Читаем без скачивания Самая обыкновенная история - Влада Воронова

— Скотский знахарь называется «ветеринар», — пояснила Тиулла.

Горбун кивнул в знак того, что принял поправку, и сказал, что всерадужной госпоже надо изменить внешность. Арднегиня не спорила. Путь до Радужных гор неблизок, а привлекать к себе внимание было бы слишком опасно, ведь без магии Тиулла бессильна. Пока вновь не отрастут маховые перья, о волшебстве и думать нечего.

Прежде, когда были целы крылья, арднегиня открывала портал от рощи прямо к подножию своей горы. На возвращение домой требовалось всего лишь несколько минут. Теперь же придётся идти пешком, и времени путь займёт не меньше месяца.

Тиулла посмотрела на того, кто собирался стать её проводником. Горбун тоже перемазался тиной и сажей.

— Зачем? — удивилась Тиулла.

— Приготовьтесь изображать юродивую, — сказал горбун. — Вы моя сестра, и я веду вас к Радужным горам, чтобы испросить у тысячеблагословенных детей Неба исцеление.

— Но это невозможно! — воскликнула Тиулла. — Арднеги — хорошие целители, но помочь юродивым бессильны даже мы.

— Стражники об этом не знают. А если и знают… То велик ли спрос с деревенского дурачка, который немногим сообразительнее своей юродивой сестры?

— Но для чего такие сложности? — не понимала Тиулла.

Горбун криво усмехнулся:

— Нам придётся объяснять стражникам, почему мы, вместо того, чтобы в поте лица работать на благо своего господина, болтаемся по дорогам.

— Да, — кивнула арднегиня, — в работе от калек толку мало, а значит и любой хозяин легко согласится отпустить их в паломничество.

Горбун помог ей намотать портянки и надеть лапти, показал, как завязывать их верёвочки. Дал соломенную крестьянскую шляпу с широкими полями.

И стал перематывать кисти Тиуллы грязными тряпками.

— А это зачем? — опять удивилась она.

— У крестьянских девушек не бывает таких изящных и нежных ручек. Даже если от рождения они были прекрасными, как у принцессы, то тяжёлая работа быстро превратит их в широкие и грубые клешни, сплошь в мозолях. А так вы сможете сделать вид, что ваши кисти обожжены, и потому вы не можете делать никакую работу и прячете руки от чужих взглядов.

— Хорошо, — кивнула Тиулла.

— Идёмте, всерадужная госпожа. Скоро стемнеет, и нужно успеть добраться до постоялого двора.

Горбун не то чтобы сторонился людей — это наоборот, только привлекло бы внимание, но всегда держался близ придорожных кустов, а в общих залах постоялых дворов выбирал самые тёмные углы.

Однажды, когда они остановились передохнуть на безлюдной полянке, Тиулла спросила:

— Нам что-то угрожает?

— Вам — нет. Хотя… За убийство аристократа простолюдину полагается костёр. У вас, всерадужная госпожа, тоже могут быть затруднения. Пока стражники разберутся, кто вы и откуда, вам наверняка придётся провести несколько дней в тюрьме. А это не самое лучшее место в королевстве.

— Но… — Тиулла растерялась. — Теперь ты никогда не сможешь вернуться на разъезд! Тебе негде будет жить.

Горбун только кривым плечом дёрнул.

— Хороший конюх и охотник без работы нигде не останется. А значит и жильё будет, и одёжка.

— Из-за меня у тебя столько хлопот, — сказала Тиулла. — Но я умею быть благодарной. Когда ты доведёшь меня к моему плато, получишь полный кошель золота.

Горбун одним движением вскочил на ноги.

— Подачки свои оставьте при себе, всерадужная госпожа! — Глаза горбуна горели от гнева.

Тиулла запоздало сообразила, что любой охотник — это всегда ещё и воин, причём самый опасный из них, владеющий мастерством потаённого боя.

— Но… — пробормотала она. — Я не хотела тебя обидеть… Я… Чтобы купить хорошую охотничью собаку, нужно много денег. А без неё охотнику будет трудно… И…

— Время позднее, всерадужная госпожа, — ровно ответил горбун. — Путь же до постоялого двора не близкий.

Шли они молча. А когда показалась ограда постоялого двора, горбун извинился за резкость речей.

— Ничего, — с улыбкой ответила Тиулла, погладила его по руке.

Горбун отпрянул, будто обжегшись.

— Никогда больше… не делайте этого, всерадужная… госпожа! — срывающимся голосом прошептал он. И метнулся к воротам постоялого двора.

А Тиулла оцепенела от растерянности и изумления.

Горбун влюблён в неё!

Сердце похолодело от ужаса. Ведь она совсем не может сопротивляться. Если горбун захочет её взять… Или пожелает продать в первый попавшийся придорожный бордель… А то и решит обменять у некроманта на собаку… Лишённая магии Тиулла не сможет себя защитить. Она целиком и полностью зависит от малейшей прихоти своего проводника. И никто, даже само всесильное Небо, не даст поручительства, что он не предпочтёт сиюминутную выгоду мифическому пока что кошельку с золотом.

Но и сбежать Тиулла не может. Без помощи горбуна арднегиня погибнет, ведь она совершенно не знает законов и обычаев низшего мира. Всесильное Небо, да она даже пути домой не найдёт, потому что не умеет выбирать пешую дорогу. Без проводника она бы давно уже заблудилась в хитросплетении трактов и троп.

А еда и ночлег? Тиулла не знает, как добыть на них денег. Зато горбун в каждой корчме и на любом постоялом дворе умудрялся находить приработок. К тому же он охотился, и весьма успешно.

Перед внутренним взором вдруг предстало зрелище мёртвого графа с тройкой его приближённых и пятью телохранителями. Тиулла никого из этих выродков не жалела, но горбун… Ведь ему понадобилось несколько мгновений, чтобы убить их всех. Тем более, что нападения никто из них не ждал. Горбун не вызывал их на бой, он охотился на них, как охотятся на диких зверей. И если это чудовище хоть в мелочи разгневается на Тиуллу…

Арднегиня закрыла ладонями лицо. Нет-нет, пожалуйста, не надо, умоляю!

— Не нужно бы вам здесь стоять, — проскрипел над ухом голос горбуна. — Если не хотите ночевать в постоялом дворе, то нужно уйти с дороги поглубже в лес.

— Делайте, как знаете, — покорно ответила Тиулла. Теперь арднегине только и остаётся, что надеяться: её господин будет милостив к своей рабе.

Горбун посмотрел на неё с удивлением, бережно взял под локоть (причём руки его при этом, как и велел проводнику-простолюдину этикет, были полностью укрыты длинными рукавами рубахи) и отвёл на уютную лесную полянку.

Там он сразу же захлопотал — костёр развёл, поставил вариться похлёбку и ушёл настраивать силки, чтобы к утренней трапезе было мясо.

Тиулла попробовала похлёбку и добавила к ней немного приправ, которые научил её собирать горбун.

И тут от внезапности осознания у арденгини подкосились ноги. Горбун не только спас её от насилия и рабства, а может быть, и от смерти, он ещё и очень тактично, исподволь учил высокородную Деву Радуги премудростям простой жизни. За две недели их пути Тиулла выучилась собирать хворост и разводить костёр без магии, узнала, как найти и правильно испечь в золе съедобные коренья. Теперь она умела и грибы с ягодами собирать, и силки ставить. Хотя самостоятельно добычу разделывать и похлёбку из неё варить пока побаивалась.

Даже если бы стражники схватили горбуна, то голодная смерть Тиулле уже не грозила. Да и к Радужным горам добраться она тоже сумела бы. Прохожие в большинстве своём не отказывались объяснить юродивой по какой дороге дойти от одного постоялого двора до другого. К тому же притязать на благосклонность чумазой дурочки никто не пытался ни в корчмах, ни на дороге, слишком у Тиуллы вид для этого был непрезентабельный. Притвориться же юродивой арднегине подсказал её проводник и спаситель. Который, если бы действительно хотел причинить ей хоть какой-то вред, мог ещё на разъезде сделать с ней всё, что только ему было бы угодно.

Что же касается вызова графа и его людей на поединок, то надо быть дурнее самой глупой юродивой, чтобы до такого додуматься. Промедли горбун хотя бы мгновение, Тиулла была бы уже мертва. И, возможно, погиб и он сам.

К тому же назвать графа и его прихлебателей как людьми, так и человеками можно было только в биологическом смысле, чтобы отделить, например, от крыс.

Горбун помогает ей от чистого сердца и доброты души, а она столько грязных и подлых мыслей о нём передумала.

От стыда и раскаяния Тиулла расплакалась.

Горбуна её слёзы испугали сильнее, чем гнев стражника.

— Что с вами случилось, всерадужная госпожа? — метнулся он к Тиулле.

Арднегиня попыталась объяснить, найти слова для просьбы о прощении.

— Не надо, — сказал горбун. — Ведь так и должно быть. Если бы меня одиннадцать подонков к скамье привязали, я бы тоже в каждом встречном врага видел. И думал бы о человеках ничуть не лучше вашего, всерадужная госпожа. Но ничего. Скоро вы будете дома, и нижний мир позабудется как страшный сон. Вы будете счастливы, всерадужная госпожа.