Читаем без скачивания Гости Земли - Михаил Пруссак

Присутствовавшие переглянулись.

Верхушка ракеты начала вращаясь приподыматься, образуя щель. Щель медленно увеличивалась на дюйм, два, три, показывая, что внутри находится еще одна стенка.

Собака Фримена неожиданно вскочила, ощетинилась, глухо завыла. Присутствующих пронизала дрожь, словно из снаряда повеяло резкой холодной струей воздуха. Это ощущение холода было настолько реально, что все отошли от снаряда на несколько шагов назад.

Была торжественная и жуткая минута — при ослепительном электрическом свете, освещавшем громадное пустое помещение с стоящим посреди него неведомым снарядом. В щели мелькнули какие-то странные рычаги, болты, ящики. Собака одним прыжком бросилась к снаряду, присела, взмылась в воздухе и, завизжав, как от боли, поползла обратно.

Один за другим, неуверенной походкой, шатаясь как пьяные, вышли четыре… Чего? Вышли на коротких металлических ножках четыре металлических ящика с металлическими и как у скелетов конечностями, заканчивающимися клешнями. Над каждым ящиком находился еще небольшой шар, как у водолазов.

Четыре ящика — иначе их нельзя было назвать — остановились у снаряда. Их можно было принять за неведомые машины, и только видимые внутри шара два громадных, фасетчатых, как у насекомых, глаза на фоне меловой белизны чудовищных масок заставляли догадываться, что эти движущиеся металлические ящики — только оболочка, своеобразный водолазный костюм неведомых существ, рискнувших проникнуть в земную атмосферу, жить в которой они совершенно не приспособлены.

Группа людей и неведомых существ долго и молча стояли друг против друга, внимательные, наблюдающие.

Первым пришел в себя от волнения профессор Фримен. Он сделал несколько шагов вперед, протянул руку и произнес:

— Добро пожаловать, дорогие гости Земли!

Ответа не было. Неведомые существа не двигались, их глаза ничего не выражали. Это становилось наконец невыносимым и должно было чем-нибудь разрядиться. Профессор Фримен быстро подошел к большой черной доске, висевшей на стене, и быстро начал чертить мелом схему солнечной системы: в центре — Солнце, потом по порядку планеты — Меркурий, Венера, Земля, Марс и т. д. Сделав подробный чертеж, Фримен перечеркнул кружок, означавший: Землю, и, показывая на кружок Марса, вопросительно посмотрел на стоящие четыре металлические фигуры.

Одна из них медленно покачнулась, почти потеряла равновесие, но потом выпрямилась и медленно подошла к доске. Захватив своей клешней мел, она перечеркнула кружок, обозначавший Марс.

Неведомые пришельцы были марсиане.

III

— Странно, вы не чувствуете, господа, — заметил один из присутствующих, — что ваша воля как бы скована?

— Определенно чувствуется, — ответили остальные.

Действительно, все попытки обратиться к марсианам с жестами и словами оставались безуспешными, но зато каждый отчетливо чувствовал, что со стороны марсиан его внимательно наблюдают словно через увеличительное стекло и, что удивительней, как бы гипнотизируют. Например никто, несмотря на попытки, не мог приблизиться к марсианам дальше известного предела в несколько шагов.

— Господа, — обратился к своим коллегам профессор Фримен, — я думаю, пока бесполезно пытаться представиться друг другу и интервьюировать наших гостей. Достаточно того, что есть. Если здесь нет какого-нибудь чудовищного обмана и злой мистификации, то мы стоим перед величайшим событием всей мировой истории, перед исключительным моментом первого межпланетного общения с ближайшей к нам планетой. Предположение, что на Марсе живут высококультурные существа, блестяще оправдалось. Войти с ними в общение было нашей самой смелой, горделивой мечтой. По некоторым обстоятельствам решение этой задачи с нашей стороны оказалось не по силам. Но мы должны быть счастливы, что наша мечта была угадана марсианами, и они первые поспешили явиться к нам. Остается только приветствовать их появление от имени нашего человечества и выразить удовлетворение, что их спуск совершился в Америке, передовой стране земного шара, а не в пустынях Сахары или дебрях Сибири и Восточной Европы. С своей стороны мы приложим все усилия, чтобы добиться живого общения с нашими гостями и возможно полнее информировать друг друга.

Безмолвно стоящие марсиане, казалось, поняли смысл речи Фримена. Не было уже ощущения холода, исходящего от марсиан в буквальном смысле этого слова, и чувства психического давления. Даже забившаяся в угол собака Фримена встала и начала тереться у ног профессора, все же порою оглядываясь на марсиан и как бы спрашивая людей: «Что это такое?»

Снаружи здания, во дворе института между тем стояла, несмотря на позднюю ночь, многотысячная толпа, ждавшая с нетерпением известий о таинственном снаряде. Ее гул и крики доносились внутрь помещения.

Ничто не говорило, что марсиане что-нибудь слышали и хотя бы жестами общались друг с другом. И все же неожиданно они все вчетвером медленно, волочащей походкой, к изумлению присутствующих, пошли к выходным дверям помещения, напоминавшего собою громадный крытый балкон. Профессор Фримен и остальные члены комиссии последовали за ними.

Все вместе они появились на террасе здания, встреченные ураганом приветствий и криков:

— Марсиане, марсиане! Да здравствуют марсиане! Какими-то неведомыми путями события последних часов в здании института стали известны толпе, молва которой, оказалось, опередила даже предположения профессора Фримена. Еще ничего точно не было известно, а радио, телефон, телеграф уже успели оповестить весь мир о прибытии марсиан.

Марсиане остановились на террасе перед беснующейся от восторга толпой и застыли. Их странные уродливые головы-шары запрокинулись, чтобы бросить взгляд на глубокое звездное небо, поскольку последнее можно видеть в не имеющем горизонта большом городе. Среди многотысячной толпы мгновенно наступила тишина.

Четыре уродца подняли к небу свои скелетообразные металлические руки.

— Они возносят хвалу богу! — раздался чей-то исступленный женский крик.

Толпа хранила молчание.

Марсиане опустили руки и медленной, тяжелой походкой вернулись на прежнее место. Они приблизились к снаряду и снова повернулись к сопровождавшей их группе людей, долго смотрели на них и наконец один за другим вошли внутрь снаряда. Верхушка снаряда быстро завинтилась, снова раздался свист воздуха, поскребывание, тонкий комариный звук.

Комиссия постановила нести у снаряда круглые сутки попеременное дежурство двух членов комиссии, чтобы иметь постоянное наблюдение за снарядом и его обитателями.

IV

Утром в кабинете директора состоялось срочное совещание комиссии с представителями других научных организаций города, общественными деятелями и выдающимися горожанами.

На повестке совещания первым стоял информационный доклад профессора Фримена, потом доклад филолога Андрью о методах общения с марсианами и наконец доклад общественного деятеля и сенатора Волслея о всех вопросах, возникающих перед обществом в связи с прилетом марсиан.

Предварительно был зачитан ряд полученных со всех сторон старого света и Америки поздравительных телеграмм.

Президент Северо-американских соединенных штатов просил высокоуважаемых членов института передать от имени американского правительства высокочтимым гражданам Марса поздравления и восторг перед их героическим путешествием, а через них правительству Марса выражение дружеских чувств американской демократии: «Америка гордится, что на ее долю выпало счастье оказать гостеприимство первым путешественникам с Марса».

Сенат телеграфировал о восторге, с которым американская демократия приняла представителей цивилизации Марса. В них сенат надеется видеть первый залог дружбы Америки с народами Маркса.

Совещание после прочтения многочисленных приветственных телеграмм открылось речью директора института.

— Я не буду вдаваться в оценку значения прилета марсиан. За меня это сделают другие. Перед нами стоит практическая и высоконаучная задача — наладить обмен мыслями между нами и марсианами. Наша обязанность — во что бы то ни стало разрешить эту задачу. Может быть, придется привлечь для этого выдающиеся силы всего ученого мира Земли. Дело в том, что истекшие двое суток ни на шаг не подвинули нас в ознакомлении с марсианами. Я не буду передавать об остроумнейших попытках обмена мыслями, примененных почтенным профессором Фрименом. Он, может быть, и на верном пути, но его метод потребует, на мой взгляд, чрезвычайно много времени. Но я зато уверен, что, несмотря ни на какие препятствия, эта задача будет всеми решена и в частности американской наукой и нашим институтом. Более подробно обо всем этом вам доложит профессор Фримен. Слово за ним.