторовна, а вы все про свои годы переживаете! – засмеялась она. – Во-первых, вам тридцать четыре всего, во-вторых, на них вы никогда не выглядели, а в-третьих, все неизбежно состаримся, вот что!

Они посмеялись, Даша продолжила готовить ужин, а Марина рассеянно наблюдала за тем, как Егорка рвет на мелкие кусочки попавшую ему в руки бумажную салфетку. Сзади раздались шаги, в кухню вошел Женька, поздоровался с Дашей и потянулся к Егорке, но Коваль отвернулась, не дав даже прикоснуться к мальчику.

– Так! Обиделась? – Он развернул ее к себе, заглядывая в глаза, но Марина опустила их, уткнувшись лицом в Егоркину макушку. – Серьезно, что ли?

– Отстань от меня, я же тебе сказала!

– Котенок, перестань! – попросил Женька, садясь на корточки и глядя на нее снизу вверх. – Я просто испугался – на такой скорости гоняешь, аж жутко! Егор, скажи маме, чтоб не злилась, – попросил он, взяв Егорку за ручку. – Смотри, он сейчас заплачет!

– Не заплачет.

– Нет, скажи, сынок, заплачет, и я заплачу тоже! Заревем Дарье всю кухню, пусть плавает, раз нас мама не любит, – продолжал дурачиться Хохол, и Марина не выдержала, фыркнула. – Вот, уже лучше! Ну-ка, теперь поцелуй папу… – Он встал на колени и дотянулся до ее губ. – Не сердишься больше?

– Толку-то на дурака сердиться! Егор, не надо! – это относилось к сыну, пытавшемуся затащить в рот подвеску, висевшую на цепочке. – Что ж ты в рот-то все тянешь, хулиган?

Он поднял головенку, хитро глядя матери в лицо, но подвеску выпустил.

– Зубки у него по бокам режутся, Марина Викторовна, – заметила Даша, накрывая на стол. – Сегодня Виолу Викторовну так за плечо укусил, она аж подпрыгнула!

– Вот-вот! Это точно твой сын, Коваль, – ты ж тоже все время за плечо зубами рвешь! – прошептал ей на ухо Хохол, незаметно для Даши сжав зубами мочку, и Марина вздрогнула. – Я соскучился по тебе, котенок, с ума сойду до ночи…

– Сходить, к счастью, не с чего, так что я не волнуюсь! – пошутила она, поцеловав его в лоб.

– Готово, Марина Викторовна, можете садиться, – позвала Даша, подвигая к столу высокий Егоркин стульчик. – Вот твоя большая ложка, вот твоя большая чашка, – приговаривала она, подавая Егорке ложку и специальную тарелку на присоске, чтобы не соскальзывала со стола.

Все эти штучки и приспособления отыскивал где-то Женька, считавший, что у сына должно быть все только самое лучшее и удобное. Марина не мешала, хотя Ветка часто говорила, что зря они приучают ребенка к роскоши с таких лет.

– Знаешь, я не боюсь его разбаловать – у меня достаточно средств, чтобы он жил так, как привыкнет, до конца своей жизни.

– Все равно зря! – не соглашалась подруга, хотя и сама не прочь была побаловать Егорку то новой машинкой, то мягкой игрушкой.

– Ветка, его отец оставил такую кучу денег, что хватит еще и внукам, так что пусть.

Наблюдая за тем, как сын возит ложкой по тарелке, Коваль чувствовала себя самой счастливой. Оказывается, никакая операция не в состоянии убить материнский инстинкт, он просыпается как-то сам по себе, не подчиняясь ни рассудку, ни обстоятельствам жизни. Вот сидит ребенок, появление которого не входило в ее планы, а она уже не может представить себе, что его могло и не быть, если бы не слепой случай, не судьба, вмешавшаяся в их жизнь. Егорка повернул к Марине измазанную кашей мордочку, и она не удержалась от смеха:

– Жень, смотри!

Но Егорка почему-то вдруг обиделся и, надув губы, разразился ревом на весь дом. Хохол покачал головой, взял полотенце и вытер ему личико:

– Не реви, ты ж мужик! Подумаешь, мама смеется! Давай я тебе помогу.

Но Егор брякнул по столу зажатой в кулак ложкой:

– Сам!

– Ну сам, так сам, – согласился Хохол, поправляя на нем нагрудник. – Никогда не смейся над ним, котенок, – тихо сказал он, обращаясь к Марине. – Ты же видишь, он копия Малыш, и характер у него такой же.

– Скажите пожалуйста! – пробормотала она. – От горшка два вершка, а уже с характером!

– А что ты хотела? Вспомни, кто его отец.

– Ты его отец, и хватит об этом! – отрезала Коваль, не желая погружаться в тягостные и болезненные воспоминания о погибшем муже. – Можно поужинать спокойно?

– Можно. Но ты плохо ешь, не нравится?

– Я устала, – она бросила на стол палочки, которыми ела рис с креветками, и пошла к себе, оставив Хохла с Егоркой заканчивать ужин.

Приняв душ и облачившись в ночную рубашку, Марина забралась в постель, на самом деле почувствовав себя больной и разбитой. Взяв в руки книгу Сайгё, без которого теперь почти не засыпала, она стала рассеянно перелистывать страницы, но ничего подходящего к случаю не нашла, закрыла глаза, отложив книжку в сторону. Дверь едва слышно открылась, вошел Женька, присел на край кровати, положил руку ей на лоб, но Марина стряхнула ее.

– Где Егор?

– С Севкой мультики смотрит. Ты лежи, лежи.

– Его купать нужно.

– Я сам, ты не переживай, я его и уложу, и сказку почитаю.

– Могу представить! – с сарказмом откликнулась Коваль. – После твоего чтения он всю ночь спать не будет.

– Да ладно тебе! – улыбнулся Женька, пристраиваясь на кровати рядом с ней и обнимая. – Что с тобой, котенок?

– А что там за история с Егоркиным днем рождения?

– Ой, не рамси, котенок, давай до завтра отложим, – попросил он, морщась. – Мне Барон позвонил уже, рассказал, что ты гневаться изволила. Не хочешь – устроим все дома, посидим семьей, шарики там, фонарики и все прочее. Я погорячился, хотел праздник устроить, но раз ты против…

– Я не против, но, Женя, ты ведь понимаешь, что не стоит афишировать, что теперь у нас есть сын, это опасно, Женя! Мало ли что и кому взбредет в голову! Я не хочу, чтобы с ним что-то случилось, не хочу подвергать его риску!