Читаем без скачивания Последняя загадка Ивана Грозного - Наталья Александрова

– Библиотекаря? – переспросила женщина с оттенком страха и неприязни.

– Последнего из библиотекарей, – подтвердил бритоголовый. – Таким образом, у нас появляется шанс выполнить свое предназначение и приблизить Его приход.

– Что я должна для этого сделать?

Бритоголовый подошел к женщине очень близко и заговорил хриплым шепотом, перебирая четки.

– Ну вот, Илья Васильевич, курс и закончился! – Лариса говорила преувеличенно жизнерадостным голосом, каким всегда разговаривают с больными платные медсестры. – Теперь вы взбодритесь, станете выходить на улицу… Сейчас погода хорошая, лето только кончилось, будете гулять в парке…

Между делом она собирала свои вещи, убирала стетоскоп и бутылочку со спиртом, аккуратно собрала в пакет использованные шприцы и осколки ампул.

– Думаете, встану? – спросил старик серьезно и посмотрел вдруг прозрачными глазами прямо Ларисе в душу.

Она осеклась на полуслове и отвернулась, чтобы он ничего не смог прочитать по ее лицу. Слаб старичок, она-то видит. Вряд ли ему уколы помогут. Оттянут только то, что должно произойти в скорости.

– Привык к вам, Ларочка, – сказал Илья Васильевич грустно, – жалко вас отпускать.

– Я тоже… – Лариса улыбнулась и пошла на кухню, чтобы выбросить мусор.

В самом деле, ей тоже жаль старика, он совсем одинокий, сидит в своей квартире, приходит к нему только соседка – тоже не первой молодости, она убирает и готовит немудреную еду. Старик не злобный, довольно опрятный, не пахнет от него нищей старостью и запустением. И хоть обстановка в квартире бедная, стариковская, какие-то деньги у Ильи Васильевича явно имеются, раз платные уколы может себе позволить. Впрочем, Лариса берет по-божески.

Старик полусидел на диване, потирая левую сторону груди.

– Вам плохо? – встревожилась Лариса. – После укола сразу вставать нельзя, полежите!

– Да я и так все лежу, – вздохнул он, – Ларочка, детка, подойдите ближе.

Лариса нехотя сделала шаг. Старикан-то не промах, как полегчает ему – сразу начинает болтать, хвастаться, какой имел успех у женщин в те незапамятные времена, когда у нас Деникина разбили. Ларису по ручке поглаживает, а один раз даже по попе шлепнул. Она сделала вид, что не заметила – не скандалить же с больным человеком.

Но сегодня старик не такой, как всегда. Выглядит усталым, никакой бравады. И этот взгляд проницательный – как будто видит всех людей и предметы насквозь. Ларису тоже видит и знает про нее такое, что она и сама-то про себя не знает.

– Я хотел поблагодарить вас за все… – сказал Илья Васильевич и взял Ларису за руку. – Дорогая, вы мне очень помогли!

– Да что вы! – Лариса сделала слабую попытку отнять руку. – Это моя работа.

– Я бы хотел пожелать вам… – старик держал руку крепко, – пожелать вам…

– Чтобы все мои желания исполнились! – Лариса со смехом отняла наконец свою руку.

– Э, нет! – Илья Васильевич помотал головой. – Вы сами не знаете, чего хотите! То есть вы думаете, что если это получите, то будете счастливы!

– Но разве это не так? – растерянно сказала Лариса.

Ее нервировал этот разговор, и взгляд старика – такой пронизывающий, серьезный…

– Главное – понять, – загадочно ответил ее собеседник, – и… вот я хотел вам подарить на прощанье.

Он поднял одну из диванных подушек, грудой наваленных рядом с ним, потом отбросил еще одну и вытащил на свет белый какой-то старый ящичек, от которого на Ларису пахнуло застарелой пылью. Она едва удержалась от желания чихнуть.

– Вот, – старик поставил ящик на колени, – это шкатулка. Очень старинная.

– Да мне ничего не надо! – поспешно сказала Лариса. – Вы за все расплатились, ничего мне не должны.

– Это подарок! – твердо сказал старик. – Не знаю, зачем я это делаю… то есть знаю… Извини, девочка, но так уж судьба решила…

Он поднял крышку, которая противно заскрипела. Лариса зажала нос, потому что запах пыли стал совершенно невыносимым.

– Илья Васильевич, спасибо вам большое, но мне на работу нужно!

– Да, конечно.

Он опустил крышку шкатулки и тут же снова ее поднял, но не сразу, а рывками, так что скрип получился прерывистый, как будто старое дерево решило что-то спеть. Но получился только хрип.

Старик удовлетворенно заглянул внутрь шкатулки и захлопнул крышку.

– Вот, возьмите, Лариса. И не стоит вешать голову, все еще будет у вас в жизни отлично!

Шкатулка была ужасно старая, дерево рассохлось и потемнело. При мысли о том, сколько людей прикасались к ней за это время не слишком чистыми руками, в душе Ларисы подняла голову медсестра.

Преодолевая брезгливость, она спрятала шкатулку в непрозрачный пакет и вышла, решив избавиться от такого подарочка при первой же возможности.

Лариса аккуратно закрыла за собой дверь и подергала ее, проверяя, захлопнулся ли замок. Тотчас отворилась соседняя дверь, и в щелочку высунулся любопытный нос Анны Павловны.

– Уколола? – задала она традиционный вопрос.

– Угу, – буркнула Лариса и поскорее отвернулась к лифту.

Но не тут-то было. Старуха была твердо настроена поговорить. Она вышла на площадку, запахнув на груди вязаную кофту, и набрала побольше воздуха в легкие.

«Сейчас начнется», – с тоской подумала Лариса, нажимая кнопку, и не ошиблась.

– Твои-то снова поругались! – сообщила Анна Павловна радостным голосом. – Вон в газете написано, и фотка есть. На приеме каком-то важном старшая у младшей жениха принялась отбивать. Ну, та терпела-терпела, да и сказала сестричке, кто она есть. По-простому, по-русски.

Лариса все жала на кнопку вызова лифта, как будто это могло ускорить дело. Лифт и не думал появляться.

– И то сказать, – бойко сыпала скороговоркой Анна Павловна, – конечно, нехорошо на людях шум устраивать, но ведь и вешаться на чужого мужика тоже неприлично. А твои-то вечно сварятся, видно мамаша их плохо воспитала.

– Они не мои, – процедила Лариса, – я сама по себе, за них не отвечаю.

– Как не твои? – Анна Павловна выкатила глаза. – Нешто можно так – к родне не признаваться?

«Стукнуть ее, что ли, сумкой, – с тоской подумала Лариса, – или вот пакетом…»

Старуха что-то почувствовала и перевела взгляд на пакет. Глазки ее подозрительно блеснули.

– А это чегой-то? – спросила она и тут же прикусила язык, сообразив, что ляпнула лишнее.

В самом деле, Лариса ей никто, и Илья Васильевич не поручал ей присматривать за своими посетителями. Откровенно говоря, и не ходит к нему никто, кроме Анны Павловны и Ларисы. Старуха готовит больному немудреные блюда, подметает и вытирает пыль, на большее у нее и сил не хватит. Лариса знает, что Илья Васильевич соседку не то чтобы недолюбливает, но не хочет общаться, разговаривать им особо не о чем.